Пушкин, Лев Сергеевич

Лев Сергеевич Пушкин
Лев Пушкин около 1820 года. Карандашный рисунок А.О.Орловского
Дата рождения:	17 (29) апреля 1805(1805-04-29)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	19 (31) июля 1852(1852-07-31) (47 лет)
Место смерти:	Одесса

Лев Серге́евич Пу́шкин (17 (29) апреля 1805, Москва — 19 (31) июля 1852, Одесса) — младший брат А. С. Пушкина и его литературный секретарь, боевой офицер, участник персидских войн и кавалер российских орденов.

Биография

Лев Сергеевич Пушкин родился, как и его брат А. С. Пушкин, в Москве в семье Сергея Львовича Пушкина (1767—1848), отставного военного, и Надежды Осиповны Ганнибал (1775—1836), внучки Абрама Петровича Ганнибала. Семья переехала в Санкт-Петербург после окончания наполеоновских войн (1814) и поселилась в Адмиралтейской части города, неподалеку от Сенной площади. В 1815 году Лев поступил в Главное немецкое училище при лютеранской церкви Св. Петра. Затем учился в пансионе при Царскосельском лицее, а затем в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте. Из-за участия в протесте против увольнения преподавателя словесности В. К. Кюхельбекера, друга А. С. Пушкина, он был исключён из пансиона в 1821 году.

В период ссылки поэта на юг России в 1820—1824 годах Лев Сергеевич выполнял его многочисленные поручения, связанные с издательскими, литературными и личными делами. Опубликованы десятки писем, которыми обменивались братья в это время.

Л. Пушкину (1823)

Брат милый, отроком расстался ты со мной,
В разлуке протекли медлительные годы.
Теперь ты юноша — и полною душой
Цветешь для радостей, для света, для свободы.
Какое поприще открыто пред тобой,
Как много для тебя восторгов, наслаждений,
И сладостных забот, и милых заблуждений!
Как часто новый жар твою волнует кровь!
Ты сердце пробуешь в надежде торопливой,
Зовешь, вверяясь им, и дружбу и любовь.

Общение Пушкина с братом продолжалось всю жизнь поэта. Со Львом Сергеевичем Пушкиным связаны стихотворения «Брат милый, отроком расстался ты со мной» (1823), «Послание к Л. Пушкину» (1824) и другие произведения. Обладая феноменальной памятью, Лев Сергеевич запоминал стихи и целые поэмы с одного прочтения.

«С ним, — как утверждал после его смерти П. А. Вяземский, — можно сказать, погребены многие стихотворения брата его не изданные, может быть даже и не записанные, которые он один знал наизусть».

Племянник Антона Дельвига Андрей Андреевич Дельвиг, видевший Льва Пушкина в салоне своего дяди, вспоминал:

Он был остроумен, писал хорошие стихи, и, не будь он братом такой знаменитости, конечно, его стихи обратили бы в то время на себя общее внимание. Лицо его белое и волосы белокурые, завитые от природы. Его наружность представляла негра, окрашенного белою краскою.

В ноябре 1824 года Л. С. Пушкин поступил в Департамент иностранных вероисповеданий, но через два года вышел в отставку и определился юнкером в Нижегородский драгунский полк. Участвовал в персидско-турецкой кампании 1827—1829, затем был в отпуске до мая 1831, когда перешёл в Финляндский драгунский полк в чине штабс-капитана. Участвовал в польской кампании, в декабре 1832 года вышел в отставку в чине капитана и поселился в Варшаве. Осенью 1833 возвратился в Петербург, где служил чиновником особых поручений при Министерстве внутренних дел. Через три года поступил с чином штабс-капитана в Отдельный кавказский корпус. О смерти брата он узнал лишь в марте 1837 года, будучи на службе на Кавказе. Отчаянием наполнены строки его письма к другу:

«Сам я получил только контузию, будучи вечно под пулями; бедный же брат мой погиб в это время от одной, ему обреченной. Несправедлива тут судьба, его жизнь необходима была семейству, полезна отечеству, а моя — лишняя, одинокая и о которой, кроме тебя и бедного отца моего, никто бы и не вздохнул».

Есть свидетельство, что друзьям еле удалось отговорить Л. С. Пушкина от его намерения ехать во Францию и стреляться с Дантесом.

В 1842 году в чине майора, награждённый орденами Святой Анны 3-й и 4-й степени и Святого Владимира 4-й степени, уволился с военной службы и переехал в Одессу, где поступил на государственную службу в Одесскую портовую таможню.

В 1843 году Пушкин женился на Елизавете Александровне Загряжской, дочери симбирского губернатора А.М. Загряжского. Она приходилась родственницей его невестке, Наталье Гончаровой, с которой Лев поддерживал добрые отношения в течение всей своей жизни. От брака с Елизаветой Александровной у него было четверо детей: Ольга (1844—1923); Анатолий (1846—1903); Софья (умерла в младенчестве) и Мария (1849—1928).

19 июля 1852 года в возрасте 47 лет Л. С. Пушкин умер от водянки и был похоронен на 1-м Христианском кладбище Одессы.

Из его литературных трудов изданы «Биографическое известие об А. С. Пушкине до 1826 года», воспоминания о поэте в отдельных журнальных статьях и переписка братьев (более 40 писем). Все литературные материалы хранятся в Пушкинском доме в Санкт-Петербурге.

Литература

• Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. Том 1. Москва: Правда, 1954.
• Л. А. Черейский. Пушкин и его окружение. Ленинград: Наука. Ленинградское отделение, 1989.
• Пушкин, Лев Сергеевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/pushkin/chr-abc/chr/chr-3502.htm?cmd=2&istext=1 Пушкин Лев Сергеевич]

Отрывок, характеризующий Пушкин, Лев Сергеевич

– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.