Пудость (посёлок)

Посёлок Пудость Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Гатчинский Сельское поселение Пудостьское Координаты 59°37′00″ с. ш. 30°03′00″ в. д.59.61667° с. ш. 30.05000° в. д. / 59.61667; 30.05000    Внутреннее деление Большая Пудость, Репузева, Репузи, Себякюля (Новая Пудость), Новопудость Первое упоминание 1500 год Население ▲ 2558 человек (2011) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81371 Почтовый индекс 188352 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41218848001 41 218 848 001]

Пу́дость (фин. Puutosti) — посёлок сельского типа в Гатчинском районе Ленинградской области. Административный центр Пудостьского сельского поселения.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как сельцо Пудость на речке на Пудости в Богородицком Дягиленском погосте Копорского уезда.

Затем, как деревня Pudost by в Дягилинском погосте в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

Она обозначена, как Pudost на карте топографа Бергенгейма, созданной по материалам 1676 года.

Упоминается на шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года, как деревня Pudostby.

Деревня Пудость обозначена на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

Рядом с посёлком Пудость находятся каменоломни, где в XVIII—XIX веках добывали пудостский камень для постройки и облицовки многих строений в Санкт-Петербурге, Гатчине, Павловске и Царском селе.

На «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Военно-топографического депо Главного штаба 1817 года, обозначены смежные деревни: Большая Пудость из 23 дворов и при ней «Изобильные ключи»; Пудость из 4 дворов и при ней «Мучная мельница» и «Инвалидный дом»; Себягюля из 23 дворов и при ней «Плитная ломка»; Репузи из 10 дворов и при ней «Каменная ломка».

На «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Ф. Ф. Шуберта 1831 года, упомянуты: Пудость из 27 дворов и при ней «Дом питейный», Малая Пудость (впоследствии — Миллюкюля) из 5 дворов и при ней «Пудостьская мельница», Себягюля из 23 дворов и Репузи из 12 дворов, а при ней два известковых завода.

БОЛЬШАЯ ПУДОСТЬ — деревня принадлежит Ведомству Гатчинского Городового Правления, число жителей по ревизии: 60 м. п., 70 ж. п.
РЕПУЗЕВА — деревня принадлежит Ведомству Гатчинского Городового Правления, число жителей по ревизии: 27 м. п., 41 ж. п.
ПУДОСТЬ СЕБЯКИЛЯ — деревня принадлежит Ведомству Гатчинского Городового Правления, число жителей по ревизии: 54 м. п., 58 ж. п. (1838 год)

На карте Ф. Ф. Шуберта 1844 года и профессора С. С. Куторги 1852 года, обозначена деревня Большая Пудость, состоящая из 28 дворов.

На этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года она упомянута, как деревня «Gross Pudosti», населённая ингерманландцами-эурямёйсет.

В пояснительном тексте к этнографической карте записаны четыре смежные деревни:

• Suuri (Gross) Pudosti (Большая Пудость), количество жителей на 1848 год: ингерманландцев-эурямёйсет — 57 м. п., 70 ж. п., ингерманландцев-савакотов — 19 м. п., 21 ж. п., всего 167 человек
• Rjeppoisi (Репузева), количество жителей на 1848 год: ингерманландцев-савакотов — 25 м. п., 24 ж. п., всего 49 человек
• Sepänkylä (Пудость Себякиля), количество жителей на 1848 год: ингерманландцев-эурямёйсет — 54 м. п., 61 ж. п., всего 115 человек
• Myllyn kylä (Мюлля Куля, Мельница, или Малая Пудость), количество жителей на 1848 год: ингерманландцев-савакотов — 13 м. п., 17 ж. п., всего 30 человек

ПУДОСТЬ БОЛЬШАЯ — деревня Гатчинского Дворцового Правления, по почтовому тракту, число дворов — 25, число душ — 78 м. п.
ПУДОСТЬ РЕПУЗЕВА — деревня Гатчинского Дворцового Правления, по почтовому тракту, число дворов — 9, число душ — 20 м. п.
ПУДОСТЬ СЕБЯКЮЛЯ — деревня Гатчинского Дворцового Правления, по почтовому тракту, число дворов — 19, число душ — 52 м. п. (1856 год)

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня Пудость состояла из 27 крестьянских дворов, а смежно с ней располагались деревни: Пудость Репузева из 27 и Малая Пудость (Миллюкюля) из 4 дворов. В последней находилась мельница и кузница.

БОЛЬШАЯ ПУДОСТЬ — деревня удельная при речке Пудости, число дворов — 27, число жителей: 77 м. п., 93 ж. п.
РЕПУЗЕВА — деревня удельная при речке Пудости, число дворов — 9, число жителей: 22 м. п., 27 ж. п. (1862 год)

В 1866 году в Пудости открылась первая, церковно-приходская школа, в 1871 году она была преобразована в волостную.

В 1879 году деревня Большая Пудость насчитывала 27 дворов и кузницу, деревня Себякюля — 20 дворов и известковый завод, а деревня Репузи — 9 крестьянских дворов.

В 1885 году, согласно карте окрестностей Петербурга, деревня Пудость насчитывала 36 дворов, Новая Пудость (Себякюля) — 18, Репузи — 9. Сборник же Центрального статистического комитета описывал их так:

ПУДОСТЬ (БОЛЬШАЯ) — деревня бывшая удельная, дворов — 34, жителей — 160; лавка.
РЕПУЗЕВА — деревня бывшая удельная, дворов — 12, жителей — 56; лавка. (1885 год).

В XIX — начале XX века, деревни административно относились к Старосворицкой волости 3-го стана Царскосельского уезда Санкт-Петербургской губернии.

В 1913 году в Большой Пудости было 36 дворов, в Новопудости — 31, в Репузи — 20.

С 1917 года, в составе Пудостьского сельсовета Староскворицкой волости Детскосельского уезда.

В 1926 году был организован Пудостьский финский национальный сельсовет, население которого составляли: финны — 2267, русские — 513, другие нац. меньшинства — 23 человека.

С 1927 года, в составе Красносельской волости.

В 1928 году население деревни Большая Пудость составляло 223 человека.

По данным 1933 года, в состав Пудостьского финского национального сельсовета Красногвардейского района входили 22 населённых пункта: деревни Вайлово, Ивановка, Кайязи, Кирлово, Кямяря, Мельница, Мили-Кюля, Мыза Ивановка, Новая Жизнь, Большая Оравка, Малая Оравка, Большое Пегелево, Малое Пегелево, Покизен Пузосково, Большая Пудость, Новая Пудость, Большое Рейзино, Малое Рейзино, Речпузи, Сокколово, Турдия, Юля-Пурсково, общей численностью населения 2701 человек. Административным центром сельсовета являлась деревня Мельница.

По данным 1936 года в состав Пудостьского сельсовета входили: 21 населённый пункт, 654 хозяйства и 19 колхозов. Центром сельсовета была деревня Пудость.

Весной 1939 года национальный сельсовет был ликвидирован.

Деревня была освобождёна от немецко-фашистских оккупантов 22 января 1944 года.

В 1958 году население деревни Пудость составляло 409 человек.

По данным 1966 и 1973 годов посёлок Пудость входил в состав Пудостьского сельсовета, однако административным центром сельсовета являлвсь деревня Мыза-Ивановка..

По данным 1990 года в посёлке Пудость проживали 2316 человек. Посёлок являлся административным центром Пудостьского сельсовета в который входили 30 населённых пунктов: деревни Алапурская, Ахмузи, Большое Рейзино, Ивановка, Истинка, Кезелево, Кемпелево, Корпиково, Котельниково, Куйдузи, Кямяря, Лайдузи, Малая Оровка, Малое Рейзино, Мута-Кюля, Мыза-Ивановка, Педлино, Пеньково, Петрово, Пеушалово, Покизен-Пурская, Скворицы, Сокколово, Терволово, Тихвика, Хиндикалово, Хюттелево, Черново, Юля-Пурская и посёлок Пудость, общей численностью населения 9062 человека.

В 1997 году в посёлке проживали 2523 человека, в 2002 году — 2505 человек (русские — 89%), в 2007 году — 2510, в 2010 году — 2500.

География

Посёлок расположен в северной части района к северу от автодороги 41К-011 на реке Ижора.

Расстояние до районного центра — 8 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:470 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:2558 ScaleMajor = unit:year increment:500 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:310 width:15  text:310 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:361 width:15  text:361 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:219 width:15  text:219 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1885 color:gray1 width:1
  from:0 till:216 width:15  text:216 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:223 width:15 text:223 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:409 width:15 text:409 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1990 color:gray1 width:1
  from:0 till:2316 width:15  text:2316 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:2523 width:15  text:2523 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:2505 width:15 text:2505 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:2510 width:15  text:2510 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:2500 width:15  text:2500 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2011 color:gray1 width:1
  from:0 till:2558 width:15  text:2558 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Инфраструктура

На территории посёлка находятся предприятия: птицефабрика «Скворицы», цех переработки, котельная, очистные сооружения.

В посёлке есть средняя школа, детский сад, библиотека, почтовое отделение. В километре от посёлка проходит Октябрьская железная дорога, имеется железнодорожная станция Пудость.

Ведётся строительство малоэтажного жилого комплекса «Кивенаппа-Юг».

Улицы

Зайончковского, Заречная, Ижорская, Каретный проезд, Комсомольская, Лесная, Луговая, Мельничная, Молодёжная, Новая, Подъездная, Полевая, Половинкиной, Садовая, Солнечная, Усадебная, Фабричная.

Садоводства

Балтиец, Пудость, Электротехнический завод цех 11.

См. также

• Скворицы
• Мыза-Ивановка
• Станция Пудость

Ссылки

• [lenobl.kodeks.ru/lenobl?doc&nd=8404327&nh=0&ssect=0 Областной закон о муниципальных образованиях Гатчинского района]

Отрывок, характеризующий Пудость (посёлок)

– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.