Протестный голос

Проте́стный го́лос — это голос на выборах, предназначенный для демонстрации недовольства выбором кандидатов или действующей политической системой со стороны избирателя. Он может быть назван «гипотетическим», если избиратель согласился бы на других кандидатов в текущей системе, или «структурным», если избиратель выступает против всей системы — обычно представительной демократии, но также может означать противостояние подвиду системы — однопартийной системе, системе с доминирующей партией или двухпартийной системе.

Наряду с воздержанием, которое представляет собой акт неголосования, протестный голос часто считается ясным знаком недостаточности легитимности, так как пониженная явка угрожает доверию всей избирательной системе.

Протестный голос и воздержание

Воздержание может быть формой протестного голоса, когда не является простой апатией или безразличием к политике в целом.

Проблема с воздержанием заключается в том, что оно сохраняет статус кво, что может быть противоположно намерению протеста. В системе при которой один кандидат имеет наибольшую поддержку, протест путём воздержания увеличит это большинство в результатах выборов. Например, пусть 10 человек голосуют за две партии, А и Б. Шесть поддерживают партию А и три поддерживают партию Б, а один собирается протестовать. Если протестующий проголосует за партию А, то результаты состявят 70 % против 30 % (за А и Б, соответственно); если протестующий не поучаствует в выборах, то результаты составят 67 % против 33 %; если протестующий проголосует за партию Б, то результаты составят 60 % против 40 %. В более крупных выборах разница меньше, но механизм остается тем же.

Таким образом, воздержание фактически увеличивает долю голосов за самого популярного кандидата, в то время как голосование против популярного кандидата уменьшит его преимущество. В то же время голосование за кандидата, который не пройдет определенный процентный барьер, также увеличит долю голосов самого популярного кандидата.

Формы протестного голоса

Чаще всего избиратели портят бюллетень, делая его негодным. Некоторые способы порчи довольно оригинальны: на бюллетенях пишут слова недовольства, рисуют карикатуры, вписывают популярных политиков из соседних стран или сказочных героев. Если есть возможность вписать своего кандидата, вписывают сказочного героя — например, на местных выборах в США и парламентских выборах в Швеции популярны Микки Маус и Дональд Дак.

В странах, где политическая система слаба и люди массово недовольны ситуацией, может возникнуть «тёмная лошадка», стягивающая на себя протестные голоса. Наиболее известны из них наряженный ситхом Дарт Алексеевич Вейдер (Шевченко) и боксёр Виталий Кличко. Менее удачливый кандидат — Василий Протывсих (Гуменюк). Некоторые из таких протестных кандидатов могут быть даже выбраны — как тот же Кличко (мэр Киева с 2014) и Ральф Регенвану (член парламента Вануату с 2008, министр с 2011).

Отрывок, характеризующий Протестный голос

Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.