Психология личности

Психология личности — раздел психологии, изучающий личность и различные индивидуальные процессы. Акцент делается на попытке создать согласованную картину личности в её взаимосвязях с миром, жизнью, социумом, другими. Кроме того, изучаются динамические аспекты душевной жизни, индивидуальные различия.

Различные определения понятия личность

• Личность – совокупность общественных отношений, реализующихся в многообразных деятельностях (А.Н. Леонтьев).
• Личность – "живой человек из плоти и крови", вплетенный во множество отношений к миру; эпицентр "взрывных" изменений бытия; бытие, переходящее в идеальную форму (С.Л. Рубинштейн).
• Личность – субъект жизни: активный, ответственный, обладающий способностью к временной регуляции жизни и разрешению жизненных противоречий (К.А. Абульханова)
• Личность – общественный индивид, объект и субъект социальных отношений и исторического процесса, проявляющий себя в общении, в деятельности, в поведении (В.А.Ганзен).
• Понятие личности обозначает человеческого индивида как члена общества, обобщает интегрированные в нем социально значимые черты (И.С. Кон).
• Личность – субъект общественного поведения и коммуникации (Б.Г. Ананьев).
• Личность – человек как общественный индивидум, субъект познания и объективного преобразования мира, разумное существо, обладающее речью и способное к трудовой деятельности (А.В. Петровский).
• Личность – человек как носитель сознания (К.К. Платонов).
• Личность есть формирующаяся в течение жизни совокупность индивидуальных психологических особенностей, которые определяют своеобразное для данного человека отношение к себе, обществу и окружающему миру в целом (Ю.В. Щербатых).
• Личность - это конкретный человек, который является носителем сознания, способный к познанию, переживаниям, преобразованию окружающего мира и строящий определённые отношения с этим миром и с миром других личностей.(М.Н. Щербаков)
• Личность - 1) человек, как субъект социальных отношений и сознательной деятельности; 2) системное качество индивида, определяемое включенностью в социальные связи, которое формируется в совместной деятельности и общении (М.В. Гамезо)

Теории личности

Основные направления в психологии личности

• Глубинная психология личности
  • Психоанализ З. Фрейда
  • Индивидуальная психология А. Адлера
  • Гуманистический психоанализ Э. Фромма
  • Психоаналитическая теория невротических конфликтов К. Хорни
  • Аналитическая теория личности К. Г. Юнга
  • Эго-психоанализ Э. Эриксона
  • Трансакционный анализ Э. Берна
• Гуманистическая психология
  • Гуманистическая теория личности А. Маслоу
  • Человеко-центрированный подход К. Роджерса
• Экзистенциальная психология
  • Dasein-анализ Л. Бинсвангера и М. Босса
  • Американская школа экзистенциальной психологии — И. Ялом, Р. Мэй, Дж. Бьюдженталь.
  • Логотерапия В. Франкла
  • Экзистенциальный анализ А. Лэнгле
• Когнитивное и социально-когнитивное направления в психологии личности
  • Теория личностных конструктов Дж. Келли
  • Социально-когнитивная теория личности А.Бандуры
  • Социально-когнитивная теория личности Дж. Роттер
• Бихевиориальная психология
  • Теория оперантного научения Б. Скиннера
• Диспозициональное направление в теории личности
  • Диспозициональная теория личности Г. Олпорта
  • Структурная теория черт личности Р. Кэттелла
• Психопатология личности
  • Теория психопатологии душевной жизни К. Ясперса
  • Теория личностных акцентуаций К. Леонгарда
  • Патопсихология личности Б. В. Зейгарник
  • Клиническая психология личности П.С. Гуревич

Глубинная психология личности

Основной категорией глубинной парадигмы психологии является категория бессознательного, предложенная З. Фрейдом в конце XIX века. В широком значении бессознательным называют огромный пласт душевной жизни личности, не соотнесённый с сознательным «Я» и включающий в себя витальность, психическую энергию, неосознаваемую телесность, инстинктуозные влечения (libido и mortido), нераскрытые потенциалы, вытесненные желания, забытые события и переживания.

З. Фрейд предложил структурную и топографическую модели личности. Структурная модель состоит из компонентов

• Я
• Оно
• Сверх-Я.

«Я» консолидируется в онтогенезе личности из первичного бессознательного психоида и представляет собой инстанцию, в большей степени принадлежащую сфере сознательного. Благодаря «Я» личность обладает способностью к осознанным отношениям с миром, рефлексии, саморегуляции и самодетерминации. Сверх-Я появляется на эдипальной стадии и представляет собой интериоризированные родительские образы, а именно — в аспекте норм и правил социальной жизни.. С т.з. З. Фрейда именно в Сверх-Я заложена бессознательная идея Абсолюта, то есть основы религиозности личности. «Оно» состоит из двух инстинктов — либидо и мортидо и представляет собой первооснову психической жизни личности и чистую энергию, питающую сознательную активность. Идеи о генезе, динамике, взаимоотношениях и противоречиях этих структурных элементов образуют практико-ориентированную модель личности, используемую в современной практике психоанализа.

Топографическая модель личности включает в себя сознательное, предсознательное и бессознательное. В сознательном находятся соотносимые с «Я» содержания индивидуальной жизни. В предсознательном находятся забытые, вытесненные содержания, которые ранее были соотнесены с «Я» и могут быть либо актуализированы усилием Я, либо извлечены методом психоанализа. В отличие от сферы бессознательного, эти содержания уже «известны» сознательному Эго и обладают вербально-знаковыми характеристиками. В свою очередь, бессознательные содержания довербальны, — это чистые влечения, инстинкты, потенции, психическая энергия.

Еще одной практико-ориентированной моделью З. Фрейда является модель психосексуальной периодизации жизни, в основу которой положена идея о «миграции либидо» по различным зонам тела в процессе онтогенетического развития личности. Основаниями периодизации являются телесные зоны сосредоточения либидозной энергии; основные темы родительского воспитания и социальных взаимодействий личности; типичные и индивидуальные черты личности, формируемые на каждой стадии; успешность прохождения стадий или формирование фиксаций.

Основные методы ортодоксального психоанализа — это метод кушетки, метод свободных ассоциаций, метод толкования сновидений, анализ сопротивления, переноса и контрпереноса.

Классический психоанализ привнес в психологию личности идеи бессознательной детерминации индивидуальной жизни и оказал существенное влияние на культуру самопознания и психогигиены. Кроме того, нельзя не оценить предложенный З. Фрейдом более широкий взгляд на природу сексуальности, как на первичную витальную силу, мощную энергию жизни и творчества, — в оппозицию к обособлению функции воспроизводства рода.

Взгляды К. Юнга на природу бессознательного существенно отличались от понимания бессознательного З. Фрейдом. Согласно К. Юнгу бессознательное можно разделить на личное бессознательное и коллективное. В личном бессознательном находятся содержания, схожие с содержания предсознания в теории З. Фрейда. Коллективному бессознательному принадлежат конкретные паттерны восприятий, реагирований, отношений, моделей поведения, которые были закреплены в органических основах психики своими бесчисленными повторениями в опыте человечества.

Архетипы представляют собой системы установок, передающихся по наследству вместе со структурой мозга, являясь её психическим аспектом. Это «хтоническая» часть души, через которую она связана с природой, миром, землёй. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени

Эти паттерны К. Г. Юнг назвал архетипами и описал основные из них: самость, персона, тень, анима и анимус, мать, отец, ребёнок, герой, трикстер. Архетипические содержания бессознательного констеллируют в значимых ситуациях индивидуальной жизни, и их влияния, как правило, неосознаваемы для личности.

Если вы наблюдаете поведение невротика, то можете видеть его совершающим некоторые поступки по видимости сознательно и целенаправленно. Однако если вы спросите его о них, то обнаружите, что он или не осознает их, или имеет в виду нечто совсем другое. Он слушает и не слышит, он смотрит и не видит, он знает, однако не осознает. Подобные примеры столь часты, что специалист понимает, что бессознательное содержание разума ведёт себя так, как если бы оно было сознательным. В таких случаях никогда нельзя быть уверенным в том, сознательны ли мысль, слова или действия, или нет. Юнг К.Г. Человек и его символы

Архетипы имеют свои эквиваленты в культуре, выраженные в конкретных сюжетах, образах и символах культуры. Так, например, архетип матери представлен в образах Марии, Геи, Афродиты, Медеи, Мачехи; архетипическими сюжетами материнства могут выступать рождение ребёнка, самопожертвование, спасение, опекание ребёнка, или же изгнание, разрушение жизни ребёнка.

Идея об использовании сюжетов и символов культуры как моделей для понимания и интерпретации содержаний индивидуальной жизни легла в основу юнгианского метода, получила своё развитие в современной аналитической психологии и стала одним из оснований культурной парадигмы в психологии личности.

Личность в отечественной психологии XX века

Основы психологических исследований в отечественной психологии были заложены в дореволюционной России А.Ф. Лазурским, В.М. Бехтеревым и .М.Я. Басовым. Среди работ по теории личности в СССР в психологии выделяются работы В.С. Мерлина,Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, К.А. Абульхановой, А.В. Петровского, В.А. Петровского, Б.А. Сосновского, А.Г. Ковалёва, В.Н. Мясищева и К.К. Платонова.

Концепция личности А. Г. Ковалева

А.Г. Ковалёв ставит вопрос о целостном духовном облике личности, его происхождении и строении как вопрос о синтезе сложных структур:

• темперамента (структуры природных свойств),
• направленности (система потребностей, интересов, идеалов),
• способностей (система интеллектуальных, волевых и эмоциональных свойств).

Все эти структуры возникают из взаимосвязи психических свойств личности, характеризующих устойчивый, постоянный уровень активности, обеспечивающий наилучшее приспособление индивида к воздействующим раздражителям вследствие наибольшей адекватности их отражения. В процессе деятельности свойства определённым образом связываются друг с другом в соответствии с требованиями деятельности.

Концепция личности В. Н. Мясищева

В.Н.Мясищев строит концепцию личности, центральным элементом которой является понятие отношение. Отношение личности - это активная, сознательная, интегральная, избирательная основанная на опыте связь личности с различными сторонами действительности.

В.Н. Мясищев единство личности характеризует: направленностью (доминирующие отношения: к людям, к себе, к предметам внешнего мира), общим уровнем развития (в процессе развития повышается общий уровень развития личности), структурой личности и динамикой нервно-психической реактивностью (имеется в виду не только динамика высшей нервной деятельности (ВНД), но и объективная динамика условий жизни).

С этой точки зрения структура личности – лишь одно из определений её единства и целостности, т.е. более частная характеристика личности, интеграционные особенности которой связаны с мотивацией, отношениями и тенденциями личности.

Концепция личности К. К. Платонова

Концепция динамической структуры личности (К.К. Платонов). Наиболее общей структурой личности является отнесение всех её особенностей и черт к одной из четырёх групп, образующих 4 основные стороны личности:

1. Социально обусловленные особенности (направленность - желания, стремления,идеалы, мировоззрение, моральные качества).
2. Личный опыт (объем и качество имеющихся ЗУН (знания, умения, навыки) и привычек).
3. Индивидуальные особенности различных психических процессов (внимание, память).
4. Биологически обусловленные особенности (темперамент, задатки, инстинкты и т.п.).

1 и 2 - социально обусловлены, 3 и 4 - генетически обусловлены.

Все 4 стороны личности тесно взаимодействуют друг с другом. Однако, доминирующее влияние всегда остаётся за социальной стороной личности - её мировоззрением, направленностью, потребностями, интересами, идеалами и эстетическими качествами.

Концепция личности Ю. В. Щербатых

По Ю.В. Щербатых, понятие личности включает в себя две пары диалектически-противоречивых характеристик, без понимания которых трудно понять данный термин.

1. Личность любого человека представляет собой совокупность индивидуальных и специфичных характеристик человека, отличающих его от других людей.
2. В то же время, в каждом конкретном обществе личности людей несут общие черты, которые определяются историческими, национальными, политическими или религиозными особенностями конкретной социальной общественности.
3. Личность имеет относительно устойчивую структуру, в которой отдельные черты личности взаимосвязаны между собой в сложную иерархическую систему.
4. Личность человека не является чем-то застывшим и неизменным, а развивается и меняется в процессе индивидуального развития и воздействия на неё внешних обстоятельств.

По Ганзену в структуру личности входит темперамент, направленность, характер и способности.

Концепция личности Б. Г. Ананьева

Б.Г. Ананьев считает, что в структуру личности входят такие свойства:

• определённый комплекс коррелируемых свойств индивида (возрастно-половых, нейродинамических, конституционно-биохимических);
• динамика психофизиологических функций и структура органических потребностей, также относимых к индивидным свойствам.
• Высшая интеграция индивидных свойств представлена в темпераменте и задатках;
• статус и социальные функции-роли;
• мотивация поведения и ценностные ориентации;
• структура и динамика отношений.
• личность-естественное проявление бытия определяющее место всякому явлению

Смотри также

• Теодор Миллон
• Айзенк, Ганс Юрген
• Олпорт, Гордон
• Психологические типы
• Стресс-анализ

Ссылки

Учебники по психологии личности

• [psylib.org.ua/books/maddi01/index.htm Мадди С. Теории личности: сравнительный анализ]
• [psylib.org.ua/books/holli01/index.htm Холл К., Линдсей Д. Теории личности]
• [www.hse.ru/data/2009/12/04/1227489051/%D0%9F%D0%A1%D0%98%D0%A5%D0%9E%D0%9B%D0%9E%D0%93%D0%98%D0%AF%20%D0%9B%D0%98%D0%A7%D0%9D%D0%9E%D0%A1%D0%A2%D0%98%20%D0%92%20%D0%9F%D0%90%D0%A0%D0%90%D0%94%D0%98%D0%93%D0%9C%D0%95%20%D0%96%D0%98%D0%97%D0%9D%D0%95%D0%9D%D0%9D%D0%AB%D0%A5%20%D0%9E%D0%A2%D0%9D%D0%9E%D0%A8%D0%95%D0%9D%D0%98%D0%99.doc Старовойтенко Е.Б., Психология личности в парадигме жизненных отношений]
• [psylib.org.ua/books/petya01/index.htm Петровский А.В., Ярошевский М.Г. Основы теоретической психологии]
• [www.no-stress.ru/Uchebniki/general-psych.html Щербатых Ю.В. Общая психология. Учебное пособие. – СПб.: Питер, 2009]
• [psylib.org.ua/books/rubin01/index.htm Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии]

Теории личности

• [lib.ru/PSIHO/FREUD/lekcii.txt Фрейд З. Введение в психоанализ] лекции 1-14.
• [psylib.org.ua/books/_yungk04.htm Юнг К.Г. Проблема души современного человека]
• [psylib.org.ua/books/berne02/index.htm Берн Э. Игры, в которые играют люди]
• [psylib.org.ua/books/fromm03/index.htm Фромм Э. Искусство любить]
• [psylib.org.ua/books/masla02/txt14.htm Маслоу А. Основные допущения о природе человека]
• [pryahi.indeep.ru/psychology/erik_erikson.html Эриксон Э. Восемь возрастов жизни человека]
• [psylib.org.ua/books/roger01/txt09.htm Роджерс К. Полноценно функционирующий человек]
• [psylib.org.ua/books/franv01/index.htm Франкл В. Основные понятия логотерапии]
• [psylib.org.ua/books/lenge02/index.htm Лэнгле А. Психотерапия - научный метод или духовная практика?]
• [psylib.org.ua/books/meyro03/index.htm Мэй Р. Открытие бытия]

Статьи по психологии личности

• [petrowskiy.ru/publish/personalogia.html Петровский В.А. Общая персонология: "наука личности"]

Научно-популярные ресурсы по психологии личности

• [psylib.org.ua/books/berne01/index.htm Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных]
• [www.liblife.ru Библиотека по психологии и саморазвитию]
• [www.trialog.ru/library/index.php?rash=scipoppubl&dirct=scipoppubl Статьи по популярной психологии]
• [artpsiholog.ru Статьи по психологии. Психология отношений]
• [www.youtube.com/watch?v=8ILc53LmLeQ|теория всего от athene's (Новое в неврологии, квантовой психологии -фильм)]
• [psiman.ru/ Статьи по психологии]

Отрывок, характеризующий Психология личности

– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.


Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.