Пузанов, Николай Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Пузанов 
Общая информация
Полное имя

Николай Васильевич Пузанов

Гражданство

СССР, Россия

Дата рождения

7 апреля 1938(1938-04-07)

Место рождения

Кыштым, Челябинская область, РСФСР, СССР

Дата смерти

2 января 2008(2008-01-02) (69 лет)

Место смерти

Санкт-Петербург, Россия

Титулы
Олимпийский чемпион

1 раз (1968)

Чемпион мира

1 раз (1962)

Медали

Олимпийские игры
Золото Гренобль 1968 эстафета 4x7,5 км
Чемпионаты мира
Золото Хямеэнлинна 1962 команда
Серебро Эльверум 1965 индивидуальная гонка 20 км
Серебро Эльверум 1965 команда
Серебро Альтенберг 1967 эстафета 4×7,5 км
Государственные награды

Николай Васильевич Пузанов (7 апреля 1938, Кыштым, Челябинская область, РСФСР, СССР — 2 января 2008, Санкт-Петербург) — советский биатлонист, выиграл в Гренобле вместе с Александром Тихоновым, Виктором Маматовым и Владимиром Гундарцевым первое эстафетное золото в истории Олимпиад в эстафете 4×7,5 км.

Заслуженный мастер спорта СССР (1968)





Биография

В детстве увлекался лыжами, бегал на коньках. Когда пришел на завод учеником токаря, стал участвовать в соревнованиях. Стал чемпионом ДСО «Спартак» Челябинской области.

Серьёзно начал заниматься лыжными гонками во время военной службы. Выиграл несколько соревнований, был приглашен к участию в чемпионате СССР по лыжам, где однако не блеснул.

Поворотным для Пузанова стало предложение тренера Игоря Ивановича Булочкина заняться биатлоном в 1960. Его заявили на чемпионат СССР 1961, где он занял 3-е место и отобрался в сборную СССР.

На чемпионате мира в Хямеэнлинне в 1962 выиграл золото в командной гонке. С 1963 продолжил выступления за СКА (Ленинград).

Участник двух зимних Олимпиад 1964 (занял 10-е место на дистанции 20 км), 1968.

В победной эстафетной гонке бежал 2-й этап. Тренеры ставили задачу удержать преимущество в 24 секунды, добытое Тихоновым, что в итоге и удалось Пузанову.

В 1970 году окончил Ленинградский институт физической культуры имени П. Ф. Лесгафта. Работал на кафедре физподготовки Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова. Подполковник.

Награждён медалью «За трудовое отличие» (1969).

Женат, сын Сергей и дочь Екатерина.

Умер 3 января 2008 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Серафимовском кладбище[1].

Достижения

  • Чемпион Олимпийских Игр 1968 в Гренобле
  • Чемпион мира в командном зачёте 1962, Хямеэнлинна, Финляндия.
  • Трёхкратный серебряный призёр Чемпионатов мира 1963, 1965, 1967.
  • Восьмикратный чемпион СССР в лично-командном зачёте (1963, 1967 в гонке на 20 км, 1969 в эстафете 4×7,5 км)
  • Восемнадцатикратный призёр чемпионата СССР
  • Первый Чемпион Приза «Ижевская Винтовка», 1969 г.
  • Чемпион (1962) и серебряный призёр Спартакиады Народов СССР

Интересные факты

Пузанов — автор нескольких нововведений в биатлоне[2]:

  1. первым из биатлонистов поменял мушку — с леньковой на кольцевую;
  2. первым из сборной команды СССР перешел на пистолетное ложе-приклад.

Напишите отзыв о статье "Пузанов, Николай Васильевич"

Примечания

  1. [kfis.spb.ru/index.php?pg=57&news=875 Петербург простился с олимпийским чемпионом Николаем Пузановым]
  2. [www.pressa.spb.ru/newspapers/nevrem/2001/arts/nevrem-2586-art-14.html Невское время No 126(2586) 17 июля 2001 г. статья 14]

Ссылки

  • [www.infosport.ru/xml/t/person.xml?id=2578 Профиль спортсмена на сайте Национальной информационной сети «Спортивная Россия»]
  • [www.pressa.spb.ru/newspapers/nevrem/2001/arts/nevrem-2586-art-14.html Биография Николая Пузанова] Газета «Невское время», № 126(2586), 17 июля 2001
  • [www.chrab.chel.su/archive/26-09-98/4/RF41.DOC.html Живет в Америке девочка Сьюзен-Пузен] Интервью с Николаем Пузановым в газете «Челябинский рабочий» от 26 сентября 1998 года
  • [lesgaft.works.spb.ru/staff/1112 Пузанов, Николай Васильевич] в Зале славы НГУ имени П. Ф. Лесгафта

Отрывок, характеризующий Пузанов, Николай Васильевич

– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.