Протогеометрический стиль

Протогеометрический стиль — тип греческой вазописи, характерный для среднего периода «тёмных веков» (примерно 1150—900 гг. до н. э.). Через примерно столетие после крушения микенской цивилизации в результате дорийского вторжения появление псевдогеометрической керамики стало первым признаком культурного возрождения (до этого существовала весьма примитивная субмикенская керамика, достижения микенского периода были в основном забыты). Благодаря использованию быстрого гончарного круга сосуды этого периода технически более совершенны, чем сосуды раннего этапа «тёмных веков». Декоративные элементы на протогеометрических сосудах ограничиваются чисто абстрактными мотивами; чаще всего встречаются широкие горизонтальные полосы вокруг горла и середины, а также концентрические круги, нанесённые при помощи циркуля и нескольких мазков.

Среди инноваций нужно отметить некоторые новые формы амфор, возникшие под микенским влиянием, такие, как амфора с ручками в средней или горловой части, кратер и лекиф. Аттические гончары изменили форму этих сосудов благодаря использованию быстрого гончарного круга — увеличилась их высота, а следовательно, и площадь нанесения рисунка.

Начиная с 9 в. до н. э. протогеометрический стиль сменяется геометрическим стилем.

См. также

• Микенская вазопись

Литература

• Murray, R. L. The Protogeometric Style: the first Greek style (1975).
• Eiteljorg, H., «The fast wheel, the multiple brush compass and Athens as home of the Protogeometric style» AJA 84 (1980) pp. 445—452.

Ссылки

• [www2.ocn.ne.jp/~greekart/vase/h_proto_e.html Greek Art & Archaeology], (Japanese and English)
• [www.utexas.edu/courses/introtogreece/lect10/lect10imgs.html Introduction to the Ancient World: Greece], University of Texas at Austin

Отрывок, характеризующий Протогеометрический стиль

– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.