Пункт назначения (фильм)

Пункт назначения
Final Destination
Жанр	фильм ужасов триллер
Режиссёр	Джеймс Вонг
Продюсер	Глен Морган Уоррен Зайд Крэйг Перри
Автор сценария	Джеймс Вонг Глен Морган Джеффри Реддик
В главных ролях	Девон Сава Эли Лартер Керр Смит Шонн Уильям Скотт
Оператор	Роберт Маклаклен
Композитор	Ширли Уокер
Кинокомпания	New Line Cinema
Длительность	98 мин
Бюджет	23 млн $
Сборы	$112 802 314
Страна	США США Канада Канада
Год	2000
Выход фильма «Пункт назначения» (оригинальное название — Final Destination)

К:Фильмы 2000 года

«Пункт назначе́ния» (англ. Final Destination) — сверхъестественный фильм ужасов 2000 года режиссёра Джеймса Вонга. Сценарий фильма написан Гленом Морганом на основе рассказа Джефри Реддика. В фильме снимались Девон Сава, Эли Лартер, Керр Смит и Тони Тодд. Сава играет подростка, который обманывает смерть после того, как его посетило виде́ние смерти себя и своих друзей, которые взрываются в самолёте. Ему удается спасти нескольких пассажиров, но смерть тем не менее настигает их, поскольку им было суждено погибнуть на том самолёте.

Фильм основан на сценарии, написанном для сериала «Секретные материалы» Реддиком. Съёмки фильма проходили в штате Алабама и Ванкувере. На экраны фильм вышел 17 марта 2000 года и финансово оказался успешным, в первый же уик-энд заработав $10 млн.. В тот же день был выпущен саундтрек к фильму, включивший в себе песни композитора Ширли Уокер. 26 сентября 2000 года в США и Канаде состоялся релиз фильма на DVD, в который вошли удалённые сцены, комментарии и документалистика.

Фильм получил смешанные отзывы от критиков. Отрицательные отзывы были вызваны тем, что фильм направлен на подростковую аудиторию, а положительные — тем, что фильм очень динамичный и постоянно держит в напряжении. Картина получила премию Сатурн как Лучший фильм ужасов, и лучшему молодому актёру за персонаж, сыгранный Савой. У фильма есть три сиквела: Пункт назначения 2, Пункт назначения 3, Пункт назначения 4 и один приквел Пункт назначения 5, а также ряд романов и комиксов, опубликованные Black Flame и Zenescope Entertainment.

Слоган фильма — «Готовы ли вы соревноваться со Смертью?».

Сюжет

Главный герой фильма — старшеклассник Алекс Браунинг (Девон Сава) — отправляется в школьную поездку в Париж. Судя по всему, Алекс панически боится летать, но всячески пытается это скрыть. Вскоре после взлёта самолёт взрывается, и одноклассники Алекса погибают в огне у него на глазах. В тот момент, когда смерть настигает самого Алекса, он внезапно приходит в себя, в кресле готовящегося к взлёту "Боинга-747", следующего рейсом 180. Перепуганный, он начинает замечать, что моменты из его видения, например, реплики одноклассников или сломанный откидной столик, начинают повторяться в действительности. Алекс начинает паниковать и пытается выйти из самолёта. Из-за сложившейся ситуации Алекса, учительницу Валери Льютон (Кристен Клоук), крутого парня Картера Хортона (Керр Смит), подругу Картера Терри Чейни (Аманда Детмер) и студента Билли Хичкока (Шон Уильям Скотт) высаживают из самолёта, а сирота Клер Риверс (Эли Лартер) и лучший друг Алекса Тод Ваггнер (Чед Донелла) сходят сами (первая восприняла предупреждение Алекса всерьёз, а второй решил помочь другу), чтобы они могли успокоиться и прилететь следующим рейсом. Самолёт с оставшимися пассажирами взлетает и тут же взрывается. Два агента ФБР берут показания у людей, снятых с самолета, и особенно у Алекса.

Спустя 39 дней на поминальном вечере в школе открывают памятник в честь погибших в том рейсе. Картер отказывается разговаривать с Алексом, Терри пытается извиниться перед ним за своего парня, мисс Льютон боится Алекса, а Тод приглашает Алекса на хоккейный матч. Тем же вечером у себя дома в ванной Тод поскальзывается на луже, бельевая верёвка опутывается вокруг его шеи. Из-за скользкой ванной Тод не может освободиться и погибает. Все, кроме Алекса, считают его смерть самоубийством. Алекс был на месте трагедии и увидел там Клер. На следующий день он приходит к ней домой и пытается выяснить, почему она там оказалась. Клер заявляет, что она чувствует примерно то же, что и Алекс, но при этом не испытывает видений. Алекс и Клер догадываются, что Смерть идет за ними. Они решают взглянуть на умершего Тода.

Когда Алекс и Клер приходят в морг, чтобы увидеть его тело, таинственный гробовщик Уильям Бладуорт (Тони Тодд) говорит им, что Смерть вмешивается, чтобы убить всех, кто должен был умереть в самолёте. На другой день Алекс пытается убедить Клер в убийстве Тода, но она ему не верит. Картер и Терри подъезжают к ним на машине, чуть не сбив Билли Хичкока, который ехал на своём велосипеде. В это время из ближайшего магазина выходит Валери Льютон, которая также подходит к ним и сообщает о своем намерении через неделю покинуть город. Ребята вновь ссорятся. Терри надоедают их крики, она бросает Картера и, переходя улицу, кричит на него. Тут же на огромной скорости её сбивает автобус.

Дома, смотря репортаж о крушении рейса 180, Алекс приходит к выводу, что Смерть убивает оставшихся в живых в том же порядке, в каком они погибли бы при взрыве самолета. На основе этого он понимает, что следующая цель в списке Смерти — мисс Льютон. Он мчится к её дому, но в доме мисс Льютон случается пожар, на учительницу падает стойка с ножами, один вонзается ей в грудь. Валери беспомощно лежит на полу, Алекс готовится вытащить нож, но табуретка падает на этот нож и вонзает его вглубь, убивая мисс Льютон. Алекс выбегает из дома за секунды до взрыва, и потом он бежит домой. Свидетелем взрыва становится Билли Хичкок.

Клер Риверс допрашивают агенты ФБР, они подозревают Алекса в убийствах (Алекс касался ножа, убившего мисс Льютон, и следы подошвы его обуви отпечатались на полу в её крови). Алекс связывается с Билли, Клер и Картером, чтобы рассказать им о своей теории. Они решают ехать из города на автомобиле Картера. У Алекса происходит видение поезда и разрыва ремня безопасности. Картер, зная от Алекса, что он следующий, гонит на бешеной скорости по шоссе и останавливает свою машину на железнодорожной ветке. Картер хочет себя убить прежде, чем это сделает Смерть. Однако в последний момент он передумывает, но не может выйти из своего автомобиля, поскольку его ремень безопасности заклинило. Картер попытался завести машину, но мотор не завёлся, а двери автомобиля сами собой заблокировались. Поезд приближается всё ближе, скоро он протаранит автомобиль вместе с Картером. Алекс мчится, чтобы помочь Картеру выбраться из своего автомобиля и разрывает ремень безопасности, как Алекс и предвидел, и Картер освобождён за секунду до того, как поезд врезается в автомобиль, — тем самым обманывая Смерть. Картер перемещается в конец списка Смерти. Спустя несколько секунд оказавшийся под колёсами поезда осколок машины Картера отрезает голову Билли Хичкоку, кричащему в этот момент, что он будет жить.

Дома Алекс с ужасом понимает, что Билли погиб потому, что он спас Картера. Смерть пропустила Картера и нанесла удар следующей жертве — Билли. Далее он понимает, что следующая жертва Смерти не он, а Клер. Алекс мчится к её дому и находит её в автомобиле, окружённом огнём. Она неспособна спастись из своего транспортного средства, которое грозит взорваться, поскольку повреждённый электрический кабель щёлкает вокруг. Алекс спасает её, поднимая кабель, но сам получает сильный удар током. Клер и агенты ФБР бегут к Алексу.

Шесть месяцев спустя Алекс, Клер и Картер находятся в Париже, говорят о рейсе 180. Алекс считает, что они всё ещё в списке, просто Смерть дала им отсрочку. Алекс выходит прогуляться, так как чувствует опасность. Задумавшись, Алекс не замечает мчащегося на него автобуса, лишь крик Клер спасает его. Автобус врезается в столб, который задевает вывеску, падающую на Алекса. В последний момент его отталкивает Картер. Он спрашивает Алекса, кто является следующим в списке Смерти. Вывеска с надписью «miro81» (если перевернуть: «18ORIM»(отсылка к катастрофе)), сделав поворот вокруг своей оси, падает на Картера. Экран темнеет. Можно услышать громкий сильный удар, который оставляет Алекса и Клер последними выжившими рейса 180.

Интересные Факты

• Картер единственный главный герой,чья смерть и не была показана вовсе,а его мертвого тела никто не видел и в ближайших частях фильма.Фотографию мертвого же Алекса показали во второй части фильма.

Удаленные сцены

На DVD с фильмом присутствуют несколько сцен, не попавших в окончательную версию фильма:

• Любовная сцена между Алексом и Клер на пляже.
• Тест на беременность, из которого ясно, что Клер ждёт ребёнка от Алекса.

Также существует ещё две версии концовки:

• Во второй версии Алексу отрезает голову в результате несчастного случая — лопасть слетает с вертолёта полиции.
• Третья альтернативная концовка, в которой Алекс погибает от удара током. Картер выживает, а Клер, родив малыша, получает дар предвидеть смерть.

Кроме того, несколько смертей были урезаны, чтобы смягчить рейтинг:

• Смерть Тода в ванной была более кровавой.
• В сцене со смертью зарезанной учительницы также было больше крови.

Создание

Производство

Идея создания фильма и его дальнейших сиквелов возникла у Джефри Реддика, после того, как в СМИ появилось сообщение о взрыве рейса 800 авиакомпании Trans World Airlines. Впоследствии, Реддик решил написать 14-страничный сценарий о рейсе 180 для сериала «Секретные материалы». Его сценарий был игнорирован создателями/продюсерами Крисом Картером и его союзом писателей, за исключением Джеймса Вонга и Глена Моргана, которые проявили интерес к ней. Оба писателя были готовы сделать фильм, но сценарий был переписан в соответствии с их стандартами. «Я считаю, что в определённый момент у нас появляется чувство предвидения», — сказал Вонг. «Главным нашим желанием было, чтобы наши персонажи не видели смерть. Мы хотели, чтобы у него не было внешности и обличия. Они умрут не от руки убийцы. И им понравилась эта идея, они сказали Окей» — добавил Морган. Продюсеры Крейг Перри и Уоррен Зайд из компании «Zide/Perry Productions» помогли бюджету фильма, так как были во впечатлении от идеи о невидимой убийце жертв. «New Line Cinema» распределили бюджет и права на фильм, после того как Реддик пришел к ним лично.

Подбор актёров

«Одним из самых важных пунктов при выборе актёров было способность тонко сыграть своего персонажа» — отметил в ходе прослушивания Морган. Роль Алекса Браунинга исполнил канадский актёр Девон Сава, который прославился игрой в фильме «Рука-убийца» 1999 года. Сава сказал, что «когда читал сценарий фильма в самолёте, каждый раз выглядывал в окно, чтобы проверить, всё ли нормально с двигателем». Однако Вонг и Морган, не будучи знакомыми с ним, захотели посмотреть его предыдущие фильмы. Морган был поражён его игрой в фильме «Рука-убийца», поэтому Сава был включен в список актеров. Про свою роль Сава заявил: «В начале Алекс был сумасшедшим сухарем и, наверное, не самым популярным парнем в школе. Я думаю, после того, как самолёт упадёт, его мир полностью изменится». «Девон имеет обычные человеческие качества, что делает его ещё более доступным», — отметил Вонг, «Он уверенный в себе человек, который не боится взяться за сложные персонажи и стать героем». Перри был поражён уязвимостью Савы в действии, описывая его как очень характерного персонажа.

Эли Лартер, которая сыграла главную роль в фильме «Студенческая команда» 1999 года, была включена в список актеров как исполнительница персонажа Клэр Риверс. Лартер утверждает, что «фильм показывает, как легко можно превратиться в кого-то, винить кого угодно, когда вы напуганы. Также о доверии к своей интуиции и к себе». Она описывает своего персонажа, как человека, много потерявшего в жизни и живущего своим миром. Шон Уильям Скотт, известный ролью Стива Стифлера в фильме «Американский пирог» 1999 года, был нанят в качестве исполнителя персонажа клоуна Билли Хичкока. Скотт смеялся над своей ролью, утверждая, что «ему не хватает социальных навыков». Скотт был удивлён, когда заметил, что в сценарии он является толстым. В конце концов, сценаристы изменили типаж персонажа, чтоб он больше подходил Скотту. Звезда сериала «Бухта Доусона», Керр Смит сыграл Картера Хортона. Керр определил Картера как типичного школьного хулигана, чья жизнь зависит от гнева.

Съёмки

Съёмки крушения и полёта были сняты в Лонг-Айленде, а дополнительные сцены в Ванкувере. Из-за занятости актёрского состава график съёмок многократно изменялся. Сава был занят в фильме «The Guilty», а Смит в сериале «Бухта Доусона».

Первой сценой была смерть героини Детмер (её сбил автобус), так как сцена была лёгкой. Все смерти были сняты с использованием фактических актеров. Сцены смертей и лесные сцены были сняты в Париже, в Виктории. Дополнительные сцены снимались в Торонто и Сан-Франциско.

В ролях

• Девон Сава — Алекс Браунинг
• Эли Лартер — Клэр Риверс
• Керр Смит — Картер Хортон
• Шон Уильям Скотт — Билли Хичкок
• Кристен Клоук — Валери Льютон
• Дэниел Робук — агент Вэйн
• Роджер Гуэнвёр Смит — агент Шрек
• Аманда Детмер — Терри Чейни
• Чэд Донелла — Тод Ваггнер
• Тони Тодд — Уильям Бладуорт
• Брендан Фер — Джордж Ваггнер

Роли дублировали

• Владимир Маслаков — Алекс Браунинг
• Елена Ивасишина — Клер Риверс
• Константин Хабенский — Картер Хортон
• Сергей Дьячков — Тодд Вагнер
• Геннадий Смирнов — Билли Хичкок
• Станислав Концевич — агент Шрек
• Андрей Тенетко — агент Уэйн
• Вадим Гущин — мистер Уильям Блудворт
• Максим Сергеев — Кен Браунинг, Харе Кришна, второй пилот
• Евгений Иванов — бортпроводник
• Ксения Бржезовская — Терри Чейни
• Алексей Зубарев — Говард Сигл
• Владимир Летенков — ведущий новостей
• Александр Саюталин — Ларри Мурно

Музыка

В фильме звучали песни:

• «Rocky Mountain High» в исполнении John Denver.
• «Hundred Grand» в исполнении Pete Atherton.
• «Into The Void» в исполнении Nine Inch Nails.
• «All The Candles In The World» в исполнении Jane Siberry.
• «And When I Die» в исполнении Joe 90.
• «Rocky Mountain High» (французская версия) в исполнении Alessandro Juliani.

Ссылки

• «Пункт назначения» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v184311 Пункт назначения] (англ.) на сайте allmovie
• [www.boxofficemojo.com/movies/?id=finaldestination.htm «Пункт назначения»] (англ.) на сайте Box Office Mojo
• [www.rottentomatoes.com/m/final_destination/ «Пункт назначения»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
• [www.kino-teatr.ru/kino/movie/hollywood/25557/annot/ «Пункт назначения» на сайте кинотеатр.ру]
• [www.horror-movies.ru/Reviews-2/Final_Destination.htm «Пункт назначения» на сайте horror-movies.ru]

Отрывок, характеризующий Пункт назначения (фильм)

Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.