Прюдомм, Мишель

Мишель Прюдомм
Общая информация
Полное имя	Мишель Жан Жорж Гислен Прюдомм
Родился	Угре, провинция Льеж, Бельгия
Гражданство
Рост	183 см
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	Брюгге
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1969—1977	Стандард
Клубная карьера*
1977—1986	Стандард	240 (−?)
1986—1994	Мехелен	264 (−?)
1994—1999	Бенфика	146 (−?)
Национальная сборная**
1979—1995	Бельгия	58 (−?)
Тренерская карьера
2001—2002	Стандард
2002—2006	Стандард	тех. директор
2006—2008	Стандард
2008—2010	Гент
2010—2011	Твенте
2011—2013	Аль-Шабаб
2013—н.в.	Брюгге
Международные медали
Чемпионат Европы
Серебро	Италия 1980
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мише́ль Жан Жорж Гисле́н Прюдо́мм (фр. Michel Jean Georges Ghislain Preud'homme; родился 24 января 1959 года, Угре) — бельгийский футболист и футбольный тренер. Выступал на позиции вратаря. Известен как игрок бельгийских клубов «Стандард» и «Мехелен», португальской «Бенфики». Завершил выступления в возрасте 40 лет. Неоднократно признавался лучшим вратарём страны, а в 1994 году за выступления на чемпионате мира в США получил приз Льва Яшина — награду, вручаемую с 1994 года лучшему вратарю чемпионата мира. В том же году был назван вратарём года. Участник ЧМ-90 и ЧМ-94, Евро-80. Трёхкратный чемпион Бельгии, неоднократный обладатель кубков и суперкубков Бельгии и Португалии. Обладатель Кубка обладателей кубков и Суперкубка 1988 года. С 2006 по 2008 годы тренировал бельгийский «Стандард», который смог привести к первой победе в чемпионате за последние 25 лет.

Биография

Родился в 1959 году в муниципалитете Серен в провинции Льеж. В футбольную школу льежского «Стандарда» попал в десятилетнем возрасте. За основной клуб начал выступать с 1977 года. В 1984 году был уличён в сдаче матчей и отстранён от футбола на 2 года. После окончания срока дисквалификации был куплен клубом «Мехелен», с которым на следующий сезон выиграл Кубок обладателей кубков и Суперкубок. Всего в еврокубках провёл 103 матча. После чемпионата мира в США, где, несмотря на то, что сборная Бельгии выбыла в 1/8 финала, Прюдомм был назван лучшим вратарём турнира и первым получил новый приз имени Льва Яшина, вратаря приобрела португальская «Бенфика». В «Бенфике» Прюдомм отыграл вплоть до завершения игровой карьеры в 1999 году основным вратарём клуба, не дав шанса относительно молодому Сергею Овчинникову закрепиться в составе.

В сборной на первых порах Прюдомм играл мало: предпочтение отдавалось Жан-Мари Пфаффу (так, первый матч за сборную Прюдомм провёл в 1979 году против сборной ГДР^{[уточнить]}, но до 1987 года выходил в составе ещё всего лишь 2 раза). Зато на чемпионат мира 1990 года, равно как и на ЧМ-1994, после которого Прюдомм завершил свои выступления за национальную сборную, он ехал в качестве основного вратаря. На обоих чемпионатах мира сборная Бельгии доходила до 1/8 финала, а Прюдомм отыграл в воротах все 8 игр.

Достижения

Как игрок

Стандард

• Чемпион Бельгии: 1981/82, 1982/83
• Обладатель кубка Бельгии: 1980/81
• Обладатель Суперкубка Бельгии: 1981, 1982

Мехелен

• Чемпион Бельгии: 1988/89
• Обладатель кубка Бельгии: 1986/87
• Обладатель Кубка обладателей кубков: 1987/88
• Обладатель Суперкубка Европы: 1988

Бенфика

• Обладатель кубка Португалии: 1995/96

Личные достижения

• Лучший футболист Бельгии: 1987, 1989
• Лучший вратарь Бельгии: 1989, 1990, 1991, 1994
• Обладатель приза Льва Яшина лучшему вратарю чемпионата мира: 1994
• Лучший вратарь мира по версии МФФИИС: 1994
• Лучший вратарь Европы по версии УЕФА: 1994

Как тренер

Стандард

• Чемпион Бельгии: 2007/08

Гент

• Обладатель Кубка Бельгии: 2009/10

Твенте

• Обладатель Суперкубка Нидерландов: 2010
• Обладатель Кубка Нидерландов: 2010/11

Аль-Шабаб

• Чемпион Саудовской Аравии: 2011/12

Брюгге

• Чемпион Бельгии: 2015/16

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=16389 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Прюдомм, Мишель

Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l'Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.
На другой день он, с одною мыслию не жалеть себя и не отставать ни в чем от них, ходил с народом за Трехгорную заставу. Но когда он вернулся домой, убедившись, что Москву защищать не будут, он вдруг почувствовал, что то, что ему прежде представлялось только возможностью, теперь сделалось необходимостью и неизбежностью. Он должен был, скрывая свое имя, остаться в Москве, встретить Наполеона и убить его с тем, чтобы или погибнуть, или прекратить несчастье всей Европы, происходившее, по мнению Пьера, от одного Наполеона.
Пьер знал все подробности покушении немецкого студента на жизнь Бонапарта в Вене в 1809 м году и знал то, что студент этот был расстрелян. И та опасность, которой он подвергал свою жизнь при исполнении своего намерения, еще сильнее возбуждала его.
Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.