Публий Постумий Туберт

Публий Постумий Туберт лат. Publius Postumius Tubertus
Консул Римской республики в 505 году до н. э. и 503 году до н. э.

Публий Постумий Туберт (лат. Publius Postumius Tubertus) — римский политический деятель конца VI века до н. э.

Его отца звали Квинтом. Туберт был первым из патрицианского рода Постумиев, кто получил консульство. Первым раз он им стал в 505 году до н. э. вместе с Марком Валерием Волузом Максимом. Со своим коллегой Туберт воевал с сабинами, над которыми он одержал победу у реки Анио и получил за это триумф.

Постумий был консулом во второй раз в 503 году до н. э. с Агриппой Менением Ланатом. В тот год два латинских поселения, Помеция и Кора, отпали к аврункам. Туберт и Ланат одержали над ними победу и отпраздновали триумф. Кроме того, есть сведения, что Туберт боролся против сабинов снова, сначала с небольшим успехом, но в конце концов победил их и был награждён овацией или малым триумфом, который он отметил 3 апреля 503 года до н. э. Это был первый случай получение этой награды магистратом Римской республики. Возможно, Туберт принимал участие в Первой Латинской войне.

В 494 году до н. э. Постумий был одним из десяти послов сената плебеям, собравшимся на Священной горе во время первой сецессии. Посланники провели успешные переговоры с ними, в результате плебеи вернулись в Рим при условии прощения некоторых их долгов и учреждения должности народного трибуна, который получил право вето на действия магистратов и сената.

За заслуги Постумию и его потомкам было дано право быть похороненным в пределах городских стен. Диктатор Авл Постумий Туберт был его потомком, вероятно, внуком.

Литература

• Postumius (64). In: Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft (RE). Band XXII,1, Stuttgart 1953, Sp. 948—949.
• T. Robert S. Broughton: The Magistrates Of The Roman Republic. Vol. 1: 509 B.C. — 100 B.C.. Cleveland / Ohio: Case Western Reserve University Press, 1951. Unveränderter Nachdruck 1968. (Philological Monographs. Hrsg. von der American Philological Association. Bd. 15, Teil 1), S. 7f.

Отрывок, характеризующий Публий Постумий Туберт

– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.

Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.


Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.