Птицы-носороги

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Птица-носорог»)
Перейти к: навигация, поиск
Птицы-носороги

Двурогий калао (Buceros bicornis)
Научная классификация
Международное научное название

Bucerotidae (Rafinesque, 1815)

Роды
  • Включает 14 родов (см. текст)
Ареал


Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Пти́цы-носоро́ги (лат. Bucerotidae) — семейство птиц отряда ракшеобразных. Включает 57 видов, обитающих в Африке и Юго-Восточной Азии, на островах Тихого и Индийского океанов; 10 из них являются эндемиками южной Африки. Научное название этих птиц происходит от др.-греч. βοῦς — «бык» и κέρας — «рог», что буквально переводится как «бычий рог». Все птицы-носороги очень похожи друг на друга по образу жизни, в других же отношениях представляют чрезвычайное разнообразие. Иногда выделяются в отдельный отряд Bucerotiformes[1].





Описание

Птицы-носороги получили своё название из-за больших длинных клювов, резко загнутых вниз и имеющих у своего основания значительные выросты различной формы, которые отсутствуют лишь у представителей рода токи (лат. Tockus). Края клюва с неправильными зазубринами. Несмотря на свою величину, такие клювы очень легки, так как внутри них (как и внутри костей птиц) находятся большие воздухоносные пространства. Однако и в данном случае среди представителей этого семейства есть исключение. Передняя часть выроста шлемоклювого калао (Rhinoplax vigil) плотная, по структуре похожая на кость. За счёт этого масса черепа у данного вида составляет около 11 % общей массы взрослой птицы. Функция выростов у птиц-носорогов не ясна, однако учёные предполагают, что они могут служить для поддержки крупных клювов, усиления криков или привлечения самок.[2]

Размеры птиц-носорогов варьируют от 30 см у самого маленького представителя — малого тока (лат. Tockus camurus), до 1,2 м у кафрского рогатого ворона (Bucorvus leadbeateri). Различия в весе от 60 г до 6 кг соответственно. Несмотря на такой диапазон, птицы-носороги в основном крупные коренастые птицы. Характерно срастание пальцев ног: второй и третий пальцы срастаются на половину длины основной фаланги, третий и четвёртый — на 2/3 фаланги. Исключением являются рогатые вороны, пальцы ног которых не срастаются.

Для того, чтобы удерживать голову и большой клюв, у птиц-носорогов довольно крепкие мышцы шеи. Голова относительно размеров тела маленькая; хвост и шея — длинные; крылья довольно длинные, мощные, широкие и сильно округлённые; ноги очень короткие. Полёт у представителей данного семейства редко бывает продолжительным, хотя несмотря на это они способны пролетать довольно большие расстояния. Во время полёта птицы-носороги создают своими крыльями сильный характерный шум, похожий на звук приближающегося поезда. Причиной этого являются воздушные пространства между маховыми перьями, которые у них не закрыты мелкими перьями, как у других птиц. Во время полёта воздух проходит через крылья, в результате чего возникает вибрирующий звук.

В отличие от клювов, которые у многих видов семейства довольно красочные, оперение у большинства птиц-носорогов чёрное, белое, серое или коричневое. Перья на нижней части тела волосисто рассучены. На горле и вокруг глаз у некоторых видов имеются голые участки кожи, а на верхнем веке толстые, длинные ресницы. Самцы линяют обычно в период дождей. У самок большинства видов перья хвоста и крыльев сменяются во время насиживания яиц и линька длится достаточно долго.

Самцы в среднем крупнее самок: разница в весе в среднем 17 %, в размахе крыльев — 21 %, длине клюва — до 30 %. Кроме того, у многих видов половой диморфизм проявляется в окраске. При этом у некоторых видов, как например, у минданаоского морщинистого калао (лат. Aceros leucocephalus), отличия между самцом и самкой заметны, главным образом, в расцветке оперения, у других же, как у чёрной птицы-носорога (Anthracoceros malayanus), — только в размере и цвете клюва.

Голос

Птицы-носороги довольно крикливы; практически у всех видов часто повторяемый, особенно в период гнездования, резкий глухой односложный или двухсложный крик. Его время от времени можно услышать во время полёта птиц, или когда они встревожены. Если птица ранена или поймана, она издаёт непрекращающийся ужасающий визг. Этот звук можно услышать даже за километр.

Места обитания и ареал

Птицы-носороги распространены во влажных тропических лесах Африки, на юго-западе Аравийского полуострова, в Юго-Восточной Азии, на островах Тихого и Индийского океанов. Гнездятся в естественных дуплах. Живут всегда в густых, высоких лесах и проводят большую часть своего времени на деревьях, за исключением рогатых воронов, которые населяют открытые пространства с разреженными кустарниками. Различные виды занимают, как правило, разные экологические ниши, что позволяет птицам-носорогам жить на одних и тех же территориях.

Птицы-носороги относятся к оседлым птицам.

Образ жизни

Птицы-носороги являются скрытными и в то же время шумными птицами. Они редко появляются в окультуренных человеком районах, предпочитая девственные леса. Мелкие виды довольно часто летают стаями по 10—20 птиц, в особенности, в зимний период, в то время как более крупные виды обычно летают парами. Летают очень высоко (намного выше самых высоких деревьев) с вытянутыми вперёд шеями и немного наклонёнными вниз головами. В полёте очень часто машут крыльями, создавая при этом характерный шум.

В брачный сезон все виды образуют моногамные пары. Гнёзда птицы устраивают в дуплах деревьев, к примеру, таких, как диптерокарпус (лат. Dipterocarpus) и сизигиум (Syzygium). Птицы-носороги не способны самостоятельно делать полости в деревьях, поэтому им приходится искать себе подходящего размера дупла. Наличие мест для гнездования является одним из сдерживающих факторов в размерах популяций.

Самец в начале брачного периода начинает поиск подходящего дупла. Как только дупло будет найдено, он приглашает самку для осмотра будущего гнезда. Если самка удовлетворена местом для гнезда, неподалёку от него происходит спаривание. После того как самка отложит яйца, самец заделывает отверстие глиной, оставляя лишь узкую щель, через которую едва проходит клюв «пленницы». Самка насиживает яйца, а самец регулярно приносит ей пищу. Самка продолжает оставаться в дупле ещё несколько недель после вылупления птенцов. Всё это время самец обеспечивает семейство кормом.

Такие меры безусловно защищают самку и птенцов от хищников, однако они же доставляют самке проблемы с уходом за гнездом и поддержанием его в чистом состоянии. Проблемы санитарии некоторые самки решают дефекацией через отверстие в дупле или выбрасыванием запачканной подстилки гнезда наружу. Самки некоторых видов не делают этого и используют большие запасы подстилочного материала для впитывания экскрементов и упавших остатков пищи.[4]

Два вида из рода рогатых воронов гнездятся в полых пнях или в дуплах баобабов — гнездо не замуровывается, а самка ежедневно покидает гнездо для дефекации и ухода за собой.

Во время высиживания яиц у самки происходит линька, в результате которой практически одновременно сменяются все перья. В этот период самка теряет способность летать.

Многие виды птиц-носорогов — даже те, которые кормятся стаями — сохраняют партнёров на протяжении всего года. Несмотря на то, что самец во время гнездования один заботится о самке и потомстве, часто возле гнёзд можно наблюдать самцов-помощников: такое, к примеру, наблюдается у короткочубых и длиннохохлого калао. Обычно помощники — молодые самцы-одногодки, однако эту роль могут брать на себя и взрослые самцы.

Крупные виды птиц откладывают 1—2 яйца, мелкие — до 8[5]. Высиживание начинается с первого яйца; таким образом, птенцы вылупливаются не все сразу, а один за одним. Это неизбежно ведёт к тому, что все птенцы в гнезде разного размера. Вылупившиеся птенцы голые и слепые. Перья начинают расти через несколько дней, кожа у птенцов при этом темнеет. Количество выживающих птенцов зависит как от количества самцов-помощников, так и от обилия пищи. Инкубация длится от 23 до 46 дней. У более крупных видов инкубационный период, как правило, длится дольше. Подобного рода корреляция наблюдается и во времени выкармливания птенцов (до тех пор, пока они не покроются оперением и не смогут самостоятельно летать) — от 42 до 137 дней, а также в сроках достижения половой зрелости — мелкие виды достигают половой зрелости в год, виды среднего размера (до 0,5 кг) — в два года, крупные виды — в возрасте 3—6 лет.

Некоторые виды птиц-носорогов за год высиживают две кладки.

Молодые оперившиеся птенцы, способные летать, имеют недоразвитые выросты на голове и маленькие клювы. Примерно в годовалом возрасте птенцы приобретают вид взрослых птиц.

Птицы-носороги всеядны с различием в своих рационах — от полностью плотоядных до практически полностью плодоядных. Пища состоит из насекомых, мелких позвоночных, ящериц, моллюсков, всевозможных ягод, плодов, корений некоторых растений и зёрен. Мелкие виды в основном предпочитают насекомых, крупные виды едят главным образом плоды. Вероятно, в связи с тем, что плоды доставать надо с тонких ветвей, крупные виды птиц-носорогов имеют относительно длинные клювы.

Один из самых крупных представителей, кафрский рогатый ворон (лат. Bucorvus leadbeateri) — плотоядная птица. Он охотится на ящериц, лягушек, мелких млекопитающих, а также на других мелких птиц. Ток Монтейра (Tockus monteiri) также плотояден, однако его пищу составляют исключительно насекомые. С другой стороны — виды птиц-носорогов, включая двурогого и наркондамского калао (Rhyticeros narcondami), которые являются практически полностью плодоядными. Можно отметить, что все саванновые и степные виды плотоядны, в то время как плодоядные виды являются лесными обитателями. Однако некоторые виды токов являются насекомоядными, несмотря на то, что обитают в лесах.

Некоторые виды являются узкими специалистами — так, к примеру, златошлемный (лат. Ceratogymna elata) и черношлемный калао (Ceratogymna atrata) исключительно плодоядные.[4]

Очень малое количество видов птиц-носорогов пьют воду. Большинство получает влагу из пищи.[4]

Птицы-носороги, питающиеся преимущественно плодами тропических деревьев, играют важную роль в распространении семян.[5]

Птицы-носороги и человек

Человечеству эти птицы известны очень давно и встречаются во множестве древних традиций и мифов. Уже в древнем Риме эти птицы были известны как птицы-«носороги». Их отличительно длинные клювы и большие шлемы часто используются в качестве церемониальных головных украшений. Так, мужчины племени ниши носят головные уборы bopa с украшениями из клювов двурогого калао. Первоначально такие уборы носили только вожди и священники, однако сегодня их носят многие мужчины в качестве символа бесстрашия.

Малайский гомрай является национальным символом Малайского штата Саравак, что нашло отражение в его гербе, на котором эта птица изображена с распростёртыми крыльями. Для местного населения эта птица является символом непорочности и чистоты. Люди часто используют либо саму птицу, либо её изображение в религиозных обрядах. Малайский гомрай с его задранным вверх шлемом символизирует одного из самых могущественных даякских богов — бога войны Сингаланг Буронга (малайск. Singalang Burong), который играет важную роль в религиозных фестивалях ибанов, в особенности, в «фестивале птицы-носорога» (Gawai Kenyalang или Gawai Burong). В этом штате водится множество видов птиц-носорогов, из-за чего его часто называют «страной птиц-носорогов». В Сараваке, как и в других странах Юго-Восточной Азии, птицы-носороги являются охраняемыми видами.[6]

В индийском штате Нагаленд также ежегодно проходит «фестиваль птицы-носорога». Двурогий калао или большой индийский носорог в этом штате является повсеместно почитаемой птицей. В другом индийском штате — Аруначал-Прадеш — эта птица является символом штата и отображена на его эмблеме. Сулавесский калао (лат. Aceros cassidix) является символом индонезийской провинции Южное Сулавеси.

Многие птицы-носороги — крупные лесные птицы и требуют для жизни большие лесные пространства со множеством старых деревьев для гнездования. Из-за интенсивной вырубки лесов будущее этих птиц оказывается под угрозой. Люди охотятся на птиц, используя их в качестве пищи, средств для лечения болезней и для изготовления сувениров: инкрустированных черепов и клювов. Плотные выросты шлемоклювого калао (лат. Rhinoplax vigil) применяются в качестве материала для изготовления нэцкэ.

Два вида птиц-носорогов находятся под угрозой (англ. Endangered), ещё два вида — под критической угрозой (Critically Endangered). Пять видов классифицируются как уязвимые (Vulnerable), а ещё 12 видов близки к угрозе вымирания (Near Threatened).[7]

Изображение птиц-носорогов можно увидеть на флаге Бирманского штата Чин, на марках многих стран Африки и Азии. На 25 замбийских нгве изображён венценосный ток (лат. Tockus alboterminatus). В анимационном фильме «Король лев» моделью для персонажа птицы-носорога Зазу послужил красноклювый ток (Tockus erythrorhynchus).

Классификация и систематическое положение

Птицы-носороги рассматриваются как семейство в отряде ракшеобразных. По классификации Сибли — Алквиста это семейство выделено в самостоятельный отряд Bucerotiformes, в котором выделяются два семейства Bucorvidae, куда относятся рогатые вороны, и Bucerotidae, куда включены все остальные виды птиц-носорогов.

Классификация птиц-носорогов довольно часто менялась, поэтому в различной литературе те или иные виды птиц относят к различным родам.

Семейство птицы-носороги включает 14 родов и 57 видов[8]:

Напишите отзыв о статье "Птицы-носороги"

Примечания

  1. Sibley, Charles G. & Monroe, Burt L., Jr. Distribution and taxonomy of birds of the world. — New Haven, USA: Yale University Press, 1990. — 1111 p. — ISBN 9780300049695.
  2. Kemp A C. Handbook of the Birds of the World. Volume 6, Mousebirds to Hornbills. — Lynx Edicions, 2001. — P. 436—487. — ISBN 84-87334-30-X.
  3. Рисунок Eberhard Curio
  4. 1 2 3 Alan Kemp (Автор), Martin Woodcock (иллюстратор). The Hornbills: Bucerotiformes. — Oxford: Oxford University Press; illustrated edition edition. — 318 с. — (Bird families of the world). — ISBN 978-0198577294.
  5. 1 2 Dickinson, Edward (2003)
  6. Poonswad, Kemp (1993)
  7. Полный перечень категорий см. в статье Вымирающие виды
  8. Русские названия по книге Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — С. 182—184. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.

Литература

  • Бёме Р. Л., Флинт В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы. Латинский, русский, английский, немецкий, французский / Под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., «РУССО», 1994. — 845 с. — 2030 экз. — ISBN 5-200-00643-0.
  • Dickinson, Edward C., ed. The Howard and Moore Complete Checklist of the Birds of the World, 3rd ed. Princeton, NJ and Oxford, U.K.: Princeton University Press, 2003. (англ.)
  • Forshaw, Joseph. Encyclopedia of Birds. New York: Academic Press, 1998. (англ.)
  • Kemp, Alan C. & Woodcock, Martin (1995): The Hornbills: Bucerotiformes. Oxford University Press, Oxford, New York. ISBN 0-19-857729-X (англ.)
  • Maclean, Gordon Lindsay & Roberts, Austin (1988): Roberts' Birds of Southern Africa (Revised Edition). Hyperion Books. ISBN 1-85368-037-0 (англ.)
  • Poonswad, P. & Kemp. A. C. (1993) Manual to the conservation of Asian hornbills. Hornbill Project, Mahidol University, Bangkok. (англ.)
  • Tsuji, Atsuo (1996): Hornbills. Masters of Tropical Forests. pp. 1–94. Sarakadee Press, Bangkok. ISBN 974-8211-44-4 (англ.)
  • Wallace, Alfred Russel (1863): «[www.wku.edu/~smithch/wallace/S079.htm The Bucerotidæ, or Hornbills]». The Intellectual Observer June 1863: 309—316. (англ.)
  • Zimmerman, Dale A., Turner, Donald A., & Pearson, David J. (1999): Birds of Kenya and Northern Tanzania (Field Guide Edition). Princeton University Press. ISBN 0-691-01022-6 (англ.)

Ссылки

  • [www.zooclub.ru/birds/vidy/133.shtml Птицы-носороги]
  • [www.oiseaux.net/liste/bucerotidae.html Les Bucerotidés] — информация о различных видах птиц-носорогов (фр.)
  • [www.hbw.com/ibc/phtml/familia.phtml?idFamilia=97 BUCEROTIDAE (Hornbills)] — видео птиц-носорогов (англ.)

Отрывок, характеризующий Птицы-носороги

– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.