Пузанов, Александр Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Михайлович Пузанов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Совета Министров РСФСР
20 октября 1952 года — 24 января 1956 года
Предшественник: Борис Николаевич Черноусов
Преемник: Михаил Алексеевич Яснов
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в КНДР
22 февраля 1957 — 30 июня 1962
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Югославии
30 июня 1962 —  12 апреля 1967
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Болгарии
12 апреля 1967 — 4 мая 1972
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Афганистане
3 октября 1972 — 10 ноября 1979
Кандидат в члены Президиума ЦК КПСС
16 октября 1952 года — 5 марта 1953 года
Первый секретарь Куйбышевского обкома КПСС
19 апреля 1946 года — 21 октября 1952 года
Предшественник: Василий Гаврилович Жаворонков
Преемник: Михаил Тимофеевич Ефремов
Председатель исполкома Куйбышевского областного совета
июнь 1944 года — апрель 1946 года
Предшественник: Порфирий Макарович Хопов
Преемник: Александр Панкратьевич Бочкарёв
 
Рождение: 12 (25) октября 1906(1906-10-25)
д. Лежковка, Юрьевецкий уезд, Костромская губерния,
Российская империя
Смерть: 1 марта 1998(1998-03-01) (91 год)
Москва, Россия
Место погребения: Ваганьковское кладбище
Партия: ВКП(б) — КПСС с 1925 года
 
Награды:

Алекса́ндр Миха́йлович Пуза́нов (12 (25) октября 1906, Лежковка, Кандауровская волость, Юрьевецкий уезд, Костромская губерния — 1 марта 1998, Москва) — советский партийный и государственный деятель, председатель Совета Министров РСФСР (1952—56 гг.).





Ранние годы

Родился в крестьянской семье. Учился в церковно-приходской школе. В 19261930 годах учился в Плёсском сельскохозяйственном техникуме.

Работа

С 1924 года работал председателем Кандауровского сельского Совета, заместителем председателя Пучежского волисполкома. После окончания техникума работал агрономом в Середском райземотделе. В 1931—1933 годах работал заместителем директора Ивановского областного треста пригородных хозяйств. В 1934—1940 — в Комиссии советского контроля при Совете Народных Комиссаров СССР, в 1940—1943 — главный контролёр Народного комиссариата государственного контроля СССР, в 1943—1944 — заместитель народного комиссара государственного контроля СССР.

В июне 1944 года Пузанов избран председателем Куйбышевского обисполкома. С 1946 года — первый секретарь Куйбышевского обкома и горкома ВКП(б). В этот период область добилась значительных результатов как по экономическим показателям, так и в социально-культурной сфере. Это отметил И. В. Сталин, который в 1952 году выдвинул Пузанова на должность Председателя Совета Министров РСФСР. С 16 октября 1952 года — кандидат в члены Президиума ЦК КПСС. После смерти Сталина не вошёл в новый состав Президиума ЦК КПСС, избранный 6 марта 1953 года.

В 1954 году не поддержал инициативу Н. С. Хрущева о передаче Крыма Украине.

В январе 1956 года понижен до Первого заместителя Председателя Совета Министров РСФСР.

В 1957 году перешёл на дипломатическую работу: Чрезвычайный и полномочный Посол СССР в КНДР (1957—1962), Югославии (1962—1967), Болгарии (1967—1972), Афганистане (1972—1979).

Сам Александр Пузанов вспоминал об этом так: «Вдруг я получил телеграмму за подписью Громыко: „Учитывая ваши неоднократные просьбы об освобождении от должности посла в Кабуле, вы переводитесь на другую работу“. Странно, я никаких просьб не высказывал. Ну, да что там говорить… Все было ясно. 21 ноября вылетел в Союз»[1]. Указывают, что на его замене неоднократно настаивал Амин, заявляющий, что «советский посол поддерживает оппозицию и вредит»[2].

С ноября 1979 года работал в центральном аппарате Министерства иностранных дел СССР.

С 1980 года на пенсии. Жил в Доме на набережной.

Член ЦК КПСС (1952—1976).

Скончался 1 марта 1998 года в Москве. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Награды

Напишите отзыв о статье "Пузанов, Александр Михайлович"

Примечания

  1. [www.rg.ru/2004/12/28/afganistan-amin.html Штурм дворца Амина: свидетельства очевидцев — Владимир Снегирев — «Время „Ч“ для страны „А“» — Российская Газета — Ровно 25 лет наз …]
  2. [sovsekretno.ru/magazines/article/2887 Совершенно СЕКРЕТНО — Ошибка нелегала «Миши»]

Литература

  • Коммунистическая партия в портретах её самарских лидеров. 1917—1991 гг.: биографический справочник / сост. Е. Н. Дубровина (отв. сост.), К. А. Катренко, А. Г. Удинцев. Самара: БМВ и К, 2010. С. 144—149.
  • Пузанов Александр Михайлович // Большая советская энциклопедия. Изд. 2-е. Т. 35. М.: Большая советская энциклопедия, 1955. С. 284—285.
  • Сушков А. Ф. Р. Козлов: от чернорабочего до инспектора ЦК ВКП(б) // Веси [г. Екатеринбург]. 2015. № 9 (115). Ноябрь. Прил. С. 33—90. [www.cdooso.ru/phocadownload/userupload/editions/vesi_mag_2015_9_pril.pdf]
  • Центральный комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б): Историко-биографический справочник / Сост. Ю. В. Горячев. М.: Издательский дом «Парад», 2005. 496 с.
  • Чернев А. Д. 229 кремлёвских вождей. Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК Коммунистической партии в лицах и цифрах. Справочник. М.: Журнал «Родина», Научный центр «Руссика», 1996. 333 с.

Ссылки

  • www.Hrono.ru/biograf/puzanov.html
Предшественник:
Иванов, Василий Иванович (дипломат)
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в КНДР

22 февраля 1957 года30 июня 1962 года
Преемник:
Московский, Василий Петрович
Предшественник:
Епишев, Алексей Алексеевич
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Югославии

30 июня 1962 года12 апреля 1967 года
Преемник:
Бенедиктов, Иван Александрович
Предшественник:
Органов, Николай Николаевич
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Болгарии

12 апреля 1967 года4 мая 1972 года
Преемник:
Базовский, Владимир Николаевич
Предшественник:
Киктев, Сергей Петрович
Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Афганистане

3 октября 1972 года10 ноября 1979 года
Преемник:
Табеев, Фикрят Ахмеджанович

Отрывок, характеризующий Пузанов, Александр Михайлович

Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.