Публий Корнелий Лентул Сципион (консул-суффект 2 года)
Поделись знанием:
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
| Публий Корнелий Лентул Сципион лат. Publius Cornelius Lentulus Scipio | ||
| ||
|---|---|---|
| 2 год | ||
| Рождение: | около 34 до н. э. | |
| Смерть: | после 2 | |
| Род: | Корнелии Лентулы | |
| Отец: | Гней Корнелий Лентул | |
| Дети: | Публий Корнелий Лентул Сципион; Публий Корнелий Лентул | |
Публий Корнелий Лентул Сципион (лат. Publius Cornelius Lentulus Scipio) (около 34 года до н. э. — после 2 года) — римский военный и политический деятель, консул-суффект во 2 году.
Публий Корнелий Лентул Сципион — возможно, сын Гнея Корнелия Лентула (квестор Ахайи в 29 году до н. э.)[1][2] Во второй половине 2 года н. э. — консул-суффект; совместно с коллегой Титом Квинкцием Криспином Валерианом построил водопровод[1][3][4][5].
Рональд Сайм[6] высказал версию, что приёмным отцом Публия Корнелия Лентула Сципиона являлся Публий Корнелий Сципион (консул в 16 году до н. э.), но более убедительна версия Кристиана Сеттипани[2] и Самнера[7], по которой вторые когномены (лат. Scipio) Публия Корнелия Лентула Сципиона и его братьев Сервия Корнелия Лентула Малугинена и Косса Корнелия Лентула указывают на происхождение по женской линии от Корнелиев Сципионов.
Напишите отзыв о статье "Публий Корнелий Лентул Сципион (консул-суффект 2 года)"
Примечания
- ↑ 1 2 Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+I%3Csup%3E2%3C%2Fsup%3E%2C+29+Fast.+Cap.&r_sortierung=Belegstelle I2, 29 Fast. Cap.]
- ↑ 1 2 Сеттипани, Кристиан. Continuité gentilice et continuité sénatoriale dans les familles sénatoriales romaines à l’époque impériale, 2000, p. 50—52; 86
- ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+I%3Csup%3E2%3C%2Fsup%3E%2C+68+Fast.+Gab.&r_sortierung=Belegstelle I2, 68 Fast. Gab.]
- ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+06%2C+01385&r_sortierung=Belegstelle 6, 1385]
- ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+10%2C+02039&r_sortierung=Belegstelle 10, 2039]
- ↑ Рональд Сайм. The Augustan Aristocracy, 1989, Table IV, V, XX; p. 246—249
- ↑ G.V. Sumner, Phoenix, Vol. 19, № 2, pp. 134—136
Ссылки
- [ancientrome.ru/genealogy/person.htm?p=373 Публий Корнелий Лентул Сципион (консул-суффект 2 года)] (рус.). — биография на сайте [ancientrome.ru ancientrome.ru].
Отрывок, характеризующий Публий Корнелий Лентул Сципион (консул-суффект 2 года)
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
