Пуси

Под названием Пуси́ (кит. упр. 浦西, пиньинь: Pǔxī; дословно - «к западу от Хуанпу») объединяют различные районы города Шанхая (КНР), расположенные к западу от реки Хуанпу. В Пуси проживают 90 % жителей Шанхая. Несмотря на бурное развитие Нового района Пудун, расположенного на другой стороне Хуанпу, Пуси по-прежнему остаётся культурным, жилым и во многом даже экономическим центром Шанхая.

Культура и развлечения

Несмотря на немалые усилия властей по продвижению образа Пудуна, Пуси остаётся также культурным и развлекательным центром Шанхая. В Пуси находятся две главные торговые зоны города Хуайхай Лу и Сюйцзяхуэй, популярные улицы ночных клубов Маомин Лу и Цзюйлу Лу, а также туристические и культурные центры, такие как набережная Вайтань, Большой шанхайский театр и Шанхайский музей.

Транспорт

В Пуси находится аэропорт Хунцяо — старый аэропорт Шанхая. Однако с открытием нового международного аэропорта Пудун все международные рейсы, включая рейсы в Гонконг и Макао, были переведены в последний. Правительство старается избегать прямой конкуренции между аэропортами, поэтому существует очень мало направлений, в которые рейсы выполняются из обоих аэропортов. Возможно, это связано с тем, что для того чтобы добраться от Хунцяо до основных деловых районов на такси требуется не более получаса и около 10 долларов США, в то время как дорога на такси из аэропорта Пудун займёт около часа и будет стоить 25 долларов либо 8 минут и 7 долларов на магнитоплане (однако в отличие от такси на магнитоплане оплата производится за каждого пассажира в отдельности).

До начала 1990-х из Пудуна в Пуси и обратно можно было попасть лишь на пароме. Сегодня их соединяют несколько тоннелей и четыре крупных моста, а также вторая линия шанхайского метро.

В Пуси также расположен Шанхайский железнодорожный вокзал.

Отрывок, характеризующий Пуси

– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.