Слова излишни
Слова излишни | |
Away with words / San tiao ren / 三条人 | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Продюсер | |
Автор сценария |
Кристофер Дойл |
В главных ролях | |
Оператор |
Кристофер Дойл |
Композитор | |
Кинокомпания |
Time Warp Inc. |
Длительность |
90 мин. |
Страна | |
Язык | |
Год | |
«Слова излишни» (англ. Away with words) — авторский фильм Кристофера Дойла, созданный в 1999 году. Известен также под китайским названием 三條人, означающим примерно «Три человеческих жизни», и японским — 孔雀, означающим «Павлин».
Содержание
Сюжет
Асано, обладающий феноменальной памятью и потому не забывающий ни слова, прибывает в Гонконг и отправляется на побережье. Именно там в одном баре он знакомится с его содержателем, геем-алкоголиком по имени Кевин. Из-за своих постоянных запоев последний постоянно всё забывает и часто оказывается наказан за это полицией. Постепенно между этими двумя противоположностями завязываются дружеские отношения, для которых и слова не требуются.
Стилистика
Зрительно работа выполнена в обычном для Дойла феерическом стиле c пересыщенными цветами и взбудораженными движениями камеры, во многом оттеняющими переполненное воображение главного героя. По утверждению режиссёра (в финальных титрах) фильм был вдохновлен работами Борхеса (вероятнее всего, рассказом «Фунес, чудо памяти») и «Маленькой книжкой о большой памяти» А. Р. Лурии, в которой описана реальная жизнь пациента (С. В. Шерешевского), отличавшегося подобными феноменальными особенностями психики.
В ролях
- Таданобу Асано — Асано
- Джорджина Хобсон — Джорджина
- Криста Хьюз — Криста
- Кевин Шерлок — Кевин
- Мевис Сюй — Сюзи
Напишите отзыв о статье "Слова излишни"
Ссылки
- «Слова излишни» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v180012 Слова излишни] (англ.) на сайте allmovie
Отрывок, характеризующий Слова излишни
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.