Пулковский меридиан

30.326053°

30.326053-й меридиан восточной долготы

Пу́лковский меридиа́н — меридиан, проходящий через центр Круглого зала главного здания Пулковской обсерватории и расположенный в 30°19′34″ к востоку от Гринвичского меридиана (см. 59°46′18″ с. ш. 30°19′33″ в. д.59.7717278° с. ш. 30.3260528° в. д. / 59.7717278; 30.3260528   ). До начала XX века использовался в качестве нулевого меридиана для отсчёта географической долготы на картах Российской империи.

История

До конца XIX века в различных странах для отсчёта географической долготы использовали свои собственные национальные нулевые меридианы, проходящие, как правило, через центральные обсерватории этих стран. Так, в Англии нулевым считался Гринвичский меридиан, проходящий через ось пассажного инструмента Гринвичской обсерватории, во Франции для этой цели использовался c 1667 года Парижский меридиан, и т. д.

В Российской империи до 1844 года географическая долгота мест относилась к Гринвичскому меридиану, и только в 1844 году начальным (нулевым) меридианом для страны был избран Пулковский меридиан. Его долгота относительно Гринвича была определена традиционным методом перевозки хронометров, в два этапа. Сначала в 1843 году экспедиция Пулковской обсерватории с участием О. В. Струве определила долготу своей обсерватории относительно обсерватории в Альтоне (предместье Гамбурга), а в 1844 году другая экспедиция, руководимая О. В. Струве, связала по долготе Альтону с Гринвичем. Полученная таким образом разница долготы между Пулковской и Гринвичской обсерваториями была подтверждена определением в 1863 году при помощи радиотелеграфа.

По мере развития геодезии отсутствие стандартной системы отсчёта долготы было признано международным астрономическим сообществом неудобным. В 1884 году Международная меридианная конференция рекомендовала принять Гринвичский меридиан в качестве единого для всех стран нулевого меридиана. Однако довольно долго в разных странах использовались свои системы отсчёта долготы наряду с гринвичской. Так, на некоторых советских картах Пулковский меридиан продолжал использоваться как начало отсчёта до 1920-х годов.

Интересные факты

На Пулковский меридиан сориентированы многие (но не все) географические карты Энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Так, через Великий Новгород (см. карту к статье Новгородская губерния) проходит первый градус в. д. относительно Пулково (то есть город отстоит на 1° к востоку от Пулковского меридиана).

Московский проспект и продолжающая его часть Пулковского шоссе в Санкт-Петербурге лежат приблизительно на Пулковском меридиане, именем меридиана назван городской муниципальный округ. Вопреки распространённому заблуждению, совпадение этой линии с меридианом неточно. Совпадение имеет место только у подошвы Пулковской горы, на которой стоит обсерватория, и от которой отходит Пулковское шоссе (часть Киевского шоссе). Через 10 километров, у площади Победы, отделяющей Пулковское шоссе от продолжающего его Московского проспекта, меридиан находится уже приблизительно на 15″ восточнее (ещё дальше от него находится в этом районе Санкт-Петербургский дом молодежи, бывший кинотеатр «Меридиан», что на площади Конституции). Ещё через 10 километров, у Сенной площади, отклонение составляет уже 30″ (или около 500 метров). Меридиан также проходит через восточное крыло Казанского собора, башню Дома Зингера на Невском проспекте и северную оконечность Троицкого моста.

С севера Пулковский меридиан заходит на территорию Европы через норвежский полуостров Варангер, близ местечка Маккёур.

Пулковский меридиан на территории Российской империи пересекал:

• город Могилёв (центр города 30°21′ в. д.)
• западные районы Киева (центр города 30°30′ в. д.; меридиан проходит около Жулян)

Из всех меридианов, использовавшихся до начала XX века в качестве точек отсчёта систем географических координат, Пулковский — единственный, проходящий через четыре части света (Европа, Азия, Африка, Антарктида).

В Африку Пулковский меридиан заходит на пол-градуса восточнее Александрии (центр города 29°55′ в. д.), далее проходит на градус к западу от Египетских пирамид (пирамида Хеопса 31°08′ в. д.). По пути к югу он пересекает вытянувшееся примерно вдоль него озеро Танганьика.

До 1864 г. В. Я. Струве все измерения от Пулковского меридиана проводил во французских туазах, а затем по указанию Военно-топографического депо сделал пересчёт в сажени, упорно игнорируя метрическую систему измерений

Литература

• Долгота географическая // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Астрономическая обсерватория Пулковская — статья из Большой советской энциклопедии.
• Хауз Д. [geoman.ru/books/item/f00/s00/z0000009/index.shtml Гринвичское время и открытие долготы]. — Москва, 1983.

См. также

• Пулковская обсерватория
• Гринвичский меридиан
• Меридиан Ферро
• Братиславский меридиан

Отрывок, характеризующий Пулковский меридиан

– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.