152-мм пушка Канэ

152-мм пушка Канэ

Захваченная японцами береговая 6-дм. установка в Дальнем, январь 1905 г.
История производства
Страна производства	Франция Франция СССР СССР Российская империя Российская империя
Производитель:	«Форже э Шантье Медитеране»
История службы
Состояло на вооружении:	Российская империя Российская империя СССР СССР Финляндия Финляндия Эстония Эстония Аргентина Аргентина
Характеристики орудия
Калибр, мм:	152
Длина ствола, мм/калибров:	/45
Тип затвора:	поршневой затвор
Скорострельность, выстрелов в минуту:	7
Характеристики артустановки
Общая масса АУ, кг:	14 690
Угол подъёма ствола, °:	20
Максимальная дальность стрельбы, м:	11 100

Пушка Канэ — морское, скорострельное, патронное орудие среднего калибра, предназначено для применения на кораблях и береговых батареях. Разработано в конце XIX века французской фирмой «Форже э Шантье Медитеране», под руководством её основателя, инженера — Гюстава Канэ. Впервые поступило на вооружение военных флотов в 1889 году. Принято на вооружение российского флота 31 августа 1891 года. Первый корабль русского флота вооружённый 152-мм орудиями системы Канэ — броненосный крейсер «Рюрик».

Описание

Высокая скорострельность орудия 12 выстр./мин — для 120-мм и 10 выстр./мин для 152-мм, обеспечена применением унитарного патрона. Наибольшая дальность стрельбы 13,2 км. Длина ствола 45 калибров.

• Угол ВН −6°…+20°. Угол ГН 360°. Тормоз отката гидравлический, веретенного типа. Накатник пружинный. Длина отката 375—400 мм. Высота оси орудия над палубой 1150 мм. Диаметр окружности по центрам фундаментных болтов 1475 мм. Вес качающейся части 8300 кг. Вес щита 991 кг. Общий вес станка без орудия 6290 кг, с орудием — 14 690 кг.

В начале 1891 года во Франции русской делегации была продемонстрирована стрельба из 120-мм/45 и 152-мм/45 пушек системы Канэ. Стрельба из них производилась унитарными патронами, и французы ухитрились получить огромную скорострельность — 12 выстр./мин — из 120-мм пушек и 10 выстр./мин из 152-мм.

Управляющий Морским министерством адмирал Н. М. Чихачев, вопреки мнению Морского технического комитета (МТК)решил ограничиться приобретением у Канэ чертежей, не заказывая образцов орудий. 10 августа 1891 года был заключён договор с обществом Forges et Chantiers de la Mediterranes (рус. Форж и Шантье де ля Медитерранне), согласно которому Канэ представил чертежи станков к ним, снарядов, гильз и трубок (взрывателей).

В 1893—1894 годах в сухопутной артиллерии проводились опыты с 6"/50 пушкой Канэ. Но в 1895 году на вооружение береговых крепостей приняли 6"/45 пушку Канэ. Пушки Канэ являлись первыми в России патронными орудиями среднего калибра.

В ходе войны 1904—1905 годов было отмечено несколько разрывов дульной части 152-мм/45 пушек, поэтому после войны развернули производство 152-мм/45 орудий, скрепленных до дула. Параллельно продолжалось производство старых 152-мм/45 пушек взамен расстрелянных. Всего Обуховский завод в 1909—1916 годах изготовил 215 152-мм/45-кал пушек, а в 1917 году планировалось сдать 21 пушку. Пермский завод в 1914—1916 годах выпустил 89 152-мм/45 орудий, из них 9 скрепленных до дула. Последний заказ Морского ведомства Пермскому заводу был на 23 орудия со сроком сдачи с 1 сентября 1917 по 1 июля 1918 года. После февраля 1917 года производство резко упало.

К 25 ноября 1916 года на Балтийском флоте имелось 170 152-мм пушек. К 1 апреля 1917 года на Черноморском флоте насчитывалось 132 152-мм пушки, из них на судах 110, в действующей армии 14 и на складах 8.

Особенностями устройства пушки Канэ являются: 1) затвор, требующий двух приёмов для открывания: нажатия ручки и поворота рукояти (первый приём производится так быстро и слитно со вторым, что практически можно эти два приёма считать за один); закрывание также производится в один приём; 2) патронное заряжание; 3) быстро и легко действующие механизмы наводки. Впервые, пожалуй, учтена необходимость большой скорости наводки при стрельбе по быстро двигающимся целям. Механизмы наводки в предшествующих системах мало удовлетворяли требованиям даже при малых скоростях движения, которыми обладали тогда корабли. Поэтому береговые мортиры преимущественно стреляли способом стрельбы 'по времени', при котором не нужно было непременно следить за целью. В системе был принят тормоз отката с подвижным дном оригинальной конструкции.

Система очень компактная, удобная для обслуживания, была принята одновременно для вооружения флота и береговых батарей. Во флоте она так и устанавливалась на кораблях. На береговых же батареях её устанавливали за брустверами высотой в 7 фт (2,13 м). Для возможности стрелять прямой наводкой по быстро движущимся целям из-за столь высокого бруствера пришлось сконструировать особую тумбу, к станку приспособить платформу для орудийного расчёта и на ней кран для подъёма патронов на столь большую высоту. В результате всего этого получилось неудобное положение расчёта на тесной зыбкой платформе, расчёт не получил никакого закрытия, скорострельность несколько понизилась (7-8 выстрелов в минуту).

Первоначально заряжание было унитарным, но затем перешли к раздельному. Журналом МТК от 4 июня 1901 года для этого ввели укороченную на 19,3 мм гильзу, которая только касалась дна канала. Длина новых гильз составляла 1095 мм, вес от 14,5 до 15,46 кг. Интересно, что в береговых 152-мм/45-кал пушках оставили унитарное заряжание.

История применения в корабельной артиллерии

Вопрос о применении в русском флоте «скорострельных пушек стреляющих готовыми патронами» калибром до 152 мм, возник вследствие появления таких орудий на кораблях иностранных флотов и ознаменовал начало продолжительного, захватившего и советское время, периода. В начале 1891 года за границу отправлена комиссия из артиллерийских офицеров, которая изучила орудия трёх возможных поставщиков — английской фирмы Армстронга и французских Гочкиса и «Форж и Шантье де ля Медитерранне» и предоставила отчёт на рассмотрение в Морской технический комитет (МТК). Выбор МТК «…признавая необходимым скорейшее введение большекалиберных скорострельных орудий…», пал на орудия фирмы «Форж и Шантье» конструкции иженера Канэ (журнал МТК по артиллерии № 12 от 7 мая 1891 г. не содержит сравнительного анализа достоинств разных типов орудий и безапелляционно свидетельствует о признании пушек Канэ «лучшими из ныне существующих»). МТК отверг мнение комиссии о нецелесообразности заказывать «образцовые экземпляры орудий или станков» и рекомендовал приобрести одну пушку на бортовом станке, вторую на центральном штыре и 300 патронных гильз (для скорейшего освоения производства этих орудий на Обуховском заводе и «приискания» к пушкам отечественного пороха). Но управляющий Морским министерством адмирал Н. М. Чихачев, вопреки мнению МТК решил обойтись без образцов и обстоятельных их полигонных испытаний. В августе 1891 года «высочайше разрешено» приобретение документации за 200 000 франков. Эта сумма была уплачена Канэ через год, по получении всех 150 чертежей, от претензий Канэ на получение сверх контрактной стоимости чертежей ещё и особой премии за каждое изготовленное орудие, русские — «отбились»… В 1892 году Обуховский завод приступил к освоению производства орудий Канэ калибром 152, 120, 75 и 47 мм и столкнулся со множеством проблем. В частности предстояло: определиться с выбором — унитарный патрон или раздельное заряжание; определиться с корабельной системой хранения и подачи боеприпасов; разработать и выбрать тип пороха; определиться с исполнителем способным решить указанные проблемы наилучшим образом.

История применения в артиллерии береговой обороны

Береговые 152-мм пушки Канэ предназначались, главным образом, для содействия прочей артиллерии, имея задачей обстрел наиболее дальних и притом важных в боевом отношении целей и борьбу с дальнобойной и крупной артиллерией противника (наибольшая дальность пушки Канэ 13,2 км). Для разрушения окопов 152-мм пушки Канэ непригодны ввиду ничтожного фугасного действия бомбы (гранаты) — лишь 2,86 кг тротила.

История применения в сухопутной артиллерии

Первый опыт применения пушек Канэ на сухопутье был получен при обороне Порт-Артура, когда снятые с кораблей орудия устанавливались на сухопутных оборонительных позициях. Тогда же была подтверждена высокая эффективность и полезность орудий такого типа для сухопутных войск, но этот опыт учтён не был — в войну армия и крепости вступили с пушками обр. 1877 г. Устранить недостатки системы вооружения во время войны в полной мере не удалось, а потому спешное приспособление морских и береговых пушек Кане к условиям сухопутного фронта стало всё же паллиативной мерой.

Во время 1-й мировой войны пушки Канэ вновь применялись в армии. При крайне устаревших орудиях крепостной и осадной артиллерии и отсутствии новых орудий 6" калибра, русская армия оказалась в крайне невыгодном положении. Старые пушки обр. 1877 г. в 120 и 190 пудов имели недостаточную дальность стрельбы, значительный износ, что делало их практически бесполезными в борьбе с дальнобойной осадной артиллерией противника. Так, крепость Осовец обстреливали 420- и 305-мм немецкие мортиры, позиции которых находились вне пределов досягаемости устаревших крепостных орудий (только своевременное появление двух пушек Кане позволило пресечь дальнейшие попытки обстрела крепости).

В этих условиях возникла острая необходимость в скорейшем получении современных 6" пушек с дальностью стрельбы 13-15 км. Кроме как в крепостях, пушки Канэ нашли применение и при атаке крепостей, но, в особенности, при обороне долговременных позиций и защите побережья. Дальнобойность и мощность огня этих пушек позволяла решать также задачи по поражению важных объектов, расположенных в тылу войск противника.

Ссылки

• [rjw.narod.ru/arms/152_45gunrus.htm 152/45 мм пушка Канэ]

Отрывок, характеризующий 152-мм пушка Канэ

Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.