Дилер (фильм)

Дилер
Pusher
Жанр	криминальная драма гангстерский фильм
Режиссёр	Николас Виндинг Рефн
Продюсер	Хенрик Данструп
Автор сценария	Николас Виндинг Рефн Йенс Даль
В главных ролях	Ким Бодния Лаура Драсбек Мадс Миккельсен Златко Бурич Славко Лабович
Оператор	Мортен Сёборг
Композитор	Петер Петер
Длительность	105 мин
Страна	Дания Дания
Язык	датский
Год	1996
Выход фильма «Дилер» (оригинальное название — Pusher)

К:Фильмы 1996 года

«Дилер» — дебютный полнометражный фильм датского режиссёра и сценариста Николаса Виндинга Рефна, малобюджетная криминальная драма, первая из серии о наркодилерах Копенгагена.

Сюжет

Фильм открывает композиция «Pusher Theme» в исполнении группы The Prisoner, в сопровождении которой перед зрителем предстают пять основных персонажей: уличный торговец наркотиками Франк, высококлассная проститутка Вик, напарник Франка Тонни, авторитетный наркодилер Мило и его подельник Радован. Действие происходит в Копенгагене в течение семи дней. События разделены монтажными склейками с названием дня недели.

Утром понедельника Франк и Тонни толкают кокаин молодому человеку, утверждающему, что он покупал наркотики уже много раз. Парочка ловко обводит его вокруг пальца, за почти полную сумму денег оставив лишь малую часть пакета с товаром. Ненадолго заглянув к подруге Франка Вик, остаток дня они проводят в попойках с шутками и взаимными подколками.

Во вторник Франк встречается со своим бывшим сокамерником — шведом Хассе, который просит как можно скорее раздобыть для него 200 грамм героина. Франк обращается к местному наркодилеру — радушному сербу Мило. Франк задолжал ему 50 тысяч датских крон, но по старой дружбе Мило всё же соглашается достать наркотик, при условии, что после сделки Франк немедленно рассчитается с ним.

В среду, во второй половине дня, Франк и Тонни, как всегда дурачась, ждут приезда Хассе на автостоянке позади местного супермаркета. Швед приглашает толкача в свою машину и выезжает с безопасной стоянки на оживлённые улицы. Внезапно движение перекрывает машина полиции и Франк изо всех сил спасается бегством. Перед арестом ему удаётся выбросить героин в пруд, избавившись от единственной улики против себя.

Утром четверга полицейские вынуждены отпустить Франка, но прежде, чем сделать это, они показывают толкачу бумагу с признательным показанием напарника Франка Тонни. На свободе торговец первым делом наведывается к Мило и рассказывает о провале сделки, обещая немедленно вернуть 50 тысяч и полностью расплатиться через неделю. Затем раздосадованный пушер врывается в бар, за стойкой которого сидит ничего не подозревающий Тонни, и избивает друга бейсбольной битой. После этого Франк и коллега Мило Радован, за дружеской беседой, в которой серб рассказывает датчанину своё тайное желание — открыть собственный ресторан — направляются к давнему должнику наркоторговца. Оказавшись перед выбором: вернуть деньги или ограбить банк, потерявший надежду джанки не находит другого выхода, кроме как выстрелить из дробовика Радована себе в голову. Остаток дня Франк проводит вместе с Вик. Проститутка в одиночестве принимает героин, а пушер курит самокрутку перед мерцающим телеэкраном.

В пятницу Франк пытается созвониться с Ритой — наркокурьером, которая должна доставить толкачу 100 грамм героина — последнюю надежду рассчитаться с долгами. Франк узнаёт, что его товар прибудет лишь утром субботы.

Рита подводит торговца, передав ему вместо наркотика пищевую соду. Радован даёт толкачу последнюю отсрочку — несколько часов до окончания дня. Франк лихорадочно колесит по городу, выбивая долги, и в отчаянии даже просит деньги у своей матери. Собрав 59 тысяч, он посещает Мило, но разгневанный серб, уставший от оправданий Франка, лишь отдаёт приказ пытать толкача. Пушеру удаётся сбежать из заведения Мило и добраться до квартиры Вик.

В последний день недели Франк решает бежать из Дании и приглашает Вик уехать вместе с ним. Пушер заключает последнюю сделку и строит планы на жизнь в Испании, когда неожиданно раздаётся звонок от Мило, который обещает простить Франку долг и за неполную сумму. Толкач сообщает Вик, что они остаются в Копенгагене, и проститутка крадёт у Франка собранные 70 тысяч. На исходе воскресенья толкач стоит в ночной темноте и смотрит вслед уехавшему такси, представляя себе неминуемую жестокую расправу.

В ролях

Ким Бодния — Франк Лаура Драсбек — Вик Мадс Миккельсен — Тонни Златко Бурич — Мило Славко Лабович — Радован Ваня Байичич — Бранко

Петер Андерссон — Хассе Томас Огрен — Мортен Лисбет Расмуссен — Рита Томас Бо Ларсен — джанки Левино Йенсен — Майк Николас Виндинг Рефн — Брайан

Создание

После окончания Американской академии драматических искусств 24-летний Николас Виндинг Рефн покинул Нью-Йорк и вернулся в родной Копенгаген, где отверг предложение о поступлении в Датский институт кино и начал работу над своей дебютной кинокартиной. Отец юноши — Андерс Рефн, принимавший участие, помимо прочего, в создании драмы Ларса фон Триера «Рассекая волны» — счёл попытку создать фильм без обучения в киношколе форменным безумием. Впоследствии молодой режиссёр выражал особую гордость тем фактом, что ему, вопреки мнению отца, это всё же удалось.

Рефн посетил несколько сессий по прослушиванию и набрал в свой фильм начинающих актёров. Для Мадса Миккельсена, Златко Бурича и Славко Лабовича «Дилер» стал дебютом в большом кино, для Кима Боднии и Лауры Драсбек — одним из первых крупных фильмов. Для эпизодических ролей Николас Виндинг пригласил настоящих преступников, которых он повстречал на улицах Копенгагена.

Вдохновением для ленты послужили «гангстерские фильмы», которые Николас Виндинг очень любил и просмотрел великое множество — в особенности он восхищался работами Мартина Скорсезе и Джона Кассаветиса. Помимо этого, начинающий постановщик взял на вооружение некоторые принципы из манифеста своего соотечественника Ларса фон Триера «Догма 95»: к ним относится использование ручной камеры, синема верите, натурализм.

Драматизм «Дилера» Рефн видел в ранимости, уязвимости персонажей. По словам не пьющего и не курящего режиссёра, он ничего не знал о таких вещах, как наркотики и насилие — преступная среда в фильме была лишь оболочкой, необходимой для раскрытия психологии героев. Картина снималась в хронологическом порядке — принцип, которому Николас Виндинг верен по сей день. По его мнению, отказ от планирования и предварительного анализа позволяет тонко чувствовать происходящее вокруг. Отсняв часть плёнки, режиссёр понял, что ему наиболее интересна эмоциональная жизнь персонажей — таким образом акцент подачи материала сместился на переживания главного героя.

Готовую картинку не приняли организаторы кинофестивалей, она покинула Данию лишь благодаря случайности — некий британский дистрибьютор заметил «Дилера» на рынке в Берлине и решил показать его зрителям Соединённого Королевства. Крайне положительный отклик островных кинокритиков привёл к распространению ленты по Европе, а затем и к прокату в Штатах. Для Николаса Виндинга Рефна это было триумфом: «Никогда бы не подумал, что фильм покинет Данию; ну, знаете, кому хотелось бы видеть датский гангстерский фильм? Я был очень молод и неопытен, отделить его от земли было так удивительно…»

Критика

Наиболее часто рецензентами отмечается достоверный, практически документальный стиль режиссуры фильма. По мнению критиков The Boston Globe и Variety, низкобюджетное видео и блуждающая камера с широкоугольным объективом, следующая за героем по улицам, барам и апартаментам наркоманов, создают ощущение документального фильма или реалити-шоу. Ленту нередко называют датскими «Злыми улицами», с тем лишь различием, что действие происходит не в Маленькой Италии Нью-Йорка, а в Вестербро</span>^ru_en Копенгагена, но здесь автор статьи в The Boston Globe не соглашается с обозревателем Variety, подчёркивая, что «Дилер» лишён гламура в изображении преступной жизни, присущего работам Мартина Скорсезе, равно как и лишён болезненной жестокости и «юмора висельника» стиля Квентина Тарантино. Критик Los Angeles Times пишет, что картина дерзкого молодого режиссёра вибрирует юношеской агрессией и хитрым юмором и отмечает, сколь внушительно, хоть и скоротечно достижение Николаса Виндинга Рефна.

Саундтрек

</td></tr>

Pusher (Original Motion Picture Soundtrack)
Саундтрек VA
Дата выпуска	30 августа 1996
Жанр	рок, транс
Длительность	49:52
Страна	Дания Дания
Лейбл	MCA Records

Впервые я открыл важность саундтрека за просмотром «Однажды на Диком Западе». В частности, сцены финальной дуэли в сопровождении губной гармоники. И ещё в сцене с «Jumpin’ Jack Flash» в «Злых улицах». — Николас Виндинг Рефн

№	Название	Исполнитель	Длительность
1.	«Pusher Theme»	The Prisoner	1:47
2.	«Summers Got the Color»	The Prisoner	4:41
3.	«Street Rat»	The Prisoner	1:43
4.	«8 BIT-KID»	KAT-D	2:06
5.	«Super-Charger Heaven»	White Zombie	3:38
6.	«Jeg Skal Dø Ved Arresø»	Bleeder	3:34
7.	«Unhole»	The Prisoner	1:43
8.	«For a While»	Kyed	4:12
9.	«Beautiful Day»	Kyed	3:22
10.	«Into the Sun»	The Prisoner	2:56
11.	«Air Guitar»	The Prisoner	1:06
12.	«Yellow Box»	Düreforsög	2:47
13.	«Fuel On»	Koxbox	9:26
14.	«Ambivalentino»	Koxbox	1:44
15.	«Midnight at the End»	Koxbox	2:18
16.	«Knucklehead»	Bleeder	2:47

Отрывок, характеризующий Дилер (фильм)

Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.