Пуков, Трофим Трофимович

Трофим Трофимович Пуков
Дата рождения	1 (14) августа 1915(1915-08-14)
Место рождения	с. Давыдово, Рязанский уезд, Рязанская губерния, Российская империя
Дата смерти	22 ноября 1968(1968-11-22) (53 года)
Место смерти	Мытищи, Московская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	инженерные войска
Годы службы	1941—1946
Звание	младший лейтенант
Часть	• 193-й отдельный сапёрный батальон 120-й стрелковой дивизии;  • 5-й отдельный гвардейский сапёрный батальон 6-й гвардейской стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Трофим Трофимович Пуков (1 (14) августа 1915 — 22 ноября 1968) — советский военный. Участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1943). Гвардии младший лейтенант.

Биография

Трофим Трофимович Пуков родился  1 (14 августа) 1915 года в селе Давыдово Рязанского уезда Рязанской губернии Российской империи в крестьянской семье. Русский. Окончил начальную школу. До призыва на военную службу работал плотником в колхозе.

В ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии Т. Т. Пуков был призван Тумским районным военкоматом Рязанской области в июне 1941 года. Прошёл краткий курс молодого бойца, получил воинскую специальность сапёра. В боях с немецко-фашистскими захватчиками красноармеец Т. Т. Пуков с августа 1941 года на Резервном фронте в составе 193-го отдельного сапёрного батальона 120-й стрелковой дивизии 24-й армии. Боевое крещение Трофим Трофимович принял под Ельней. После завершения Ельнинской операции дивизия была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. За отличие в боях она была переформирована в 6-ю гвардейскую стрелковую дивизию, а 193-й сапёрный батальон стал 5-м гвардейским. С октября 1941 года Т. Т. Пуков сражался на Брянском фронте. В ходе Орловско-Брянской операции Битвы за Москву Трофим Трофимович в составе своего подразделения оборонял Мценск. В период контрнаступления советских войск под Москвой 6-я гвардейская стрелковая дивизия в составе 3-й армии Юго-Западного, а затем Брянского фронтов участвовала в Елецкой операции и последующем наступлении на орловском направлении. В боях гвардии красноармеец Т. Т. Пуков в составе группы сапёров действовал впереди боевых порядков пехоты, проделывая проходы в минных полях и проволочных заграждениях противника, участвовал в освобождении городов Ефремова и Новосиля. После завершения наступательных операций в марте 1942 года 6-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена в резерв Брянского фронта, где находилась до мая 1942 года. Затем она заняла оборонительные позиции у села Вязоватое Покровского района Орловской области, которые удерживала до зимы 1943 года. Бойцы 5-го отдельного гвардейского сапёрного батальона осуществляли инженерное оборудование занимаемого рубежа и укрепляли инженерные сооружения, вели минную войну, проделывали проходы в проволочных и минных заграждениях противника для разведгрупп. В феврале 1943 года дивизия была передана 48-й армии и принимала участие в Малоархангельской операции. В ходе наступления Трофим Трофимович в составе своего подразделения осуществлял инженерное сопровождение стрелковых соединений своей дивизии, лично проделав 15 проходов в проволочных заграждениях немцев и сняв 162 мины. В начале мая 1943 года 6-я гвардейская стрелковая дивизия была переброшена на Курскую дугу и заняла оборону в составе 13-й армии Центрального фронта на рубеже Поныри — Снава. В преддверии Курской битвы гвардии сержант Т. Т. Пуков, прошедший к этому времени путь от рядового сапёра до командира сапёрного отделения, проделал большую работу по созданию инженерных сооружений и заграждений. Самоотверженный труд сапёров, в том числе и отделения гвардии сержанта Пукова, способствовал успешным оборонительным действиями дивизии, оказавшейся на направлении главного удара немецкой группы армий «Центр». С переходом дивизии в контрнаступление в рамках Орловской операции для 5-го отдельного гвардейского сапёрного батальона вновь начались напряжённые дни. Сапёрам приходилось работать по ночам под постоянным обстрелом противника. Только за одну ночь на 14 июля 1943 года гвардии сержант Т. Т. Пуков перед атакой стрелкового батальона снял 60 немецких противопехотных мин. В ночь с 14 на 15 июля Трофим Трофимович со своими бойцами в короткие сроки оборудовал командную высоту, на которой разместился наблюдательный пункт командира дивизии. 18 июля 1943 года Трофим Трофимович лично произвёл разведку местности в районе посёлка Красная Заря Глазуновского района Орловской области, обезвредив при этом 25 мин.

Разгромив немецко-фашистские войска на Курской дуге, Красная Армия практически без паузы начала Битву за Днепр. Подразделения 13-й армии Центрального фронта сломили сопротивление противника в Левобережной Украине и первыми вышли к реке Днепр. Высокие темпы наступления армии в немалой степени были обеспечены инженерными частями. Гвардии сержант Т. Т. Пуков со своим отделением обеспечивал форсирование частями своей дивизии Сейма, Десны, Днепра и Припяти, затем организовывал паромную переправу через Днепр. Трофим Трофимович особо отличился, работая в должности начальника парома. В период с 20 сентября по 1 октября 1943 года он со своим отделением круглосуточно работал на переправе под непрекращающимися артиллерийско-миномётным обстрелом и налётами вражеской авиации. Своей героической работой на переправе он обеспечил переброску через водную преграду военной техники, боеприпасов, стрелковых подразделений и различного военного имущества, тем самым способствовав успеху дивизии в боях за удержание и расширение плацдарма. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за успешное форсирование Днепр севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки Днепр и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии сержанту Пукову Трофиму Трофимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вскоре после присвоения высокого звания Т. Т. Пукова в числе особо отличившихся в Битве за Днепр воинов направили на учёбу в военное училище. После окончания обучения Трофим Трофимович продолжал служить в армии до 1946 года. В запас он уволился в звании младшего лейтенанта. Жил на станции Челюскинская Мытищинского горсовета Московской области, работал плотником на стройках в Мытищах. Умер Трофим Трофимович 22 ноября 1968 года. Похоронен в Москве на Перловском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» (16.10.1943);
• орден Ленина (16.10.1943);
• орден Красной Звезды (08.09.1943);
• медали.

Память

• Памятник Герою Советского Союза Т. Т. Пукову установлен в городе Спас-Клепики Рязанской области

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Батуркин П. А., Николенко Л. П. В огне войны: очерки о воинах-рязанцах, Героях Советского Союза. — М.: Московский рабочий, 1983. — С. 133—134. — 205 с.

Документы

• [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. [www.webcitation.org/667oHlgwN Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].

[www.podvignaroda.ru/?n=150027278 Представление к званию Героя Советского Союза]. [www.webcitation.org/6JL9T5U4r Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=12057178 Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза]. [www.webcitation.org/6JL9UT1yO Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].

[www.podvignaroda.ru/?n=21172339 Орден Красной Звезды (наградной лист и приказ о награждении)]. [www.webcitation.org/6JL9X9jxe Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8800 Пуков, Трофим Трофимович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0008/0278a0df.shtml Пуков Трофим Трофимович на www.az-libr.ru].
• [www.klepiki.ru/culture/museum/mbts/50 Спас-Клепики. Пуков Трофим Трофимович]. [www.webcitation.org/6JL9dFVLd Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].
• [rv.ryazan.ru/news/2012/10/16/16337.html Помним! Рязанские ведомости № 192 (4243) от 16 октября 2012 года]. [www.webcitation.org/6JL9Rydj8 Архивировано из первоисточника 3 сентября 2013].

Отрывок, характеризующий Пуков, Трофим Трофимович

– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.