Протесты азербайджанцев в Иране (2015)

Протесты азербайджанцев в Иране (2015)
Страна	Иран
Дата	9—11 ноября 2015 года
Причины	оскорбление чувств азербайджанцев в эфире телепередачи «Fitileh» на государственном телеканале Ирана (IRIB) «TV 2»
Основные цели	защита национальных ценностей
Итог	публичное извинение главы гостелеканала; увольнение сотрудника IRIB, нёсшего ответственность за мониторинг программ; работа программы «Fitileh» приостановлена.
Организаторы	азербайджанское население Ирана
Число участников	сотни человек
Противники	полиция Ирана
Погибло	1 протестующий
Арестовано	47

Протесты азербайджанцев в Иране начались 9 ноября 2015 года после показа в эфире телепередачи «Fitileh» на государственном телеканале Ирана (IRIB) «TV 2» оскорбившего азербайджанцев телеспектакля. Сотни проживающих в Иране этнических азербайджанцев вышли на акции протеста в таких крупнейших городах как Тебриз, Урмия, Зенджан. Иранская полиция использовала слезоточивый газ для разгона демонстрантов, провела многочисленные аресты. Есть данные об одном погибшем. Впоследствии глава гостелеканала публично извинился, а сотрудник IRIB, нёсшего ответственность за мониторинг программ был уволен. Работа программы «Fitileh» была приостановлена.

Предыстория

См. также: Карикатурный скандал в Иране (2006)

В Иране проживает около 15 млн азербайджанцев. Они сосредоточены на северо-западе Ирана, в Южном Азербайджане: в провинциях Западный и Восточный Азербайджан, Ардебиль, а также Зенджан, Газвин, Хамадан, Гилян.

В 2006 году опубликованная в воскресном детском выпуске государственной газеты «Иран», карикатура, высмеивающая азербайджанский язык (на рисунке таракан говорил «Что?» по-азербайджански), вызвала волну протеста среди азербайджанского населения. Правительство применило силу с последующими арестами. В результате массовых потасовок 19 человек погибли, множество демонстрантов было арестовано. Карикатурист Мана Нейестани также был арестован.

В 2014 году был опубликован доклад США по правам человека согласно которому проживающие в Иране азербайджанцы обвиняют правительство в дискриминации, запрещении использования азербайджанского языка в школах, преследовании азербайджанских активистов, изменения азербайджанских географических названий.

Причина

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=8vVEizU1HrI Скандальный телеспектакль, ставший причиной протестов]

6 ноября 2015 года в эфире детской комедийной телепередачи «Fitileh» («фитиль»), транслирующимся на государственном телеканале Ирана (IRIB) «TV 2» был показан диалог актёров на азербайджанском языке, один из которых изображал этнического азербайджанца, чистящего зубы туалетной щеткой. Было также употреблено предложение: «…азербайджанские дети пахнут очень плохо, из их рта всегда воняет, так как они путают зубную щетку с туалетной».

Так, в телеспектакле повествовалось об азербайджанском ребёнке, который, оставаясь вместе с отцом в гостинице, перепутал зубную щётку с туалетной и почистил им свои зубы. Отец ребёнка приходит с жалобой на плохой запах в гостинице к директору отеля, который просит у него прощения и говорит, что в том, что в отеле плохой запах, виноват его сын.

Ход демонстраций

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=lNYJKml9Y5s Акция протеста в Тебризе]

9 ноября сотни этнических азербайджанцев вышли на акцию протеста против телепередачи, оскорбившей азербайджанцев. Демонстрации прошли в Тебризе, Урмии, Ардебиле, Зенджане, Мешкине, а также в Тегеране. Люди шли по улицам, скандируя «Остановить расизм против азербайджанцев», «Мы турки», «Смерть расизму», «Да здравствует Азербайджан». Первая акция протеста была проведена сотнями студентов Урмийского университета. В Тегеране демонстранты провели акции протеста на площади «Топхана», в Тебризе прошли по улицам Осдандари и Раста, в Урмии — по улицам Сардаран, Аялат и Хайям, а в Зенджане — собрались на площади Революции.

Полиция и силы безопасности использовали слезоточивый газ и водометы для разгона протестующих. Десятки людей были задержаны полицией, было много раненых. Некоторые участники акции подверглись нападению со стороны сотрудников полиции и сил безопасности. 10 ноября во время одного из столкновений в городе Урмия в Западном Азербайджане один из протестующих Али Акпер Муртаза оглы, получил побои, от которых скончался. Акция протеста в Ардебиле была жестоко разогнана полицейскими силами. 10 ноября студенты Тебризского университета также провели акцию протеста.

Начальник полиции Тебриза, полковник Фарханг Нороузи опроверг заявление о произошедших между полицией и протестующими столкновениях, отметив, что полиция действовала мирно в отношении протестующих.

По словам очевидцев, в Тебризе, где полиция с использованием слезоточивого газа пыталась разогнать демонстрантов, у перекрёстка Сирахи-Амин люди в штатском, напав на женщин, избили их и начали стрелять в воздух. Свидетели событий утверждают, что столкновения в Тебризе произошли у здания муниципалитета. В Урмии же главный проспект города и базар были перекрыты, в связи с чем, люди не могли выйти с базара. Столкновения с полицией произошли и в городе Мешкин, где собравшиеся на Аллее Имама протестующие скандировали «Я тюрок», «смерть расизму» и пр.

К 11 ноября было задержано 47 человек, из них 14 — в городе Урмия.

Акции протеста в других странах

Перед посольствами Ирана в различных странах проживающие там азербайджанцы также провели акции протеста.

10 ноября Националистической молодежной организацией была организована акция протеста перед зданием посольства Ирана в Баку. Резолюция акции была передана посольству. Участники акции разошлись только после вмешательства сил правопорядка.

14 ноября группа активистов провела акцию протеста перед генеральным консульством Ирана в Стамбуле, осуждая иранское государственное телевидение в оскорблении национальных чувств азербайджанцев. 17 ноября 2015 года в турецких городах Карс и Ардахан акции протеста провели представители ультраправой организации «Идеалисты».

Последствия

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=EDOHB60l0RQ Иранские новости сообщают о публичном извинении главы IRIB Мохаммада Сарафраза]

9 ноября глава государственного вещательного канала Ирана (IRIB) Мохаммад Сарафраз извинился за эпизод, который, как он заявил, оскорбил этнических азербайджанцев. Сарафраз обещал, что продюсеры программы будут жестоко наказаны. Глава отдела по работе с общественностью IRIB Давуд Немати-Анарки также извинился за действия телепрограммы.

Итогом жалоб проживающих в Иране азербайджанцев стала приостановка Государственной телекомпаний Ирана (IRIB) вещания телепрограммы. В IRIB отметили, что данный инцидент является ошибкой и следствием отсутствия надлежащего контроля. Несущий ответственность за мониторинг программ сотрудник IRIB был уволен, а двое других должностных лица получили выговоры за халатность. Работа самой программы «Fitileh», в которой прозвучали оскорбления, была приостановлена, а творческий состав наказан.

Анализ событий

Комментируя данную ситуацию, директор Центра политических инноваций и технологий Азербайджана, политолог Мубариз Ахмедоглу заявил журналистам, что стоящие во главе персидского государства люди считают, что для «усиления государственности обязательно нужно оскорблять другие нации» с целью «показать своё главенство».

Азербайджанский политолог и востоковед Зардушт Ализаде, назвав скандальный сюжет антиазербайджанским и примером «ярого неуважения», тем не менее посоветовал, протестующим в Азербайджане против нарушений прав азербайджанцев в Иране, не усугублять положение.

Историк и политолог доктор Теодор Карасик, касаясь ситуации с ноябрьскими протестами, заявил, что к возникновению очага напряженности привело сложное положение миллионов иранских азербайджанцев, оказавшихся, по словам Карасика, «под гнётом Тегерана и постоянным потоком оскорблений».

Ссылки

• Frud Bezhan. [www.rferl.org/content/azeris-hold-protest-in-iran-over-racial-slur/27354275.html Azeris Hold Protests In Iran Over Racial Slur] (англ.) // Радио «Свобода». — 2015. — 9 November.
• [www.washingtonpost.com/newssearch/?query=%22Iran%E2%80%99s+ethnic+Azeris+protest+slur+on+TV+program%22 Iran’s ethnic Azeris protest slur on TV program] (англ.) // The Washington Post. — 2015. — 9 November.
• [www.bbc.com/news/world-middle-east-34770537 Iran's Azeris protest over offensive TV show] (англ.) // BBC. — 2015. — 9 November.

Отрывок, характеризующий Протесты азербайджанцев в Иране (2015)

Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.