Протестантизм в Таджикистане

Протестантизм

Реформация Quinque sola Дореформационные движения Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды Церкви Реформации Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство Постреформационные движения Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение «Великое пробуждение» Евангельские христиане · Ривайвелизм Протестантизм по странам Протестантский фундаментализм

Протестантизм в Таджикистане — одно из направлений христианства в стране. По данным исследовательского центра Pew Research Center в 2010 году в Таджикистане проживало 10 тыс. протестантов. Издание «Операция мир» насчитало в 2010 году в Таджикистане 9 тыс. протестантов и прихожан неденоминационных церквей, «Энциклопедия религий» Дж. Мелтона — 12 тыс.

Наиболее широко протестанты представлены в крупных городах, особенно в Душанбе и Худжанде, а также на севере республики, в Согдийской области. По этнической принадлежности протестанты — это живущие в Таджикистане корейцы, русские, украинцы, немцы, армяне, осетины. Протестанты имеются и среди киргизов, узбеков, татар, афганцев, персов и др. В стране растёт число новообращённых таджиков. По оценкам Управления по делам религии, с момента обретения независимости количество обращенных христиан составило примерно 3 тыс. человек.

Ряд российских протестантских церквей (в частности — РОСХВЕ) ведут миссионерскую работу среди мигрантов-таджиков в России. С 2009 года в Санкт-Петербурге действует таджикская пятидесятническая церковь «Свет Азии».

Исторический обзор

Первыми протестантами на территории современного Таджикистана считаются два баптистских пресвитера Булгаков и Лещев, которые были сосланы сюда советской властью в 1929 году. Семьи Булгакова и Лещева, поселившиеся близ Душанбе, стали ядром образовавшейся баптистской общины. Первым служителем церкви в 1930 году был избран И. Я. Даниленко. Из-за репрессий в 1937 году религиозная жизнь общины была фактически приостановлена и вновь возобновлена лишь в 1943 году. В следующем году община была зарегистрирована. Разделение 1961 года затронуло и таджикских баптистов, в крае появилась община «баптистов-инициативников». К концу 1980-х годов Душанбинская церковь евангельских христиан-баптистов, состоявшая преимущественно из русских, немцев и осетин, насчитывала более 800 взрослых, крещённых членов.

В 1929 году в Таджикистан были сосланы первые адвентисты — братья Иван и Василий Козьминины. В 1930-х годах ссыльные немцы-адвентисты сформировали первую адвентистскую общину.

В 1940-е годы в Таджикистан были депортированы 40 тыс. немцев из разных частей Советского Союза. При этом, большинство из ссыльных верующих были лютеранами. В 1960-е годы в Таджикской ССР складываются лютеранские религиозные общины.

В 1980-х годах в крае формируются первые пятидесятнические церкви.

После обретения независимости значительное число немцев и русских эмигрировали из страны; число баптистов и лютеран значительно сократилось. Одновременно с этим, в стране возникли ряд новых протестантских движений, таких как пресвитерианская корейская церковь «Сонмин» (она же — «Грейс», она же — «Благодать»), пятидесятническая церковь «Слово жизни», Новоапостольская церковь и др. Наиболее активную деятельность развернула южно-корейская пятидесятническая церковь «Сонмин Сунбогым». Церковь появилась в 1995 году; в 1997 году была зарегистрирована государством. В последующие годы церковь оказывала медицинскую и иную гуманитарную помощь малоимущим семьям, проводила курсы английского языка и компьютерной грамотности, занятия по тхэквондо. В Худжанде южнокорейские миссионеры построили больницы, поликлиники, учебные заведения. Многие мероприятия церкви «Сонмин Сунбогым» получили одобрение и поддержку со стороны местных властей.

Преследование протестантов

В Таджикистане неоднократно отмечаются случаи дискриминации, преследования и террора против протестантов. Так, 1 октября 2000 года в Душанбе во время богослужения в здании корейской церкви «Сонмин» («Грейс»), на котором присутствовало 400 человек, были взорваны две бомбы, третья не взорвалась. Погибли 8 и были ранены 48 человек. За организацию этого теракта в 2001 году были осуждены два студента Исламского университета в Душанбе. В ходе следствия осуждённые заявили, что совершили преступление из религиозных соображений, так как церковь «Сонмин», по их словам, привлекала в свои ряды много мусульман.

31 декабря 2001 года у входа в адвентистскую церковь в Душанбе сработало взрывное устройство. Молитвенному зданию был причинён ущерб, однако из людей никто не пострадал.

Вечером 12 января 2004 года в баптистском молитвенном доме в Исфаре неизвестный напал на пастора Сергея Бессараба, выпустив в него 13 пуль из автоматического оружия. От полученных ранений пастор скончался на месте. По данным следствия за убийством стояли исламские фанатики из организации «Аль-Байат».

Преследованиям со стороны родственников и соседей подвергаются протестанты, обращённые из ислама. Принятый в 2009 году закон о религии существенно усложнил процедуру регистрации религиозных общин; правительство отказывается регистрировать некоторые протестантские организации, как правило, посылаясь на административные причины. В январе 2011 года был принят закон, предусматривающий обязательную правительственную цензуру всей религиозной литературы. Закон, принятый в июле 2011 года, запрещает преподавание религии детям.

Современное состояние

Крупнейшую протестантскую конфессию в стране представляют пятидесятники и неопятидесятники (4,7 тыс.). Членами Пятидесятнической церкви Таджикистана являются 700 человек (общее число прихожан — 1,75 тыс.). Церковь объединяет 14 общин. Корейские пятидесятники из «Сонмин Сунбогым» насчитывают 14 общин и 2,3 тыс. верующих (из которых членами церкви в 2010 году являлись 691 человек).

Баптисты страны представлены преимущественно Союзом евангельских христиан-баптистов Таджикистана. В союз входят 23 общины с 420 членами. При этом, по состоянию на 2012 год, государственную регистрацию имели лишь 12 баптистских церквей. В городах Душанбе и Турсунзаде действуют общины Международного союза церквей евангельских христиан-баптистов.

Адвентисты седьмого дня сообщают о 7 церквах в Таджикистане, членами которых являются 631 человек (2011 год). При этом, лишь 4 общины имеют государственную регистрацию.

Прихожанами 5 общин пресвитерианской миссии «Сонмин» в 2006 году были 1,5 тыс. человек. По состоянию на 2012 год в Таджикистане официально зарегистрировано 3 общины Новоапостольской церкви. Регистрацию имеют также 15 общин евангельских христиан (600 прихожан). В Душанбе действует один лютеранский приход. Его прихожанами считаются примерно 50 человек.

Ссылки

• [woltj.my1.ru/ - Церковь «Слово Жизни» в Душанбе]

Отрывок, характеризующий Протестантизм в Таджикистане

Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.