Психогенное переедание

Переедание, связанное с другими психологическими расстройствами
МКБ-10	F50.4
МКБ-9	307.5

Психоге́нное перееда́ние (компульси́вное перееда́ние, гиперфаги́ческая реа́кция на стре́сс, обжо́рство) — расстройство приёма пищи, представляющее собой переедание, приводящее к появлению лишнего веса, и являющееся реакцией на дистресс. Может следовать за утратой близких, несчастными случаями, хирургическими операциями и эмоциональным дистрессом, особенно у лиц, предрасположенных к полноте.

Диагностика психогенного переедания

Психогенное переедание имеет разные формы, от легкой до крайней, находящейся на границе с нервной булимией. Ни МКБ-10, ни DSM-IV не дают чётких диагностических критериев этого расстройства. Произвольным образом, можно выделить следующие возможные симптомы связанные с психогенным перееданием:

• Эпизоды потери контроля над процессом поглощения пищи
• Эпизоды обжорства во время выраженного стресса
• Поедание ненормально большого количества пищи за короткий промежуток времени
• Поедание больших количеств пищи при отсутствии чувства голода
• Еда до отвала
• Еда в состоянии депрессии, грусти или скуки
• Еда в одиночестве, из чувства стыда, связанного с процессом еды
• Еда в одиночестве, из желания скрыть эпизод обжорства
• Чувство отвращения, депрессии или вины после эпизода обжорства

Дифференциальный диагноз

Согласно МКБ-10, лишний вес, как причина психических расстройств, не диагностируется как психогенное переедание, хотя он может обусловливать чувствительность индивидуума относительно его внешнего вида и способствовать потере уверенности в межличностных связях, а субъективная оценка размера тела может быть преувеличенной. Лишний вес как причина психических расстройств относится к таким группам МКБ-10 как F38. (Другие расстройства настроения), F41.2 (Смешанное тревожное и депрессивное расстройство) или F48.9 (Невротическое расстройство неуточненное) в сочетании с одним из кодов группы E66. (Ожирение), для указания типа ожирения.

Лишний вес, как проявление побочного эффекта долгосрочной терапии нейролептиками, антидепрессантами или другими препаратами, так же не считается психогенным перееданием. Он классифицируется как E66.1 (Ожирение, вызванное приемом лекарственных средств) в сочетании с одной из XX. (внешних причин), для указания препарата.

Лишний вес может стать мотивацией к соблюдению диеты, что в свою очередь приводит к легким аффективным симптомам (тревога, беспокойство, слабость и раздражительность или, реже, к тяжелым депрессивным симптомам («депрессия диеты»)), для этих симптомов используется соответствующий код из F30 — F39 (Расстройства настроения) или F40 — F49 (Невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства) в сочетании с F50.8 (Другие расстройства приема пищи), для указания диеты и E66. (Ожирение) для указания на тип ожирения.

Генетическая предрасположенность

Современная медицина активно занимается изучением вопроса генетической предрасположенности к перееданию. Исследования показывают, что дети полных родителей обычно предпочитают жирную пищу, не любят овощи, и чаще склонны к перееданию. В качестве доказательств причастности генетики, а не воспитания, приводится много фактов. В частности, исследования близнецов показывают, что у однояйцевых близнецов, воспитывающихся в одной семье, в одних условиях, больше сходства в гастрономических предпочтениях, чем у разнояйцевых близнецов, также воспитывающихся в одной семье, посещающих одно и то же учебное заведение.

За период с 2002 по 2003 годы учёные обнаружили шесть новых генов, которые связаны с ожирением. По оценкам британских медиков, носители всех шести генов, в среднем, весят на пять фунтов, то есть, около 2 кг, больше нормы. То есть, не обязательно гены должны привести к ожирению. Однако связь с этими генами и ожирением все равно выраженная, то есть вероятность ожирения при наличии данных генотипов повышается в разы по сравнению с тем, как если бы этих генов не было. Наука оценивает количество людей с комбинацией шести генов в 40—70 % от всего населения земного шара, страдающих излишним весом.

Далеко не все из этих шести генов действительно влияют на обмен веществ. Можно выделить как минимум три гена, которые обуславливают ожирение в результате склонности к перееданию, вызванной именно этими генами. Это гены GAD2, Taq1A1, FTO.

Влияние гена GAD2

В 2003 году было обнаружено, что роль стимуляции аппетита играет ген, известный как GAD2. Он ускоряет выработку в мозгу ГАМК (Гамма-аминомаслянной кислоты), химическая реакция которой с нейропептидом Y стимулирует аппетит. У людей с более активной из двух форм гена GAD2 ГАМК выделяется в бо́льших количествах, соответственно, и склонность к перееданию у них больше. При этом вторая форма наоборот защищает от ожирения.

Влияние гена Taq1A1

Также установлено, что по наследству передается низкий уровень дофамина, гормона, который вызывает чувство удовольствия и насыщения. При низком уровне этого гормона наблюдается замедленное принятие решений, нарушения двигательной активности и сердечнососудистой системы, при этом эти отклонения дополняются перееданием. Также переедание может быть связано с малым количеством рецепторов допамина D2, что вызвано аллелем Taq1A1, при этом данное генетическое отклонение, по оценкам учёных, имеет половина населения развитых стран. Также с этими рецепторами связана наркотическая зависимость. Исследования мозга показывают, что испытуемые, молодые женщины, склонные к полноте, после того, как выпьют чашку шоколадного молочного коктейля, испытывают меньшую реакцию на удовольствие в мозгу, чем те, у кого нет излишнего веса. Эта реакция как раз обусловлена допамином. Год спустя те же участницы исследования, которые показали сниженную реакцию мозга на приём пищи, показали и значительно больший набранный вес.

Американцы испытывали свою теорию на людях. Чтобы заработать вознаграждение в виде пищи, каждый испытуемый должен был нажать на кнопку мыши на компьютере 20 раз, чтобы получить больше пищи – 40 раз, либо выбрать вместо пищи отдых с чтением газеты. Люди с геном Taq1A1 нажимали на кнопку гораздо активнее остальных. В сочетании с мотивацией получить пищу, генотип вынуждает людей есть все больше и больше. Но при этом сама по себе высокая мотивация к еде не обязательно связана с данным генотипом, хотя носители генотипа в ходе эксперимента ели всё равно больше, чем люди с высокой мотивацией к еде, но без гена Taq1A1. Таким образом, допамин может быть объектом для медикаментозной терапии снижения веса.

Влияние гена FTO

Также склонность к перееданию связана с геном, получившим название FTO. Ранее исследования показывали связь этого гена с повышенной массой тела. Однако более поздние исследования показали, что у детей этот ген в не меньшей степени связан с перееданием: дети, относящиеся к группе риска, будучи сытыми, не отказывались от тарелки с печеньем. Генетическая связь между геном FTO и интересу детей к физическим упражнениям, впрочем, не обнаружена, поэтому можно считать, что генетическая склонность к перееданию еще не означает приговор на всю жизнь.

Обратная связь с генами

Переедание имеет и обратную связь с генами: оно, даже не будучи генетически обусловленным, может нарушить генетическую структуру человека, добавляя в картину наследственности потомков, кроме ожирения, еще и диабет и сердечнососудистые патологии. При этом речь идет об изменении именно групп генов, а не единичных генов. Количества этих генов, по оценкам учёных, составляют сотни, и эти гены у подопытных мышей изменялись в результате высокожирной диеты. Результаты исследований на мышах подтвердились и при анализе историй болезни пациентов, подверженных перееданию. В свою очередь, предрасположенность к перееданию вызывается также наличием в родословной диабетиков. Пациенты с излишним весом и предками, имевшими диабет 2-го типа, набирают вес значительно быстрее, чем люди, не имеющие такого генотипа.

Установлено, что переедание и ожирение поражают гены, ответственные за макрофаги. В нормальном состоянии выработка макрофагов защищает организм от инфекций и других негативных для него факторов. В случае генетических нарушений, вызванных перееданием, их выработка ослабляется. Возникает также генетическая предрасположенность к так называемому метаболическому синдрому, который включает в себя высокий уровень сахара в крови, высокое давление и закупорку артерий.

Терапия

Психогенное переедание — это комплексная проблема, сочетающая в себе как чисто психологический, так и чисто физиологический факторы. Физиологический фактор — это проблемы связанные с лишним весом: нарушение обмена веществ, повышенная нагрузка на организм и др. Психологический фактор — это с одной стороны тяжёлые эмоциональные переживания страдающего психогенным перееданием человека, а с другой — трудности, связанные с соблюдением человеком диеты. Как следствие, психогенное переедание зачастую требует одновременной работы с обоими факторами, путём обращения как к психологу/психиатру, так и к диетологу/врачу.

В религии

Обжорство считается грехом в некоторых религиях, так, например, в православной традиции обжорство вместе с пристрастием к утонченным вкусовым ощущениям является первой и коренной из восьми греховных страстей и носит название чревоугодия.

Отрывок, характеризующий Психогенное переедание

– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…