Псевдо-Бонавентура

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Псевдо-Бонавентура (Pseudo-Bonaventura) — группа средневековых авторов, труды которых приписывались Святому Бонавентуре. «Кажется, что имя Бонавентуры — это скорее удобный ярлык, который давали определенному типу текста, чем настоящее авторство[1]». Имя «Псевдо-Бонавентура» используется с тех пор, как стало понятным участие разных писателей. Авторы многих трудов позже были найдены, однако самую известную работу, «Размышления о жизни Христа» (Meditationes de Vita Christi) по-прежнему атрибутируют Псевдо-Бонавентуре.





«Размышления о жизни Христа»

Самой известной и важной из этих работ была книга «Размышления о жизни Христа» (Meditationes de Vita Christi), написанная около 1300 года; её автор, возможно, как и Бонавентура, был францисканцем. Книга обращена к ордену клариссинок. До нашего времени дошло более 200 рукописей «Размышлений», включая 17 иллюминированных. С изобретением книгопечатания, «Размышления» стали регулярно печатать. Венецианское издание 1497 года — единственный известный итальянский блок-бух (Block book). Среди настоящих авторов «Размышлений» называли Лудольфа Саксонского (нем.) и Гуго де Бальма́ (фр.), однако авторство окончательно так и не было установлено.

Детальные описания фрагментов Евангелия, содержащиеся в книге, оказали влияние на искусство. В частности, считается, что книга послужила источником для иконогорафии цикла фрисок о «Жизни Христа» в Капелле Скровеньи, расписанной Джотто. Также считается, что книга оказала влияние на традицию изображения Спаса Нерукотворного в конце XIV века.

Другие работы

  • «Stimulus Amoris» («Мука любви»), часть которой носит название «Instructio sacerdotis ad se preparandum ad celebrandum missam» («Указания для священников, готовящихся служить мессу»).
  • «Biblia pauperum» (или «Библия для бедных», — название данное уже в XX в.) краткий пересказ Библии. Книга было очень популярна, многократно переиздавалась, часто с иллюстрациями. Были и другие пересказы. Все они, включая этот, восходят к первому пересказу, подготовленному доминиканцем Николаем Ханаписским (Nicholas of Hanapis).
  • «Speculum Beatæ Mariæ Virginis» Конрада Саксонского (Conrad of Saxony)
  • «Speculum Disciplinæ, Epistola ad Quendam Novitium и Centiloquium», — возможно, написаны секретарем Бонавентуры, Бернардом Бесским (Bernard of Besse)
  • Легенда о Святой Кларе Ассизской
  • «Theologia Mystica» — автор Гуго де Бальма́ (Hugues de Balma).
  • «Philomena», поэма, приписываемая сейчас Джону Пекхаму (John Peckham), архиепископу Кентерберийскому с 1279 по 1292

Напишите отзыв о статье "Псевдо-Бонавентура"

Примечания

  1. [books.google.co.uk/books?id=5LyCLsJNdV4C&pg=PA128&lpg=PA128&dq=%22Pseudo+Bonaventura%22&source=web&ots=wHhVCfrqCd&sig=Up0u3oZvfPLZwILNKQ0nF_sJRtA&hl=en&sa=X&oi=book_result&resnum=10&ct=result Medieval texts and their first appearance in print, E. P. Goldschmidt, p. 128]

Литература

  • Lawrence F. Hundersmarck: The Use of Imagination, Emotion, and the Will in a Medieval Classic: The Meditaciones Vite Christi. In: Logos 6,2 (2003), S. 46-62
  • Sarah McNamer: Further evidence for the date of the Pseudo-Bonaventuran Meditationes vitæ Christi. In: Franciscan Studies, Bd. 10, Jg. 28 (1990), S. 235—261

Ссылки

  • [www.newadvent.org/cathen/02648c.htm Псевдо-Бонавентуре посвящён предпоследний абзац в статье о Бонавентуре в Католической энциклопедии]

Отрывок, характеризующий Псевдо-Бонавентура

– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.