Прудников, Алесь

Алесь Прудников
Алесь Пруднікаў
Алесь Прудников
Имя при рождении:	Александр Трофимович Прудников
Псевдонимы:	Алесь Усходний белор. Алесь Усходні
Дата рождения:	1 апреля (14 апреля) 1910(1910-04-14)
Место рождения:	дер. деревня Старый Дедин, Климовичский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя, ныне Климовичский район Могилёвской области Белоруссия
Дата смерти:	5 августа 1941(1941-08-05) (31 год)
Место смерти:	деревня Утуки, Кондопожский район, Карело-Финская ССР
Гражданство:	Россия Россия, СССР СССР
Род деятельности:	поэт
Годы творчества:	1930—1941

Александр (Алесь) Трофимович Прудников (14 апреля 1910, деревня Старый Дедин, Климовичский уезд, Могилёвская губерния — 5 августа 1941, деревня Утуки, Кондопожский район, Карело-Финская ССР) — белорусский советский поэт.

Двоюродный брат писателя Павла Прудникова.

Биография

Родился в крестьянской семье. Отец Трофим был призван на фронт во время первой мировой войны, был тяжело ранен и умер. В сложное время войн Алесь долго не мог найти стабильного места учёбы. В 1924—1930 гг. учился в семилетней школе в соседней деревне Милославицы. В 1930 г. работал на строительстве железной дороги Осиповичи — Могилёв — Рославль, затем — на новостройках Минска, с 1931 г. — на республиканской книжной базе, в Государственном издательстве Беларуси, в БелТА. Учился на творческом отделении Минского педагогического института (1932—1933 гг.).

В марте 1933 г. был арестован, но через восемь месяцев был освобождён из тюрьмы и сразу же призван в ряды Красной Армии, где прослужил до 1935 г. В 1935—1936 гг. был сотрудником Климовичской районной газеты «Коммуна».

Окончил Ленинградский педагогический институт (1938 г.). Работал учителем, инспектором Петровского (теперь Кондопожского) района Карельской АССР (в 1940—1956 гг. — Карело-Финская ССР), одновременно учился заочно на филологическом факультете Карельского университета. С первых дней войны был на фронте разведчиком. Погиб 5 августа 1941 г. около деревни Утуки Кондопожского района. Реабилитирован в 1956 г.

Творчество

Творческую деятельность начал в 1926 году как школьный поэт вместе с Павлом Прудниковым. Развернувшиеся время школьной учёбы процессы белорусизации в БССР поспособствовали тому, что Алесь создавал свои стихотворения на белорусском языке. Параллельно был внештатным корреспондентом некоторых газет. Так, например, когда был найден клад старинных монет в деревне Старый Дедин, он с Павлом написал про это репортаж в газету «Беларуская вёска». (Подробнее про это смотрите в статье Старый Дедин) Первые стихи появились в печати в 1930 г. В 1932 году отдельным изданием вышла поэма «Земные звёзды» (бел. Зямныя зоры), в которой описал стройки первой пятилетки. Подборка стихотворений размещена в сборнике «Кровью сердца» (бел. Крывёю сэрца, 1967 г.).

Издания произведений

• Пруднікаў, А. Зямныя зоры / Алесь Пруднікаў. — Мн., Дзяржаўнае выдавецтва Беларусі, 1932.
• Крывёю сэрца / укладальнік А. Вялюгін. — Мн., Беларусь, 1967. С. 116—122.

Литература

• Беларуская энцыклапедыя: У 18 т. Т. 13: Праміле — Рэлаксін/ Рэдкал.: Г. П. Пашкоў і інш. — Мн.: БелЭн, 2001. — 576 с.: іл. — С. 48.
• Беларускія пісьменнікі (1917—1990): Даведнік / Склад. А. К. Гардзінскі; Нав. рэд. А. Л. Верабей. — Мн., Маст. літ., 1994. — С. 441—442.
• Маракоў Л. Рэпрэсаваныя літаратары, навукоўцы, работнікі асветы, грамадскія і культурныя дзеячы Беларусі. 1794—1991. Том II. — С. 159—160.
• Памяць: Гіст.-дакум. хроніка Клімавіцк. р-на. — Мн.: Універсітэцкае, 1995. — 645 с.: іл. — С. 624.
• Пруднікаў П. Далёкае, але не забытае: Успаміны. — Мн., Маст. літ., 1988. — 175 с. — С. 149—154.

Ссылки

• [www.slovo.ws/bio/bel/14/0034.html Алесь Пруднікаў. Біяграфія]
• [www.marakou.by/by/davedniki/represavanyya-litaratary/tom-ii?id=19729 Рэпрэсаваныя літаратары, навукоўцы, работнікі асветы, грамадскія і культурныя дзеячы Беларусі. 1794—1991. Том II. ПРУДНІКАЎ Алесь]

См. также

• Павел Прудников

Отрывок, характеризующий Прудников, Алесь

– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…