Путешествие к центру Земли (фильм, 1959)

Путешествие к центру Земли
англ. Journey to the Center of the Earth
Жанр	Приключенческий фильм
Режиссёр	Генри Левин
Продюсер	Чарльз Брэкетт
Автор сценария	Чарльз Брэкетт Вальтер Райш
В главных ролях	Джеймс Мэйсон Пэт Бун Арлин Дал
Оператор	Лео Товер
Композитор	Бернард Херрманн
Кинокомпания	20th Century Fox
Длительность	132 мин.
Бюджет	3,44 млн $
Сборы	10 млн $
Страна	США США
Язык	английский
Год	1959
Выход фильма «Путешествие к центру Земли» (оригинальное название — англ. Journey to the Center of the Earth)

К:Фильмы 1959 года

«Путешествие к центру Земли» (англ. Journey to the Center of the Earth) — американский цветной кинофильм 1959 года кинокомпании 20th Century Fox (реж. Генри Левин) по одноимённому роману Жюля Верна.

Сюжет

Эдинбург, Шотландия, 1880 год.
Только что удостоенного рыцарства профессора геологии Оливера Линденбрука поздравляет весь город, не говоря уже об администрации и студентах его родного Эдинбургского университета, однако лучший подарок ему преподносит студент Алек Макъюэн, купивший для него в лавке мелочей образец вулканической породы.
Необычная для средиземноморской лавы плотность камня так заинтересовывает учёного, что он застревает в лаборатории, несмотря на организованный дома в его честь торжественный ужин и приглашённых гостей. Благодаря небрежности лаборанта образец оказывается расколот, а внутри него обнаруживается явно сделанный человеком металлический груз с какими-то письменами. После расшифровки профессор Линденбрук выясняет, что послание принадлежит исландскому учёному XVI века Арне Сакнуссемму, нашедшему за 300 лет до того проход, ведущий к центру Земли. Линденбрук и Алек немедленно собираются в путешествие.

Экспедиция осложняется действиями профессора Гётеборга из Стокгольма, получившего письмо от Линденбрука, но решившего перехватить славу, достигнув цели первым. Шотландская и шведская группы стремятся первыми достичь Исландии, где нанятые Гётеборгом люди и запирают его соперников на перьевом складе. Шотландцев освобождает силач-исландец Ханс Бьелке со своей ручной уткой Гертрудой. Они вместе проникают в номер Гётеборга в гостинице, но обнаруживают того мёртвым. Линденбрук находит следы цианистого калия на его бороде и понимает, что швед был убит. Вдова Гётеборга Карла сначала обвиняет профессора, считая, что он пытается прославиться за счёт её покойного супруга, однако позже узнаёт правду из его дневника и, в качестве извинения, передаёт Линденбруку припасы и оборудование, собранные её мужем для собственного похода, требуя взамен включить её в состав экспедиции. Профессор вынужден согласиться с ней и взять переводчицей для общения с исландцем, не понимающим ни слова по-английски.

Путешественники находят описанный в послании вход через потухший вулкан и следуют внутрь планеты, пользуясь оставленными Арне отметками. Однако не одни они движутся в этом направлении: туда же секретно следует со своим слугой граф Сакнуссемм, считающий себя, как потомка Анре Сакнуссемма, единственным законным претендентом на славу от открытия и хозяином всех найденных подземелий. Отставший от группы Алек встречается с графом; тот требует от юноши заменить ему умершего от лишений и страха слугу, а услышав отказ — стреляет в него. Это не помогает ему, так как профессор быстро находит место по эху от выстрела. Суд путешественников приговаривает графа к смерти, однако никто из них не решается привести приговор в исполнение, и они нехотя позволяют Сакнуссемму идти с их экспедицией.

Путешественники находят в пещерах необычную жизнь — фосфоресцирующий лишайник и местные грибы, съедобные в молодом возрасте, но вырастающие впоследствии по гигантских размеров с твёрдостью и прочностью дуба. Граф, вышедший чуть в отдалении на подземный океан и успевший назвать его в свою честь, приказывает Хансу соорудить из ножек гигантских грибов плот — что оказывается весьма предусмотрительным, когда на группу нападает стая диметродонов. Достигнув гигантского водоворота, профессор заключает, что попал в центр Земли, где взаимодействие магнитных сил между северным и южным полюсами столь велико, что может унести любой металл, включая обручальное кольцо Карлы, золотой зуб Ханса, гармонику Алека, ручку и путевой дневник самого профессора со всеми записями о ходе экспедиции.

Полностью измотанные, они достигают противоположного берега. Пока остальные спят, голодный граф ловит и съедает утку Гертруду. Обнаруживший это Ханс в ярости бросается на графа, но друзья оттаскивают его — однако Сакнуссемм карает сам себя, случайно вызвав камнепад. Обрушение камней открывает им ранее заваленный проход, за которым экспедиция открывает руины пропавшей Атлантиды и скелет Арне Сакнуссемма, мертвая рука которого указывает направление к выходу наружу — вертикальному каналу-«отдушине» с сильной воздушной тягой, но почти перекрытый в одном месте большой глыбой. Путешественники подрывают валун оказавшимся в припасах графа порохом, укрывшись от взрыва в серпентиновой чаше для жертвенного огня древнего алтаря, при этом пробуждают дремавший вулкан, лава которого заливает найдённый город, а чашу с путешественниками с головокружительной скоростью выносит извержением вулкана на поверхность.

Вернувшихся в Эдинбург путешественников прославляют как национальных героев. Профессор не хочет принимать чествования, так как не сумел доставить ни одного доказательства своего достижения, однако призывает других повторить его, идя по их стопам. Профессор предлагает Карле помочь ему с восстановлением по памяти записей о путешествии, в свою очередь, Карла намекает профессору о возможном предложении руки и сердца.

Отличия от романа

• Изменены происхождение и отношения главных героев — в оригинале немцев, что часто подчёркивается литературоведами, как необычная для Жюля Верна черта романа. Сам профессор Линденбрук (в оригинале Лиденброк) не претерпел значительных изменений в своём имени и положении, однако его младший партнёр в книге — не студент профессора, а его племянник Аксель.
• Нахождение шифровки Арне Сакнуссемма в вулканической породе (в оригинале — в найденном манускрипте алхимика).
• Появление персонажей: утки Гертруды, профессора Гётеборга и его жены, а также графа Сакнуссемма (в книге отсутствуют).
• Нахождение Атлантиды (в книге отсутствует).
• Исторически-эволюционный уровень подземного животного мира (в оригинале путешественникам встретились морские ящеры ихтиозавры и плезиозавры, доисторические слоны, мастодонты и динотерии, и даже гигантский гоминид, но нигде не фигурируют наземные динозавры).

В главных ролях

Актёр	Роль
Джеймс Мэйсон	сэр Оливер Линденбрук сэр Оливер Линденбрук (профессор геологии Эдинбургского университета)
Пэт Бун	Алек Макьюэн Алек Макьюэн (его студент)
Айвен Трисолт (эст. Юхан Трейсалт)	профессор Гётеборг профессор Гётеборг (соперник Линденбрука)
Питер Ронсон (исл. Пьетюр Рёйгнвальдссон)	Ханс Бьелке Ханс Бьелке
Арлин Дал	Карла Гётеборг Карла Гётеборг (жена/вдова профессора Гётеборга)
Тэйер Дэвид	граф Сакнуссемм граф Сакнуссемм
Алан Напье	декан декан

Съёмочная группа и особенности съёмочного процесса

Члены съёмочной группы

• Режиссёр — Генри Левин.
• Продюсер — Чарльз Брэкетт.
• Сценаристы — Чарльз Брэкетт и Вальтер Райш, на основе романа Жюля Верна.
• Художественно-постановочная группа — Лайл Уилер, Франц Бахелин, Герман Блюменталь.
• Декораторы — Йозеф Киш и Уолтер М. Скотт.
• Композитор — Бернард Херрманн.
• Оператор — Лео Товер.
• Монтаж — Стюарт Гилмор и Джек У. Холмс.

Часть сцен «подземной» части сюжета была снята в Карлсбадских пещерах на юге США. Для изображения ящеров (практически единственной показанной подземной фауны) «гримировали» реальных рептилий, в частности, диметродоны были «сыграны» игуанами Cyclura cornuta с приделанными к спинам бутафорскими гребнями, а чуть не съевший профессора в Атлантиде гигантский хамелеон — перекрашенной ящерицей из рода тегу.

Реакция аудитории, критиков, профессионалов кино

Картина была достаточно положительно встречена аудиторией, собрав около 5 миллионов долларов в рамках первоначального проката и приблизительно ту же сумму при последующем видеопрокате (общий объём сборов около 10 млн долларов США), при обжем бюджете фильма около 3,44 миллионов). В 1960 году фильм достиг шорт-листов трёх технических номинаций премии Американской Киноакадемии («Оскара»), а также получил премию 2-й степени Laurel Awards.

Отзывы на кинокартину большинства критиков находятся в диапазоне от нейтральных до умеренно-положительных. Автор одного из более скептических отзывов, критик The New York Times Босли Краузер охарактеризовал фильм как «не особо выдающееся „как будто“; подземелья выглядят наподобие „туннеля любви“ в парке развлечений, а отношения героев между собой и к оказавшемуся там же столь же пытливому чужаку — слишком традиционны и даже несколько скучны». В то же время, Иэн Нейтан из журнала Empire дал фильму 4 звезды из пяти, назвав его «Превосходной научно-фантастической сказкой», которая «выглядит старовато и несколько искусственно, но подходит к этому достаточно серьезно, даря зрителю захватывающее приключение, не замусоренное низкопробностями, мелодрамой или племенем статистов, разряженных птицами или людьми-ящерами». 81 % критиков, представленных на ресурсе-агрегаторе Rotten Tomatoes, дали фильму в целом положительную оценку, с общим консенсусом, что это «глуповатое, но развлекающее кино, в котором есть всё, что требуется для фантастического блокбастера — персонажи-герои, зловещие негодяи, монстры, громадные декорации и спецэффекты».

Своего рода дополнительным признанием фильма стала постановка Хэлом Сазерлендом одноимённого 17-серийного мультсериала, показанного в 1967—1969 годах телесетью ABC и основанного более на фильме Левина, чем на книге-первоисточнике (в частности, использующего его имена и происхождение главных героев, а также привнесённых в сюжет графа Сакнуссема и утку Гертруду).

Номинации кинопремий

Премия Американской Киноакадемии («Оскар»)

• Номинация в категории «Лучшая работа художника-постановщика в цветном фильме» (Л. Уилер, Ф. Бахелин, Й. Киш, Г. Блюменталь, У. М. Скотт).
• Номинация в категории «Лучший звук» (Карлтон У. Фолкнер).
• Номинация в категории «Лучшие специальные (визуальные и звуковые) эффекты» (Л. Б. Эбботт, Дж. Б. Гордон /визуальные эффекты/, К. У. Фолкнер /звуковые эффекты/).

Laurel Awards

• 1960 — «Золотой лавр» 2-й степени в категории «Top Action Drama» Laurel Awards.

Ссылки

• «Путешествие к центру Земли» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Рецензии критиков или профильных изданий:
(кроме использованных в тексте)

• Гленн Эриксон. [www.dvdtalk.com/dvdsavant/s758center.html Journey to the Center of the Earth] (англ.). DVD Savant (15 марта 2003). Проверено 21 августа 2014.
• Боб Монделло. [www.npr.org/templates/story/story.php?storyId=92388397&sc=IMDB New 3-D 'Journey' Sparks A Trip Back To The '50s] (англ.). National Public Radio (11 июля 2008). Проверено 21 августа 2014.
• Эмануэль Леви. [emanuellevy.com/review/journey-to-the-center-of-the-earth-1959/ Journey to the Center of the Earth (1959)] (англ.). EmanuelLevy Cinema 24/7 (22 февраля 2012). Проверено 21 августа 2014.
• Гленн Эриксон. [www.dvdtalk.com/dvdsavant/s3871cent.html Journey to the Center of the Earth (Blu-ray review)] (англ.). DVD Savant (5 мая 2012). Проверено 21 августа 2014.
• Jaime N. Christley. [www.slantmagazine.com/dvd/review/journey-to-the-center-of-the-earth Journey to the Center of the Earth (Blu-ray review)] (англ.). Slant Magazine (8 мая 2012). Проверено 21 августа 2014.
• J. Hurtado. [twitchfilm.com/2012/05/blu-ray-review-journey-to-the-center-of-the-earth-twilight-time.html Blu-ray Review: Journey to the Center of the Earth (Twilight Time)] (англ.). Twitch Film (12 мая 2012). Проверено 21 августа 2014.
• [variety.com/1958/film/reviews/journey-to-the-center-of-the-earth-2-1200419383/ Review: ‘Journey to the Center of the Earth’] (англ.). Variety. Проверено 21 августа 2014.
• Джефф Эндрю. [www.timeout.com/london/film/journey-to-the-center-of-the-earth Journey to the Center of the Earth] (англ.). Time Out London. Проверено 21 августа 2014.
• [movies.tvguide.com/journey-to-the-center-of-the-earth/review/102884 Journey To The Center Of The Earth] (англ.). TV Guide. Проверено 21 августа 2014.

См. также

• Путешествие к центру Земли
• Полая Земля

Кинематограф США   Фантастика   Вулканы

Отрывок, характеризующий Путешествие к центру Земли (фильм, 1959)

Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.