Публий Семпроний Соф (консул 304 года до н. э.)
| Публий Семпроний Соф |
Публий Семпроний Соф (лат. Publius Sempronius Sophus; IV — III века до н. э.) — древнеримский политический деятель из плебейского рода Семпрониев.
Биография
Публий Семпроний был народным трибуном в 310 году до н. э. В этом качестве он выступил против Аппия Клавдия Цека, отказывавшегося сложить с себя полномочия цензора по прошествии установленных 18 месяцев. Когда Клавдий отказался подчиниться закону, Публий Семпроний приказал арестовать его и отвести в тюрьму, но этому воспрепятствовали трое других трибунов, так что Клавдий остался на свободе и на своей должности[1].
В 304 году до н. э. Публий Семпроний получил консульство вместе с Публием Сульпицием Саверрионом. Сначала он предпринял поход в Самний; поскольку на своём пути он встретил только мирных жителей, с самнитами был заключён мир, закончивший Вторую Самнитскую войну.
Затем началась война с эквами. Те не стали сражаться, так что консулы, действуя вместе, за 50 дней смогли взять 31 город в их стране и вернулись домой с триумфом[2]. Согласно другим источникам, воевал с эквами и получил за это триумф только Публий Семпроний, а взял он за те же 50 дней 40 городов[3].
В 300 году Публий Семпроний стал понтификом и был избран цензором совместно со своим коллегой по консульству. Во время его цензуры были учреждены две новые трибы — Аниенская и Терентинская[4], так что общее их число увеличилось до тридцати трёх.
В 296 году до н. э. Публий Семпроний был претором. Когда Риму угрожала опасность нападения этрусков, умбров и галлов, а оба консула были заняты другими войнами, сенат поручил Семпронию набирать армию «из людей всякого звания» для защиты города[5].
Потомки
Сыном Публия Семпрония был консул 268 года до н. э. того же имени.
Напишите отзыв о статье "Публий Семпроний Соф (консул 304 года до н. э.)"
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Публий Семпроний Соф (консул 304 года до н. э.)
– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
