Против разбойников и убийц — бунтующих крестьян

Против разбойников и убийц — бунтующих крестьян (нем. Wider die Mordischen und Reubischen Rotten der Bawren) — полемическое произведение Мартина Лютера, опубликованное в 1525 году направленное против беззаконий, сопровождающих Крестьянскую войну в Германии. Инициированная Лютером Реформация привела к расколу Германии, поэтому он чувствовал ответственность за последующие события, в том числе за Крестьянскую войну. После того как восставшие начали творить беззакония, прикрываясь именем Реформации, Лютер решительно выступил против повстанцев. Он изложил своё видение ситуации: каждый должен исполнять свой долг, дворяне должны следить за порядком, а крестьяне (нем. die bauren) подчиняться властям на основании Евангелия (Лк. 20:25), поэтому Бог находится на стороне дворян (Рим. 13:1). Повстанцев он назвал «безумными собаками» (нем. die rasenden hunde), а их предводителя в Мюльхаузене — архидьяволом (нем. ertzteuffel), ибо сам дьявол человекоубийца (Ин. 8:44). Погибших солдат в борьбе с повстанцами Лютер объявляет мучениками в глазах Бога.

Ставших на сторону крестьян ожидает огонь вечный (нем. hellebrand). Теперь такое странное время (нем.  wunderliche zeytten), что князь скорее может заслужить благоволение небес кровопролитием, чем другие люди молитвою

Ссылки

• Мартин Лютер (нем. Martin Luther) (1525). [www.europeana.eu/resolve/record/03486/9B97F789BC74188CDCA88C4DE388947D2F7C816D Wider die Mordischen und Reubischen Rotten der Bawren](недоступная ссылка — история). Europeana. Проверено 11 июля 2013. (нем)
• [www.zeno.org/Literatur/M/Luther,+Martin/Traktate/Wider+die+r%C3%A4uberischen+und+m%C3%B6rderischen+Rotten+der+Bauern Wider die räuberischen und mörderischen Rotten der Bauern] (нем)

Отрывок, характеризующий Против разбойников и убийц — бунтующих крестьян

«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.