Англицизмы

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Псевдоанглицизм»)
Перейти к: навигация, поиск

Англици́змзаимствование слов из английского языка в какой-либо другой язык[1].





Англицизмы в русском языке

Англицизмы начали проникать в русский язык на рубеже XVIII-XIX веков, но их приток в лексику русского языка оставался незначительным вплоть до 90-х годов XX столетия: в это время начался интенсивный процесс заимствования как слов, для которых отсутствовали соответствующие понятия в когнитивной базе языка-рецептора — например, компьютерной терминологии (шредер, оверхэд, плоттер, сканер) и деловой лексики (дефолт, маркетинг, дилер, офшор), — так и замещение русских лексических единиц английскими для выражения позитивных или негативных коннотаций, которые отсутствуют у исходного слова в языке-рецепторе (пивнаяпаб, убийцакиллер).

Кроме прямых заимствований лексики английского языка в русском языке также происходит процесс словообразования псевдоанглицизмов (ложных англицизмов) — неологизмов, обозначающих понятия или явления, новые для языка рецептора и одновременно отсутствующие в языке-источнике. Такие англицизмы могут образовываться словосложением как английских основ (например, шоп-тур, не имеющий эквивалента в английском), так и композицией английской и русской основ (например, шуб-тур и лох-тур)[2].

Большое число случайных англицизмов может содержать перевод, выполненный человеком, недостаточно хорошо владеющим устоявшейся русской терминологией в данной области. В частности, это касается многих статей русскоязычной Википедии, являющихся переводом статей на английском языке.

Богат англицизмами лексикон членов русскоязычных диаспор в англоязычных странах. Постоянно сталкиваясь в повседневной жизни с различными названиями, носители русского языка могут заимствовать их в свой идиолект и активно использовать в повседневной речи, даже если у этих слов есть эквиваленты в русском языке.

Англицизмы в других языках

Англицизмы в немецком языке

Большинство англицизмов плохо проникли в немецкий язык после оккупации Германии в 1945 году, и этот процесс получил новый толчок после включения земель ГДР и Западного Берлина в состав ФРГ в 1990 году.

Так как многие английские слова имеют множество значений, часто то или иное английское слово переходит в немецкий язык, сохраняя только одно из них, например слово event перешло в немецкий язык только в значении мероприятие (нем. Veranstaltung), но не в значении событие (нем. Ereignis).

Иногда английское слово полностью меняет своё значение, например слово handy в английском языке означает доступный, удобный, а в немецком языке слово Handy означает сотовый телефон (нем. Mobiltelefon). Часто значение того или иного англицизма в немецком языке не имеет никакой связи со значением английского слова. Так, выражение Public Viewing стало означать в немецком языке групповой просмотр на открытом воздухе спортивных состязаний на больших экранах. В английском языке public viewing означает публичное вскрытие трупа, в связи с чем Обществом немецкого языка в Дортмунде были предложены варианты Freiluftfernsehen, Fußballkino и Straßenkino.[3].

При переходе из английского языка в немецкий слова принимают окончания немецкого языка: если в английском слово story (рассказ, история, нем. Erzählung, Geschichte) во множественном числе будет stories, то в немецком — Storys. Download (как глагол) становится downloaden (загружать, скачивать, нем. herunterladen). Иногда от английского слова берётся только корневая основа: ausgepowert (от англ. power — сила) — обессилевший (нем. ausgelaugt).

Под влиянием английского языка многие похожие на английские немецкие слова приобрели новые значения. Так, в отдельных публикациях слово Szene используется в отсутствующем ранее у него, но присутствующем в английском слове scene значении сфера, характерная область какой-либо деятельности (нем. Bereich). Подобно русскому слову социальный, немецкое слово sozial, обозначающее ранее относящийся к обществу, служащий общественному благу (социальная помощь (нем. Sozialhilfe), социальный вопрос (нем. Sozialfrage)), иногда используется в присутствующем в английском слове social значении коммуникабельный, общительный, дружеский (социальная сеть (нем. soziale Netzwerk)).

См. также

Напишите отзыв о статье "Англицизмы"

Примечания

  1. Англицизмы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  2. [www.philology.ru/linguistics2/dyakov-03.htm А. И. Дьяков. Причины интенсивного заимствования англицизмов в современном русском языке // Язык и культура. — Новосибирск, 2003. — Стр. 35—43]
  3. [www.augsburger-allgemeine.de/panorama/Wo-das-Public-Viewing-zur-Leichenschau-wird-id8112181.html Wo das "Public Viewing" zur Leichenschau wird]  (нем.)

Ссылки

  • [ru.wiktionary.org/wiki/Приложение:Заимствованные_слова_в_русском_языке Список англицизмов в русском языке // Викисловарь].
  • [gab-garevoi.narod.ru/inoslova_v_russkom.html Русский язык, XXI век: заимствования иноязычных слов]
  • [elib.bsu.by/bitstream/123456789/4093/1/%D0%93%D1%80%D0%B0%D0%BC%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%B0%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D1%8F%D1%86%D0%B8%D1%8F_%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D1%88%D0%B8%D1%85%20%D0%B0%D0%BD%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%BE%D0%B2%20%D0%B2%20%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC%20%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA%D0%B5.pdf Воробьева, С. В. Грамматическая ассимиляция новейших англицизмов в русском языке / С. В. Воробьева // Вестник Минского государственного лингвистического университета. Сер. 1. Филология. — 2009. — № 5 (42), стр. 178—186].

Отрывок, характеризующий Англицизмы

– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.