Протестантская этика и дух капитализма

Протестантская этика и дух капитализма
Die protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus
Автор:	Макс Вебер
Язык оригинала:	Немецкий
Дата первой публикации:	1905

«Протестантская этика и дух капитализма» (нем. Die protestantische Ethik und der «Geist» des Kapitalismus, 1905) — произведение немецкого социолога и экономиста Макса Вебера.

Содержание

Возникновение капиталистической системы в этой работе связывается немецким учёным с Реформацией, с появлением протестантских течений в христианстве, с их особым отношением к трудовой и предпринимательской деятельности; протестантский религиозно-этический комплекс, по мнению немецкого экономиста, обеспечивает формирование трудолюбия, бережливости, честности, расчётливости. Макс Вебер отмечает «несомненное преобладание протестантов среди владельцев капитала и предпринимателей».

Книга включает 2 части (5 глав):

1. Постановка проблемы (Предварительные замечания и три главы);
2. Профессиональная этика аскетического протестантизма (две главы).

Критика

Польский экономист и историк Хенрик Гроссман подверг критическому анализу работу Вебера с двух сторон. Во-первых, ссылаясь на работу Маркса, он описывает строгие правовые критерии, принятые в отношении нищеты и бродяжничества которые, в свою очередь, были реакцией на многочисленные огораживания общинных земель в Англии. Во-вторых, в книге Гроссмана показывается, как эти «кровавые законы» исполнялись по всей Европе, в частности, во Франции. По Гроссману, они объявляли вне закона праздность, а работные дома, установленные ими, физически переводили народ из категории крепостных в вольнонаёмники. Этот существенный факт не относился к протестантизму, следовательно, капитализм появился и распространился преимущественно благодаря иной силе. Исходя из этого, Гроссман решает главную трудность, с которой столкнулся Вебер: каким образом большое количество людей так быстро оказалось вовлечено в капиталистическую мануфактуру.

С другой стороны, как было недавно показано, протестантизм действительно оказал положительное влияние на экономическое развитие соответствующих модернизирующихся социальных систем, но не столько через «протестантскую этику» (как это было предложено Максом Вебером), сколько через распространение грамотности.

Переводы

На русском языке книга публиковалась в 1976 году Институтом научной информации по общественным наукам АН СССР; в 1990 году полный текст книги вошёл в сборник М. Вебера «Избранные произведения» (М.: Прогресс); в 2006 году книга вышла в московском издательстве «Российская политическая энциклопедия».

См. также

• Протестантская трудовая этика

Критика

• [mx.esc.ru/~assur/ocr/ossowska/ossowska.htm Мария Оссовская Рыцарь и буржуа]

Ссылки

• [www.ne.jp/asahi/moriyuki/abukuma/weber/world/ethic/pro_eth_frame.html Текст книги на английском языке] (недоступная ссылка с 26-05-2013 (3987 дней) — история, копия)
• [filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000297/index.shtml Текст книги на русском языке]

Отрывок, характеризующий Протестантская этика и дух капитализма

После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»