Протестантизм в Туркмении

Протестантизм

Реформация Quinque sola Дореформационные движения Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды Церкви Реформации Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство Постреформационные движения Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение «Великое пробуждение» Евангельские христиане · Ривайвелизм Протестантизм по странам Протестантский фундаментализм

Протестантизм в Туркмении — одно из направлений христианства в стране. По данным исследовательского центра Pew Research Center в 2010 году в Туркмении проживало 30 тыс. протестантов. Эти данные выглядят весьма завышенными и не находят подтверждения в других источниках.

Издание «Операция мир» насчитало в 2010 году в Туркменистане чуть менее 2 тыс. традиционных протестантов в 5 союзах и ещё ок. 2 тыс. прихожан неденоминационных церквей также в 5 союзах. В других изданиях можно найти данные о 2,5 тыс. протестантах и 4 тыс. верующих независимых церквей.

Наиболее широко протестанты представлены в крупных городах. По этнической принадлежности большинство протестантов — славяне (русские, украинцы, белорусы). Немало протестантов и среди живущих в Туркмении корейцев и немцев. Протестанты также имеются среди туркмен, узбеков, армян, казахов и др.

Исторический обзор

Первые христиане появились на территории современной Туркмении в Мерве в III веке. Свидетельством их деятельности является христианский некрополь III—VI веков в окрестностях Старого Мерва, а также сооружение Хароба-Кошук в 18 километрах от Мерва, которое некоторыми исследователями считается руиной христианского (несторианского) храма.

В результате Ахал-текинской экспедиции Туркменистан был присоединён к Российской империи. В конце XIX века в этом крае небольшое присутствие устанавливает Русская православная церковь.

Первые протестанты появились в Туркмении в 1890 году. Из Владикавказа сюда переехал баптист И. К. Савельев; меннонит Ф. С. Овсянников перебрался в Ашхабад из Самаркандской области. В 1892 году в Асхабадском уезде ими был основан посёлок Кельтичивар (позже — Куропаткинский). В посёлке действовала евангельская церковь, прихожанами которой были русские и армяне. В нач. XX века баптистская церковь появилась в Ашхабаде, её прихожанами были бывшие православные и молокане.

В 1892 году немцы-лютеране из Саратовской и Самарской губерний основали в Тедженском уезде посёлок Крестовый. Позже немцы основывают посёлки Саратовский 1-й (1892 год, Асхабадский уезд), Саратовский 2-й (1903 год, Мервский уезд), Козелковский (1905 год, Мервский уезд). По данным Всероссийской переписи населения 1897 года в Закаспийской области проживало 1026 немцев; подавляющее большинство из них были лютеранами.

В 1930-е годы лютеранские и баптистские церкви подверглись репрессиям, богослужения в них были прекращены. Лишь с конца 1940-х годов происходит постепенное возобновление религиозной жизни в протестантских общинах Туркменской ССР. Ашхабадская баптистская церковь получила государственную регистрацию только в 1977 году. К этому времени в крае уже действовала община т. н. «не регистрированных баптистов».

В 1982 году Вячеслав Чубаров начал в Ашхабаде первую церковь адвентистов седьмого дня. Община была зарегистрирована государством в 1990 году.

В годы независимости

К моменту обретения независимости, в Туркмении государственную регистрацию имели баптисты и адвентисты. В 1994 году государство признало лютеран и Новоапостольскую церковь. В стране также действовали вышедшие из баптистских общин пятидесятники и общины СЦЕХБ. В 1995 году в Ашхабаде появилась независимая евангельская церковь «Великая благодать», являющаяся дочерней организацией Greater Grace World Outreach. В том же 1995 году в Дашогузе возникла харизматическая «Церковь живого Бога».

Однако в конце 1996 года новое постановление президента страны «О государственной регистрации религиозных организаций» обязало все религиозные организации до 1 марта 1997 года пройти перерегистрацию; при этом для регистрации община должна были иметь «не менее 500 учредителей». Ни одна из протестантских конфессий не смогла пройти регистрацию. С этого момента евангельские общины страны подвергались систематическому преследованию.

В марте 2004 года правительство уменьшило минимальный порог для регистрации общины с 500 до 5 человек. В том же году государственную регистрацию получили Церковь евангельских христиан-баптистов, Церковь адвентистов седьмого дня, Полноевангельская церковь Туркменистана (пятидесятники), Церковь «Свет востока» (пятидесятники в Дашогузе), евангельская Церковь «Великая благодать», Международная церковь Христа (Бостонское движение, реставрационисты) и Новоапостольская церковь. В 2007 году к ним присоединилась церковь «Источник жизни» и «Слово жизни» (обе — в Туркменабате).

Современное состояние

Прихожанами пятидесятнических и харизматических церквей Туркемении являются 1,1 тыс. человек (2010 год). Число пятидесятников незначительно увеличилось (со 150 человек в 2000 году).

Часть баптистских общин страны входит в Союз церквей евангельских христиан-баптистов Средней Азии. По состоянию на 1998 год Союз объединял 200 крещённых членов. Самые крупные баптистские общины расположены в Ашхабаде, Небитдаге и Туркменбашы. В стране имеется ещё один баптистский союз, входящий в Международный союз церквей евангельских христиан-баптистов. Его членами являются до 200 человек (1998 год).

Лютеране Туркмении объединены вокруг трёх общин — в Серахсе, Туркменбашы и Ёлётене. Самая крупная лютеранская община находится в Серахсе.

Адвентисты седьмого дня имеют в Туркмении одну церковь в Ашхабаде; её членами являются 91 человек (2011 год). Помимо вышеуказанных, в стране также действуют верующие из Новоапостольской церкви, Международной церкви Христа и не деноминационной евангельской церкви «Великая благодать».

Отрывок, характеризующий Протестантизм в Туркмении

Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.