Димитрий (Псарофеодоропулос)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Псарофеодоропулос»)
Перейти к: навигация, поиск
Митрополит Димитрий
Μητροπολίτης Δημήτριος
Местоблюститель Афинского престола
1950 — 1958
Церковь: ИПЦ Греции «матфеевцы»
Предшественник: Матфей (Карпафакис)
Преемник: Агафангел (Елевфериу)
Митрополит Фессалоникийский
1948 — 1976
 
Имя при рождении: Димос Псарофеодоропулос
Оригинал имени
при рождении:
Δήμος Ψαρωθεοδωρόπουλος
Рождение: 1902(1902)
Галаксиди, Греция
Смерть: 31 декабря 1976(1976-12-31)
Салоники, Греция
Похоронен: Панагия Певковунойатрисса
Принятие священного сана: 1947 год
Принятие монашества: 1942 год
Епископская хиротония: 1948 год

Митрополит Димитрий (греч. Μητροπολίτης Δημήτριος, в миру Димос Псарофеодоропулос греч. Δήμος Ψαρωθεοδωρόπουλος; род. 1902, Галаксиди, Греция — 31 декабря 1976, Салоники) — епископ греческой старостильной юрисдикции ИПЦ Греции «матфеевцы»; митрополит Фессалоникийский, местоблюститель Афинской архиепископской кафедры (1950—1958).



Биография

Родился в 1902 году в Галаксиди. После окончания школы занимался торговлей, придерживаясь движения старокалендаристов.

В 1925 году был одним из присутствующих на Всенощном бдении в ночь с 13 на 14 сентября в часовне святого Иоанна Богослова, когда сотни людей видели на небе явление Честного Креста.

В 1942 году епископом Вресфенский Матфеем (Карпафакисом) в Свято-Преображенском монастыре в Кувара был пострижен в монашество с наречением имени Димитрий и им же рукоположен в сан иеродиакона, а в 1947 году — в сан иеромонаха.

В 1948 году был рукоположен в сан епископа и возведён в достоинство митрополита Фессалоникийского. После кончины архиепископа Матфея (Карпафакиса), был местоблюстителем Афинской архиепископской кафедры до избрания на неё в 1958 году митрополита Агафангела (Елевфериу).

Скончался 31 декабря 1976 года и был погребён на архиерейском кладбище в Свято-Введенском женском монастыре Панагии Пефковунойатриссы[1].

Напишите отзыв о статье "Димитрий (Псарофеодоропулос)"

Примечания

  1. [holyrussia.narod.ru/pastyri.html Приснопамятные архипастыри Церкви ИПХ Греции.]

Отрывок, характеризующий Димитрий (Псарофеодоропулос)

– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.