Пушкин, Евгений Алексеевич

Евгений Алексеевич Пушкин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Сенатор
10 декабря 1903 — 23 февраля 1915
Рождение:	22 февраля 1845(1845-02-22) Москва
Смерть:	23 февраля 1915(1915-02-23) (70 лет)
Образование:	Московский университет
Награды:	2-й ст. 1-й ст. 1-й ст.

Евге́ний Алексе́евич Пу́шкин (1845—1915) — председатель Тверского окружного суда в 1886—1895 годах, сенатор.

Биография

Из мещан Московской губ. Дослужившись до чина действительного статского советника, получил потомственное дворянство.

Воспитывался в Московской 1-й гимназии, однако курса не окончил и поступил в 1861 году в Московский университет, выдержав экзамен на юридический факультет годом ранее своих сверстников по гимназии. Из университета в 1864 году поступил вольноопределяющимся в 14-й гусарский Митавский полк, в следующем году был произведен в корнеты и поручики, а в 1866 году вышел в отставку.

В 1870 году сдал кандидатский экзамен в Московском университете и поступил на службу в Министерство юстиции, кандидатом на судебные должности к прокурору Московской судебной палаты Н. А. Манассеину. В 1871 году, через пять месяцев службы кандидатом, был назначен товарищем прокурора Ставропольского, а через несколько месяцев — Ярославского окружного суда. В 1877 году перешел на службу в Варшавский судебный округ, где был товарищем прокурора Варшавского окружного суда, прокурором Сувалкского и Седлецкого окружных судов и исправлял должность товарища прокурора судебной палаты. В бытность седлецким прокурором занимался так называемым «униатским делом».

В 1883 году был приглашен на должность вице-директора департамента полиции, но оставался там недолго, занимаясь законодательной частью и исполняя обязанности юрисконсульта Министерства внутренних дел. Когда в 1886 году министром юстиции был назначен Н. А. Манассеин, он предложил Евгению Алексеевичу вернуться в это министерство, с назначением председателем Курского окружного суда. Затем почти 10 лет председательствовал в Тверском окружном суде, приложив немалые усилия для устройства этого суда, принятого им в крайне запущенном состоянии. В это время основал в Твери Общество земледельческих колоний для малолетних преступников, по его инициативе и при денежной помощи губернского земства открылась колония близ с. Бурнашева; в суде была учреждена ссудо-сберегательная касса и юридическая библиотека.

В 1895 году перешел на должность товарища обер-прокурора гражданского кассационного департамента Сената. В 1902 году на некоторое время был назначен старшим председателем Харьковской судебной палаты, в производстве которой находились многочисленные дела о крестьянских беспорядках и о крушении земельного и торгового банков. 1 января 1903 года произведен в тайные советники, а 10 декабря того же года ему повелено было присутствовать в гражданском кассационном департаменте Сената. Также был членом Высшего призового суда.

Напечатал несколько статей и исследований по юридическим вопросам, наиболее заметные из которых: „По поводу предстоящей реформы следственной части“ (Москва, 1882) и „О применении магометанских законов при производстве дел о наследствах“ (Санкт-Петербург, 1898). Публиковался во многих юридических журналах, в начале своей практики вел судебную хронику в «Московских ведомостях» и поместил несколько очерков из судебной практики в «Новом времени».

Скончался в 1915 году.

Семья

Был женат на дочери подполковника Надежде Аполлоновне Колокольцовой (1845—1930), в 1899 году брак этот был расторгнут. Их дочь София (1872—1945), замужем за сенатором В. П. Носовичем.

С 6 сентября 1899 года был женат на княжне Варваре Николаевне Голицыной (1873—1931), известной переводчице, дочери князя Н. Н. Голицына. Их дети: Георгий (род. 1904), Ксения (род. 1900) и Варвара (род. 1902).

Награды

• Орден Святого Станислава 2-й ст. (1880);
• Орден Святой Анны 2-й ст. (1883);
• Орден Святого Станислава 1-й ст. (1895);
• Орден Святой Анны 1-й ст. (1901);
• Орден Святого Владимира 2-й ст. (1907);
• Орден Белого Орла (1911);
• Высочайшая благодарность (1913);
• Подарок с вензелевым изображением Высочайшего имени (1913).

• медаль «В память царствования императора Александра III»
• медаль «В память 300-летия царствования дома Романовых»
• знак «В память 200-летия Правительствующего Сената»
• знак отличия беспорочной службы за XL лет.

Источники

• Правительствующий Сенат. — Санкт-Петербург: Типо-литография Санкт-Петербургской Одиночной Тюрьмы, 1912. — С. 90.
• Список гражданским чинам четвертого класса. Исправлен по 1-е февраля 1890 года. — СПб., 1890. — С. 951.
• Список гражданским чинам первых трех классов. Исправлен по 1 сентября 1914 года. — Пг., 1914. — С. 227.
• Мурзанов Н. А. Словарь русских сенаторов, 1711—1917 гг. — СПб., 2011. — С. 358. — ISBN 978-5-86007-666-2

Отрывок, характеризующий Пушкин, Евгений Алексеевич

Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»