Протопанк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан) К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Протопанк
Направление:

рок

Истоки:

ритм-н-блюз 1950-х, арт-рок, бит, авангардная музыка, британское вторжение, фрикбит, frat rock, хард-рок, глэм-рок, пауэр-поп, гаражный рок, outsider music, психоделический рок, рок-н-ролл, рокабилли, традиционная ирландская музыка (в Великобритании)

Место и время возникновения:

ранние 1960-е - середина 1970-х

Поджанры:

паб-рок, глэм-панк

Родственные:

гаражный панк

Производные:

панк-рок, готик-рок, новая волна

Протопанк — термин, которым обозначается целый ряд исполнителей с 50-х по 70-е годы, которые так или иначе предвосхитили в своих произведениях появившийся в 1974 году панк-рок. Фактически прото-панк не является жанром рок-музыки в полном смысле этого слова, так как различные его представители могут значительно различаться в музыкальном плане.

На протяжении всех трёх десятилетий значительная часть прото-панка была представлена рок-н-ролльными исполнителями. Огромную роль в развитии прото-панка в 60-е сыграл гаражный рок. В 70-е значительная часть прото-панковых артистов принадлежала к таким жанрам, как глэм-рок, паб-рок, краутрок.





История жанра

1950-е

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Наряду с первыми представителями рок-н-ролла и рока вообще, в 50-е годы стали появляться первые попытки ужесточить этот жанр, сделать его более откровенным и агрессивным. Наиболее примечательными в этом смысле являются Литтл Ричард, который впервые стал исполнять «кричащий» и жёсткий рок-н-ролл, и Джерри Ли Льюис, чьё агрессивное поведение на сцене и обращение с инструментом стали первыми в своём роде. Также проводили эксперименты с утяжелением звука рок-н-ролла и рокабилли Бо Диддли и Эдди Кокран. В 1958 г. гитарист Линк Рей записал композицию «Rumble», в которой впервые в роке были применены эффекты фузз, дисторшн и фидбэк. Эта запись заложила фундамент для всех тяжёлых направлений в музыке, а также многими признаётся первой в истории записью гаражного рока. Другой вероятный вариант — рок-н-ролл «Dirty Robber» The Wailers, выпущенный в 1959 г.

1960-е

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

С началом британского вторжения развития прото-панка началось с новой силой. Прежде всего, это стало стимулом для большей активности гаражных рокеров, многие из которых перешли на подражание британским музыкантам, но некоторые, вдохновлённые их успехом, начали создавать собственную, более бескомпромиссную музыку. Прежде всего, это The Sonics, The Seeds, The Standells, Count Five, Smokie. К группе Question Mark & the Mysterians, известной в первую очередь своим суперхитом «96 Tears», впервые в истории был применён термин «панк-рок»[1]. Экстремальная гаражная группа The Monks, чей репертуар строился на предельно упрощённой, доходящей до идиотизма лирике и вокальной линии и своеобразных инструментальных партиях, часто числится среди первопроходцев и нойз-рока.

Вторым, что дало британское вторжение прото-панку, стали собственно британские группы. Если имидж и музыка The Beatles были сравнительно мягкими, то их главные конкуренты The Rolling Stones стали придерживаться более брутального имиджа и более жёсткой, ритм-энд-блюзовой музыки. В 1964 г. вышла песня The Kinks «You Really Got Me», в которой, как считается, прозвучал первый в истории музыки роковый рифф, построенный на использовании «power chord»; наряду с «Rumble», эта песня и стала основой как для метала, так и для панка. Однако самого панк-рокового звучания в британском роке добились The Who, на своих первых альбомах уже использовавшие фидбэк, плотный и мощный гитарный звук и порой провокационную лирику. Кроме того, такое звучание стали развивать The Troggs, а аналогом «немассовому» движению гараж-рокеров Америки стал фрикбит.

Ко второй половине 60-х также стал развиваться подстёгнутый фри-джазом начала десятилетия (Орнетт Коулман) рок-авангард — анархичная и экспериментальная смесь рока, авант-джаза, блюза; это направление, в котором выделяются два имени Фрэнка Заппы и Капитана Бифхарта, дало много прото-панку. Хотя к 1966—1967 гг. и расцвету культуры хиппи гаражный рок сходил на нет, он породил одну из наиболее значительных групп десятилетия — The Velvet Underground. Своими работами они не только зародили альтернативный рок как самостоятельный жанр, но также открыли новые границы в музыкальных (использование нойза, сугубо некоммерческие экспериментальные песни) и текстовых (лирика о грязных, неприятных сторонах жизни) возможностях рока.

К концу десятилетия последней активной сценой гаражного рока стала детройтская — она была представлена в основном тремя группами: Alice Cooper, MC5, The Stooges. Особенно важную роль в прото-панке сыграли третьи, в своих песнях наиболее близко из всего прото-панка приблизившиеся к «каноническому» панк-року и отмечавшиеся огромным количеством панк-музыкантов как оказавшие на них огромное влияние.

1970-е

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Развивая наследие как The Velvet Underground, так и рок-авангардистов, в начале 70-х в Германии получило широкое развитие самое экспериментальное из направлений арт-рока — краутрок. Группы Can, Neu! и другие предвосхитили музыкальные идеи как панка, так и пост-панка. Из других представителей арт-рока некоторое влияние на панк оказал Питер Хэммил, в особенности альбом «Nadir's Big Chance».

Глэм-рок в начале 70-х очень много дал для становления прото-панка. Влияние на панк и альтернативу оказали такие исполнители, как T-Rex, Дэвид Боуи, Roxy Music. Одной из значительнейших прото-панк-групп вообще стали глэм-рокеры New York Dolls, чья эпатажность и вызывающий примитивизм, полный отказ от усложнения изначальных рок-н-ролльных структур стали фундаментом для становления панк-сцены. Также заметными можно назвать прото-панк-группы The Dictators, Rocket From The Tombs, Death и коллективы направления паб-рок.

В конечном итоге решающую роль для формирования панк-рока сыграла нью-йоркская сцена, в основном фокусировавшаяся вокруг легендарного музыкального клуба CBGB. Именно там в 19741975 гг. стала формирования «новая волна» — иногда разительно отличавшиеся друг от друга музыкально, но близкие идеологически и новаторские коллективы, такие, как Suicide, Television, Патти Смит, Talking Heads. Подстёгнутые идеями «новой волны», появляются «арт-панки» — Pere Ubu, Devo и другие, «деконструировавшие» сами музыкальные принципы 70-х. Именно из нововолновой среды и клуба CBGB и вышли первые панк-рокеры — группа Ramones, таким образом положив конец прото-панку и зародив собственно панк-рок.

Напишите отзыв о статье "Протопанк"

Примечания

  1. [creemmagazine.com/ArchivePages/1971_05.html Will Success Spoil The Frut? by Dave Marsh, Creem magazine, May 1971] (англ.)

Ссылки

  • [www.allmusic.com/style/proto-punk-ma0000005021 Прото-панк на All Music Guide]
  • [www.treblezine.com/26298-10-essential-proto-punk-tracks/ 10 неотъемлемых треков прото-панка]
  • [theinterrobang.com/the-5-proto-punk-bands-of-the-60s-and-70s/ 5 прото-панк групп 60-х и 70-х]
книги
  • [books.google.com.ua/books?id=E6QCoQEACAAJ&dq=proto+punk&hl=ru&sa=X&redir_esc=y Squat City Rocks: Protopunk and Beyond. a Musical Memoir from the Margins]
  • [books.google.com.ua/books?id=kXyFAwAAQBAJ&pg=PT4711&dq=proto+punk&hl=ru&sa=X&redir_esc=y#v=onepage&q=proto%20punk&f=false The Music Sound: Protopunk]
  • [books.google.com.ua/books?id=SpGmxL8tTAEC&pg=PA11&dq=proto+punk&hl=ru&sa=X&redir_esc=y#v=snippet&q=roots&f=false Screaming for Change: Articulating a Unifying Philosophy of Punk Rock]
  • [books.google.com.ua/books?id=1X88CwAAQBAJ&dq=proto+punk&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Networks of Sound, Style and Subversion: The Punk and Post-Punk Worlds of Manchester, London, Liverpool and Sheffield, 1975-80]

Отрывок, характеризующий Протопанк

– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.