Пряльнинский сельсовет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пряльнинский сельский Совет
Страна

Беларусь

Статус

Сельский Совет

Входит в

Воложинский район

Включает

19 населённых пунктов

Административный центр

деревня Пряльники

Председатель сельского Совета

Пупко Галина Ивановна

Управляющий делами

Голуб Лена Викентьевна

Население (2011)

1085

Площадь

90,2 км²

Часовой пояс

UTC+3

Телефонный код

+375 1772

Код автом. номеров

5

[www.volozhin.gov.by/organy-vlasti/predstavitelnye-gosudarstvennye-organy/selskie-ispolnitelnye-komitety/index_106.html Официальный сайт]
Телефоны сельсовета

31-235, 31-236

Пряльнинский сельский Совет (ранее Падневичский) — сельский Совет на территории Воложинского района Минской области Республики Беларусь.

Граничит с Ивенецким, Першайским, Раковским и Яршевичским сельсоветами Воложинского района, Дзержинским районом Минской области.





Демография

На территории совета в 2011 году имелось 466 домохозяйств, проживало 1085 человек, в том числе:

  • моложе трудоспособного возраста — 220
  • трудоспособного — 556
  • старше трудоспособного — 309

История

Падневичский сельский Совет образован в 1946 году. Позднее был переименован в Пряльницкий сельский Совет.

Состав

Пряльнинский сельсовет включает 19 населённых пунктов:

Производственная сфера

  • УП «Ивенецкая Криница»
  • ОАО «Судниковский»

Социально-культурная сфера

  • Здравоохранение: 2 фельшерско-акушерских пункта (д. Судники, д. Пряльники).
  • Образование: ГУО «Судниковская средняя школа», Судниковский детский сад «Родничок»
  • Культура: Судниковский Дом Культуры, культурно-спортивный центр д. Пряльники, 2 библиотеки

См. также

Напишите отзыв о статье "Пряльнинский сельсовет"

Примечания

Ссылки

  • [www.volozhin.gov.by/ Воложинский райисполком]
  • [nalog.by/program/ssoato.html Населённые пункты Республики Беларусь]


Отрывок, характеризующий Пряльнинский сельсовет

– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.