Пржемысловичи
Пржемысло́вичи (Пршемысловичи, чеш. Přemyslovci) — первая княжеская и королевская династия в Чехии, получившая название по имени её легендарного основателя Пржемысла, крестьянина-пахаря из села Стадице, и Либуше — княжны-предсказательницы. Династия существовала от исторически подтвержденного 872 года до 1306. В 1198 году князь Пржемысл Отакар I стал чешским королём и получил право передавать этот титул по наследству.
Наиболее известные представители Пржемысловичей: Пржемысл Отакар I (король в 1198—1230), Вацлав I (правил в 1230—1253), Пржемысл Отакар II (1253—1278), Вацлав II (1283—1305). Пржемысловичи были первой и единственной по происхождению чешской правящей династией. В дальнейшем, за исключением короля Йиржи из Подебрад, все короли на чешском троне принадлежали к нечешским династиям.
Содержание
Легендарный период
Согласно «Чешской хронике» («Chronica Boemorum», 1119—1125) Козьмы Пражского основателем рода Пржемысловичей был Пржемысл (Пршемысл) Пахарь, которого себе в мужья выбрала Либуше, одна из дочерей легендарного чешского князя Крока. Одним из их потомков был Гостивит, а его сын, Борживой — первый, исторически подтвержденный (872) князь династии Пржемысловичей.
Пржемысловичи в IX—XII веках
Первым Пржемысловичам пришлось бороться за власть над Чехией. Их противниками внутри Чехии выступали роды Славниковичей и Вршовичей. Болеслав I, а потом и Ольдржих присоединили к Чехии Моравию. Бржетислав I пытался усилиться за счет Польши и временно захватил Силезию, но ему пришлось стать вассалом Священной Римской империи. Вратислав II поддерживал императора Генриха IV в борьбе с врагами и за это получил Лужицкую (позже обмененную на Восточную марку) и Мейсенскую марки. В 1085 году Вратислав стал первым королём Чехии и номинальным королём Польши. Вторым чешским правителем, кто получил королевскую корону, стал Владислав II в 1158 году благодаря дружбе с императором Священной Римской империи Фридрихом I Барбароссой. Однако титул по-прежнему не передавался по наследству.
Поздние Пржемысловичи
Пржемысл Отакар I в 1198 году вновь получил титул короля и смог сделать его наследственным. При нём происходило активное развитие городов. Его внук Пржемысл Отакар II попытался расширить свою власть до Адриатического моря. В борьбе с конкурентами он смог подчинить Австрию, Штирию, Каринтию, Краину и Фриуль. Новый император поддержал недовольных Пржемыслом соседей. Пржемысл Отакар II погиб в одной из битв и его сын Вацлав II получил лишь Чехию и Моравию. Но Вацлав II провел ряд мероприятий укрепивших его власть. Активная добыча серебра и реформа финансовой системы позволила ему вести активную внешнюю политику. Вацлав II стал в 1300 году королём Польши. В 1301 году он смог сделать своего сына королём Венгрии (контролируя лишь северо-западные районы). Вацлав умер в 34 летнем возрасте, а его 16-летний сын Вацлав III хотя и получил три королевские короны (Чехии, Польши и Венгрии), но не смог их сохранить. В 1305 году он уступил венгерскую корону, а в следующем году был убит в Оломоуце при подготовке военного похода на Польшу.
Наследство Пржемыслов
После смерти Вацлава III началась борьба между родственниками Пржемысловичей за чешский трон, которая длилась четыре года — с 1306 по 1310. Сначала чешский трон занял Генрих, герцог Каринтский, граф Тирольский (женатый на Анне, сестре Вацлава), вскоре его изгнал Рудольф Габсбург (отчим Вацлава), но в 1307 году он умер, и дворянство снова выбрало королём Генриха Каринтского (1307—1310). Тем не менее дворяне не были довольны его правлением и в результате поддержали брак восемнадцатилетней Елизаветы Пржемысловны, сестры Вацлава, с единственным сыном императора Генриха VII четырнадцатилетним Яном Люксембургским. Иоанн Люксембургский в 1310 году овладел Прагой и был коронован как чешский король (1310—1346).
После 1306 года (убийство последнего Пржемысловича) продолжала существовать боковая линия Пржемысловичей, происходящая от внебрачного сына Пржемысла Отакара II — Микулаша I. Представители этой линии были правителями Опавы, Крнова и Ратиборжа. В 1521 году, в связи со смертью Валентина Ратиборского вся опавская линия Пржемысловичей полностью пресеклась.
Правители Чехии во время Пржемысловичей (ок. 870—1310)
- Борживой I, сын Гостивита (870/872 — 889/894).
- Стоймир, князь Билина (ок. 883/884).
- Спытигнев I, сын Борживоя I (ок.894 — 915)
- Вратислав I, брат предыдущего (915—921)
- Вацлав (Венцеслав) I Святой, сын (916/921 — 929/935)*
- Болеслав I Грозный, брат (929/935 — 972).
- Болеслав II Благочестивый, сын (972—999).
- Болеслав III Рыжий, сын (999—1002)(1003, ум. 1037).
- Владивой, сын Мешко I, князя Польши (1002—1003)*
- Яромир, сын 7 (1003)(1004—1012)(1033—1034)(1034)*
- Болеслав I Храбрый, король Польши (1003—1004).
- Ольдржих (Удальрих), сын 7 (1012—1033)(1034).
- Бржетислав I, сын (1034—1055).
- Спытигнев II, сын (1055—1061).
- Вратислав II, брат (1061—1092, маркграф Моравии 1048—1061, король Чехии с 1086).
- Юдита Чешская, дочь (ок. 1056/58 — 25.12.1086)
- Конрад, брат (1092).
- Бржетислав II Младший, сын Вратислава II (1092—1100)*
- Борживой II, брат (1101—1107)(1117—1120, ум. 1124).
- Сватоплук (Святополк), племянник (1107—1109)*
- Оттон (Ота) Чёрный, брат (1109, в Оломоуце 1107—1126).
- Владислав I, сын 15 (1109—1117)(1120—1125).
- Собеслав I, брат (1125—1140, в Брно 1115—1123).
- Владислав II, сын Владислава I (1140—1173, с 1158 король).
- Фридрих (Бедржих), сын Владислава II (1173)(1178—1179).
- Собеслав II, сын Собеслава I (1173—1178)*
- Фридрих (Бедржих), сын Владислава II (1179—1189).
- Конрад II Ота, внук 20 (1189—1191, в Зноеме 1150—1189).
- Вацлав II, сын 22 (1191—1192)*
- Пржемысл Оттокар I, сын 23 (1192—1193)(1197—1230, с 1198 король).
- Йиндржих (Генрих) Бржетислав, арх. Праги, брат 26 (1193—1197)*
- Владислав Йиндржих, сын 23 (1197, маркграф Моравии с 1186).
- Вацлав I Одноглазый, сын 28 (1230—1253).
- Пржемысл Оттокар II, сын (1253—1278)*
- Вацлав II, сын (1278—1305, король Польши 1300—1305).
- Оттон V, маркграф Бранденбурга (опекун 1278—1283).
- Завиш из Фалькенштейна (опекун 1284—1290).
- Вацлав III, сын (1305—1306, король Венгрии с 1301, король Польши с 1305)*
- Эльжбета Рыкса, мать (регентша 1305—1306).
- Рудольф Габсбург, герцог Австрии, внук 32 (1306—1307).
- Индржих Хорутанский (Генрих, герцог Каринтии), зять 33 (1307—1310).
История рода Пржемысловичей подробно описана Козьмой Пражским в «Чешской хронике» (1119—1125).
Легендарные Пржемысловичи
- Мната князь Чехии.
- Войен князь Чехии.
- Внислав князь Чехии.
- Кржесомысл князь Чехии.
- Неклан князь Чехии.
- Гостивит князь Чехии
- Борживой I князь Чехии
Пржемысловичи князья Чехии
- Борживой I (ок. 852 — ок. 894) князь Чехии c 870/872 года. Муж Людмилы
- Спытигнев I (875—915) князь Чехии ок. 894—915
- Вратислав I (ок. 888 — 13 февраля 921) князь Чехии в 915—921
- Вацлав I (ок. 907—929/935 / 936) князь Чехии в 921—929/935/936
- Болеслав I Грозный (ок. 910/915 — 967/972) князь Чехии в 929/935/936 — 967/972
- Болеслав II Благочестивый (932—7 февраля 999) князь Чехии в 967—999. Идентификация жен спорна.
- Вацлав (умер ребёнком)
- Болеслав III Рыжий (умер в 1037) князь Чехии в 999—1002, 1003
- дочь жена … Врошевца.
- Яромир (умер 4 ноября 1038/1039) сын Болеслава II Благочестивого. Князь Чехии в 1003, 1004—1012, 1033—1034
- Ольдржих (умер 9 ноября 1034) сын Болеслава II Благочестивого. Князь Чехии в 1012—1034. Муж 1) неизвестной 2) Божены
- Бржетислав I (1002 /1005 — 10 января 1055) князь Чехии в 1034—1055. Муж с 1035 года Юдиты дочери Генриха маркграфа швейнфуртского
- Спытигнев II (1031 — 28 января 1061) Сын Бржетислава I. Князь Моравии 1049—1054, князь Чехии с марта 1055. Муж с Иды (Хидды), дочери Дитриха II Веттин, маркграфа Саксонской Восточной марки.
- Святобор-Фридрих ( — 23 февраля 1086) Патриарх Аквилеи в 1084—1086
- дочь. Жена Вихмана
- (дочь) По гипотезе А. В. Назаренко дочь Спытигнева была первой женой Святополка Изяславича Киевского.
- Вратислав II (1032/1035 — 14 января 1092). С 1061 года князь, с 1086 года король Чехии, маркграф Лужицкой марки в 1076—1081, маркграф Восточной марки в 1081—1085 годы.
- Бржетислав II Младший ( — 1100) Князь Чехии
- Бржетислав ( — 1130)
- Юдита Чешская (1056/1058 — 1086), дочь Вратислава II. Жена Владислава I Германа Польского
- Вратислав ( — 1061) сын Вратислава II
- Людмила ( — 1100) дочь Вратислава II
- Болеслав ( — 1091) сын Вратислава II князь оломоуцкий
- Борживой II (ок. 1064—1124), князь Чехии в 1101—1107, 1117—1120. Муж Герберги (Гельпирки) (ум. 13 июля 1142), дочери Леопольда II Австрийского
- Яромир Йемницкий (умер к 1135)
- Генрих (Конрад) (-1167)
- Спытигнев ( — 3 января 1157)
- Лупольт (Леопольд) (ум. после 1137), князь Оломоуцкий в 1135—1137
- Болеслав (ум. после 1146)
- Альбрехт ( — к 1124)
- Рикса (- к 1124)
- Яромир Йемницкий (умер к 1135)
- Владислав I (- 1125), сын Вратислава II. Князь Чехии в 1109—1117 и в 1120—1125 годах, князь Оломоуцкий в 1110—1113 годах, князь Брненский в 1113—1115 годах. Муж с около 1110 Риксы фон Берг (ок. 1095 — 27 сентября 1125), дочь Генриха I фон Берг
- Сватава (Лютгарда), дочь Владислава I. Жена с 1124 года Фридриха IV фон Диссена (ум. 11 апреля 1148), фогта Регенсбурга
- Владислав II (ок. 1110 — 18 января 1174), сын Владислава I. Князь Чехии в 1140—1158, король в Чехии 1158—1173. О потомках см. ниже
- Депольт I (ум. 1167), сын Владислава I. Князь Моравии в Йемнице, родоначальник династии Депольтичей.
- Генрих (Йиндржих) (ум. после 1169), сын Владислава I. Муж Маргариты
- Генрих Бржетислав ( — 15 июня 1197) Пражский епископ с 1182, князь Чехии в 1193—1197
- Элжбета
- Малгоржата
- Собеслав I (ок. 1075 — 14 февраля 1140), сын Вратислава II. Князь Чехии с 1125 года, князь Брненский в 1115—1123 годах, князь Зноемский в 1113—1123 годах, князь Оломоуцкий в 1130—1135 годах. Муж с ок. 1123 Аделаиды Венгерской (ок. 1105/1107 — 15 сентября 1140), дочери венгерского принца Альмоша
- Владислав II (ум. 1165), князь Оломоуца в 1137—1140. Муж с 1152/1155 дочери Альбреха Медведя
- Собеслав II (1128 — 9 января 1180), сын Собеслава I. Князь Чехии 1173—1178. Муж с 1173/1177 Елизаветы дочери Мешко III Старого
- Мария (— после 1172), дочь Собеслава I. Жена 1) с 29 сентября 1138 года Леопольда IV (ум. 18 октября 1141), маркграф Австрии с 1136, герцог Баварии с 1139; 2) после 1141 года Германа III Великого (ум. после 12 июля 1153), маркграф Бадена с 1130, маркграф Вероны в 1148—1151
- Ольдржих (1134 — 18 октября 1177), сын Собеслава I. Князь Оломоуца с 1173 года. Муж 1) Цецилии, дочери Людвига I (III) Тюрингского 2) Софии дочери Оттона II Богатого Мейсенского
- Агнесса. Монахиня в Герберштадте
- Вацлав II (1137 — ок. 1192), сын Собеслава I Князь Брно 1173—1174, князь Оломоуца 1174—1179, князь Чехии 1191—1192
- Юдита (-17 декабря 1108) дочь Вратислава II. Жена Випрехта фон Гройч (ок. 1050 — 22 мая 1124) гауграфа Бальзамгау, графа Гройча с 1070 года, маркграфа Мейсенской и Лужицкой марок с 1123 года
- Бржетислав II Младший ( — 1100) Князь Чехии
- Конрад I Сын Бржетислава I. О потомках см. ниже
- Яромир Сын Бржетислава I.
- Ота I Красивый, князь Оломоуцкий, родоначальник оломоуцкой линии. О потомках см. ниже
- Спытигнев II (1031 — 28 января 1061) Сын Бржетислава I. Князь Моравии 1049—1054, князь Чехии с марта 1055. Муж с Иды (Хидды), дочери Дитриха II Веттин, маркграфа Саксонской Восточной марки.
- Бржетислав I (1002 /1005 — 10 января 1055) князь Чехии в 1034—1055. Муж с 1035 года Юдиты дочери Генриха маркграфа швейнфуртского
- Страхквас (Христиан) (28 сентября 929—996) сын Болеслава I Грозного
- Дубравка Богемская (940/945-977) дочь Болеслава I Грозного. Жена с 965 года Мешко I Польского. Мать Владивоя князя Чешского
- Млада (Мария) (ок. 967) дочь Болеслава I Грозного
- Болеслав II Благочестивый (932—7 февраля 999) князь Чехии в 967—999. Идентификация жен спорна.
- Спытигнев сын Вратислава I
- Прибыслава (ок. 938) дочь Вратислава I
Пржемысловичи короли Чехии
- Владислав II (ок. 1110 — 18 января 1174), сын Владислава I. Князь Чехии в 1140—1158, король в Чехии 1158—1173. Муж 1) с 1140 Гертруды (1120 — 4/5 августа 1150), дочери Леопольда III Австрийского 2) с 1153 Ютты (ум. 9 сентября после 1174), дочери Людвига I.
- Фридрих (Бедржих) (ум. 25 марта 1189), князь Чехии 1172—1173, 1178—1189, князь Оломоуца 1169—1172. Муж с 1157 Елизаветы, дочери Гезы II Венгерского
- София ( — 1195) Жена с 1186 года Альбрехта I маркграфа Мейсена.
- Людмила (ок. 1170—1240) Жена 1) с 1189 года Альбрехта IV фон Боген, ( — 1198)из династии Бабенбергов 2) с 1204 года Людвига I Баварского, герцога Баварии и правителя Пфальца
- Вратислав ( — к 1180)
- Ольга ( — ок. 1163)
- Маргарита ( — 1183)
- Елена Жена с 1164 года Петра Комнина, сына византийского императора Мануила I
- Агнесса (Анежка) ( — 7 июня 1228), дочь Владислава II. Аббатиса монастыря Святого Георга в Праге в 1224
- Святополк ( — после 1169), сын Владислава II. Муж ок 1164 Одолы, дочери Гезы II Венгерского
- Войтех (Адальберт) (ум. апрель 1203), сын Владислава II. Архиепископ Зальцбурга в 1168—1174, 1183—1203.
- дочь Владислава II. Жена к 1149 Ярослава Изяславича (ок. 1132—1180), князя туровского в 1146, новгородского в 1148—1154, луцкого в 1157—1178, киевского в 1174—1175
- Пржемысл Оттокар I (1155/1170 — 15 декабря 1230), сын Владислава II. Князь Чехии 1192—1193, 1197—1198, король Чехии с 1198. Муж 1) в 1178—1198/1199 Адельгейды ( — 1 февраля 1211), дочери Оттона Богатого Мейсенского 2) с ок. 1198/1199 Констанции Венгерской (ок. 1180 — 6 декабря 1240), дочери Белы III короля Венгрии
- Вратислав
- Маргарита (Дагмара) ( — 24 мая 1212) Жена с 1205 Вальдемара II Победителя (1170 — 28 марта 1241), короля Дании
- Божислава ( — 2 февраля до 1238) Жена Генриха I Ортенбургского (ум. 15 февраля ок. 1241)
- Гедвига монахиня
- Вратислав (ок. 1200 — до 1209)
- Ютта ( — 2 июня 1230) Жена с 1213 Бернхарда Каринтийского ( — 4 января 1256)
- Анна (ок. 1201/1204 — 23 июня 1265) Жена с 1214/1218 Генриха II Набожного (1196/1204 — 9 апреля 1241), князя Силезского и Краковского
- Агнес (ум. в младенчестве)
- Вацлав I (1205 — 23 сентября 1253), король Чехии с 1230. Муж с 1224 года Кунигунды Гогенштауфен, дочери Филиппа Швабского
- Владислав III (маркграф Моравии)( — 3 января 1247) маркграф моравский, герцог Австрии (претендент) с 1246
- Пржемысл Оттокар II король Чехии (Богемии) с 22 сентября 1253 года, герцог Австрии в 1250—1276, герцог Штирии 1260—1276, герцог Каринтии 1269—1276, герцог Краины 1269—1276, генерал-капитан Фриуля с 1272. Муж 1) в 1252 −1261 Маргариты (ум. 1267), дочери Леопольда VI, Австрийского 2) с 1261 года Кунигунды) (1245—1285), дочери Ростислава Михайловича Черниговского, бана Славонии и Мачвы
- Генрих (1262—1263)
- Кунигунда (1265—1321) Жена в 1291—1302 Болеслава II князя плоцкого и мазовецкого
- Агнесса (5 сентября 1269 — 17 мая 1296) Жена Рудольфа II Австрийского
- Вацлав II (1271—1305), король Чехии с 1283, король Польши с 1300, князь краковский с 1290 года. Муж 1) с 1285 года Юдифь Габсбург (1271—1297), дочери Рудольфа I 2) с 1300 Эльжбеты Рыксы (1286—1335), дочери короля Польши Пшемысла II)
- Пржемысл Оттокар (1288)
- Вацлав III (1289—1306), король Венгрии с 1301 по 6 декабря 1305, король Чехии и король Польши с 21 июня 1305. Муж Виолы Елизаветы (1291—1317), дочери Мешко I тешинского.
- Агнесса (1289—1296)
- Анна (1290—1313) Жена с 1306 Генриха Хорутанского, герцога Каринтии и короля Чехии
- Елизавета (1292—1330) Жена с 1310 Яном Люксембургским, графа Люксембурга и короля Чехии
- Гута (3 марта 1293 — 3 августа 1294)
- Ян (26 февраля 1294 — 1 марта 1295)
- Ян (21 марта 1295 — 6 декабря 1296)
- Маргарита (1296—1322) Жена Болеслава III, князя Легницкого
- Гута (1297 -)
- Агнесса (1305—1337) Жена с 1319 Генриха I, князя Яворского
- Николай) I (ок. 1255—1318), внебрачный сын Пржемысла Оттокара II. Узаконен. С 1269 года князь Опавский (герцог Троппау) О потомках ниже.
- Беатриса (Божена) (1230/1231- 27 мая 1290), дочь Вацлава I. Жена Оттона III, маркграфа Бранденбурга
- Агнесса ( — 10 октября 1268), дочь Вацлава I. Жена Генриха III, маркграфа Мейсена.
- дочь (- 1248)
- Владислав (II) (1207 — 10 февраля 1228), маркграф Моравии с 1224
- Пржемысл (1209 — 16 октября 1239), маркграф Моравии с 1228
- Блажена (1210 — 24 октября 1281)
- Агнесса (Анежка) (1211 — 2 марта 1282), монахиня, позже настоятельница монастыря Св. Франциска в Праге.
- Владислав Генрих (Йиндржих) (ум. 12 августа 1222), сын Владислава II. Маркграф Моравии 1193—1194, 1197—1222, князь Чехии 22 июля — 6 декабря 1197
- Рикса (ум. 19 апреля 1182), дочь Владислава II. Жена около 1177 Генриха Медлинген-Австрийского[1] (1158 — 31 августа 1223)
- Фридрих (Бедржих) (ум. 25 марта 1189), князь Чехии 1172—1173, 1178—1189, князь Оломоуца 1169—1172. Муж с 1157 Елизаветы, дочери Гезы II Венгерского
Пржемысловичи Силезские
- Микулаш I (ок. 1255—1318), внебрачный сын Пржемысла Оттокара II. Узаконен. С 1269 года князь Опавский (герцог Троппау). Муж с 1283/1285 Адельгейды, племянницы императора Рудольфа I Габсбурга
- Микулаш II (1288—1365) князь Опавский с 1318, с 1337 Рациборжский. Муж 1)ок. 1318 Анны (1292/1298 — 1340), дочери Пшемыслава силезско-рацибужского 2) с 1342/1345 Ядвига (1329/1338 — 1351/1359), дочери Конрада I князя силезско-олесницкого 3) с 1359 Ютты (1346—1378), дочери Болеслава князя силезско-немодлинского
- Евфимия (ок. 1319—1352) Жена с 1335 Земовита III Мазовецкого
- Елизавета (ок. 1321—1386) Монахиня в Рацибуже
- Агнесса (ок. 1323—1404) Монахиней в Рацибуже
- Анна (ок. 1325—1361) Жена с 1346 года Бурхарда графа Хардег унд Рец, бургграфа Магдебургского.
- Маргарет (ок. 1330—1363) Жена с 1349 года Иоганна Генриха маркграфа Моравии
- Ян I Рациборжский (1332/1340 — 1380/1382), князь Рациборжско-опавский 1365—1377, князь Рациборжско-крновский 1377—1433. Муж с 1361 года Анны, дочери Генрика V Железного.
- Ян II Железный (ок.1365 — 1424) князь Рациборжско-крновский в 1380/1382 — 1424. Муж с 1407 года Елены Литовской ( — 1449), дочери Корибута Ольгердовича
- Микулаш V Крновский (ок.1409 — 1452) князь Рациборжско-крновский в 1424—1437, князь Крновский в 1437—1452. Муж 1) Маргариты Клемновой из Элгута 2) с 1451 Барбары Рокенберг
- Ян IV Крновский (ок. 1440—1483) князь Крновский в 1454—1483
- Вацлав III Простачёк (ок.1442 — 1478) князь Рыбницкий в 1456—1473
- Барбара (ок. 1445—1510) Жена с 1475 Яна IV Освенцимского
- Махна (Маргарита) (ок. 1450—1508) Жена с 1482 Казимира, князя заторского
- Микулаш (умер в детстве)
- Вацлав II Рациборжский (ок.1405 — 1456) князь Рациборжско-крновский в 1424—1437, князь Рациборжский в 1437—1456. Муж с 1442 Маргариты, дочери Винцента Шамотульского кастеляна Мендзыжечского
- Ян V Рациборжский (ок.1446 — 1493), князь Рациборжский в 1456—1493. Муж с 1478 Магдалены, дочери Миколая I, князя опольского.
- Микулаш VI Рациборжский (ок.1483 — 1506) князь Рациборжский в 1493—1506. Муж с 1505 года Анны — дочери Збигнева Тешинского, подкомория краковского и старосты русского
- Ян VI Рациборжский (ок. 1484—1506) князь Рациборжский в 1493—1506
- Валентин Горбатый (ок. 1485—1521)князь Рациборжский в 1493—1521
- Магдалена (умерла в детстве)
- Катерина (- после 1478) Жена Владислава Данабожского, кастеляна Наклоского
- Елена (ок. 1445—1480) Жена к 1464 Яна Остророгского (- 1501), кастеляна Мендзыжечского
- Анна (ок. 1450—1480)
- Ян V Рациборжский (ок.1446 — 1493), князь Рациборжский в 1456—1493. Муж с 1478 Магдалены, дочери Миколая I, князя опольского.
- Маргарита (ок. 1410—1459) Жена 1) с 1426/1430 Казимира I Освенцимского, 2) с 1435/1437 Земовита V Мазовецкого
- Микулаш V Крновский (ок.1409 — 1452) князь Рациборжско-крновский в 1424—1437, князь Крновский в 1437—1452. Муж 1) Маргариты Клемновой из Элгута 2) с 1451 Барбары Рокенберг
- Микулаш IV Брунтальский (ок. 1370—1405/1407), сын Яна I Рациборжского. Князь рациборжско-крновский в 1380/1382-1385
- Маргарета (1380—1407), дочь Яна I Рациборжского. Жена с 1406 года Болеслава I, князя тешинского
- Ян II Железный (ок.1365 — 1424) князь Рациборжско-крновский в 1380/1382 — 1424. Муж с 1407 года Елены Литовской ( — 1449), дочери Корибута Ольгердовича
- Микулаш III Опавский (1343/1350 — 1394) князь Рациборжско-опавский 1365—1377, господин Глубчица 1377—1394
- Анна (1361—1398) Жена с 1379 года Петра из Штернберка
- Вацлав I Опавский (1362—1381) князь Рациборжско-опавский 1365—1377, князь Опавский 1377—1381
- Пржемысл I Опавский (1365 — 28 сентября 1433) князь Рациборжско-опавский 1365—1377, князь Опавский 1377—1433. Муж 1) с 1395 Анны Луцке ( — 1405) 2) с 1405 Катерины, дочери Болько III силезско-зембицкого ( — 1422) 3) Елены, дочери Стефана Твртко Боснийского
- Вацлав II Опавский (ок. 1397—1445/1449) князь Опавский с 1433
- Януш Фульнекский (ок.1420 — 1454) князь силезско-фульнекский с 1442/1449
- Ян III Благочестивый (ок.1425 — 1482/1485) князь с 1445/1449 глубчицкий
- Анна ( — 1505) Жена Яна Зайца Хазенбургского
- Микулаш IV Опавский, сын Пржемысла I Опавского
- Эрнест Опавский, сын Пржемысла I Опавского
- Пржемысл II Опавский, сын Пржемысла I Опавского
- Агнесса (ок. 1400—1440), дочь Пржемысла I Опавского Жена 1) ок 1420 Яна из Жичина, 2) Иржи из Штернберка
- Вильгельм Опавский (ок. 1410—1452), сын Пржемысла I Опавского. С 1434 князь Жебицкий. Муж с 1435 Саломеи, дочери Пута II из Частоловиц.
- Фридрих Опавский (ок. 1440—1470/1473) Князь Опавский (формально) 1452—1456
- Катерина (ок. 1443—1504) Жена ок. 1461 Яна II, князя жебицкого
- Вацлав III Опавский (ок. 1445—1474) Князь Опавский (формально) 1452—1456
- Анна (ок. 1448—1515) Аббатисса в монастыре в Тшебнице с 1469
- Пржемысл III Опавский (ок.1450 — 1493) Князь Опавский (формально) 1452—1456
- Ютта (ок. 1415—1445), дочь Пржемысла I Опавского Жена Иржи II из Св. Георгия Босинского
- Катерина (ок. 1425—1475), дочь Пржемысла I Опавского Жена Яна Жичиньского из Цимбурка
- Ядвига (ок. 1430—1500), дочь Пржемысла I Опавского. Аббатиса Тшебницкы
- Вацлав II Опавский (ок. 1397—1445/1449) князь Опавский с 1433
- Вацлав I (ок. 1290—1367), сын Микулаша I. Каноник в Праге и Олмуце 1324
- Ян (ок. 1300—1325), сын Микулаша I
- Микулаш II (1288—1365) князь Опавский с 1318, с 1337 Рациборжский. Муж 1)ок. 1318 Анны (1292/1298 — 1340), дочери Пшемыслава силезско-рацибужского 2) с 1342/1345 Ядвига (1329/1338 — 1351/1359), дочери Конрада I князя силезско-олесницкого 3) с 1359 Ютты (1346—1378), дочери Болеслава князя силезско-немодлинского
Потомки Депольта I (Депольтичи) в Моравии
- Депольт I (ум. 1167), маркграф Моравии Сын Владислава I. Князь Моравии в Йемнице. Муж с 1153 года дочери[2] Альбрехта Медведя Бранденбургского.
- Депольт II ( — 1190), маркграф Моравии Муж ок. 1177/1182 Адельхейды (Сбыславы) (после 1165 — 29 марта после 1213), дочери Болеслава I Долговязого
- Собеслав
- Депольт III Борживой ( — 1235/36), маркграф Моравии. Муж Аделы
- Отто (- 1225)
- Болеслав ( — 1241)
- Собеслав
- Борживой (- 1235) князь моравский в Среме
- Гедвига ( — 1210) Жена Фридриха I Бреннского ( — 1142/1145)
- Депольт II ( — 1190), маркграф Моравии Муж ок. 1177/1182 Адельхейды (Сбыславы) (после 1165 — 29 марта после 1213), дочери Болеслава I Долговязого
Потомки Конрада I Брненского
- Конрад I Сын Бржетислава I. (ок. 1036—1092), князь Брненский в 1054—1055 и 1061—1092, князь Чехии в 1092. Муж Вирпирки (Хильдбурги)
- Ольдржих (Удальрих) ( — 27 марта 1113), князь Брненский в 1092—1097 и 1101—1113 годах, князь Зноемский с 1112 года
- Литольд ( — 15 марта 1112), князь Зноемский в 1092—1097, 1101—1112 Муж Иды, дочери Леопольда II Австрийского
- Конрад II ( — после 1161), князь Зноемский в 1123—1128, 1134 — после 1161). Муж с 1132 года Марии, дочери Уроша I жупана Рашки
- Эрнст ( — 1156)
- Конрад III Ота (1136/1140 — 1191), Князь Зноемский в 1161—1182, Брненский в 1177—1182 и Ольмюцкий в 1180—1182, маркграф Моравский в 1182—1186князь Чехии в 1182 году и с 1189 года. Муж ок. 1176 Эйлики ( — после 1189), дочери Отто IV , пфальцграфа Баварии
- (Елена Зноемская)[4] (ок. 1140/1142 — 1202/1206) Жена ок. 1163 года Казимира II Справедливого
- Конрад II ( — после 1161), князь Зноемский в 1123—1128, 1134 — после 1161). Муж с 1132 года Марии, дочери Уроша I жупана Рашки
Напишите отзыв о статье "Пржемысловичи"
Примечания
- ↑ сына Генриха II Язомирготта
- ↑ (Гертруда, Сибилла)
- ↑ Ряд источников называют среди детей Вратислава называют ещё ряд человек 1)Владислав 1144-70 женат на дочери Всеволода Черниговского 2)Яна 3) Агнесу
- ↑ По одной (польской) версии, дочь Конрада II Зноемского, по другим Всеволода Мстиславича Новгородского или Ростислава Мстиславича Смоленского и Киевского
См. также
Литература
- [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000119/index.shtml Пясты. Князья силезские (Таблицы 40б—42)] // [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000119/index.shtml Генеалогические таблицы по истории европейских государств] / Автор-составитель: Шафров Г. М. — Издание седьмое исправленное и дополненное (541 таблица). — Москва — Екатеринбург — Ташкент, 2014.
Ссылки
- [www.hrono.ru/geneal/geanl_chx_1.html Чехия (Богемия). Пшемысловичи]
- [royal-history.sweb.cz/premysl.html ]
- [fmg.ac/Projects/MedLands/BOHEMIA.htm BOHEMIA] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 17 июля 2011.
- [fmg.ac/Projects/MedLands/MORAVIA.htm#_Toc154309634 MORAVIA] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 17 июля 2011.
- [fmg.ac/Projects/MedLands/SILESIA.htm#_Toc180202393 DUKES of TROPPAU [OPAWA] and JÄGERNDORF (PŘEMYSLID)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 17 июля 2011.
Отрывок, характеризующий Пржемысловичи
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.