Пушьямитра Шунга

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пушьямитра
Император Шунга
185 до н. э. — 151 до н. э.
Предшественник: Брихадратха
Преемник: Агнимитра
 
Вероисповедание: индуизм
Смерть: 151 до н. э.(-151)
Род: Шунга

Пушьямитра Шунга — основатель династии Шунга, правивший с 185 года до н. э. по 151 год до н. э. в Северной Индии.

Первоначально Пушьямитра Шунга был «сенапати» (военачальником) империи Маурья. В 185 до нашей эры во время военного парада он убил последнего императора Маурьев Брихадратху и провозгласил себя императором. Во время своего правления он совершил Ашвамедху и подчинил своей власти большую часть Северной Индии. Надписи Шунгов встречаются до Джаландхара в Пенджабе. Дивьявадана упоминает, что его владения простирались до Сагалы (Сиялкота).





Теории происхождения

Арийское браминское происхождение

Клан

Патанджали и Панини в своих трудах (Махабхашья и Аштадхьяи) утверждают, что Пушьямитра Шунга был брахманом из «Бхардвадж Готра».[1] Наряду с этим Харивамша-пурана называет его «Кашьяпа Готрия брахман».[2] Эта проблема была решена Дж. К. Гхошем, считавшим его «Дваймушьяяной (द्वैयमुष्यायन)», брахманом из двойного клана. Далее он поясняет, что один класс Готра называли Дваймушьяяной или двойным Готрия в том случае, если он был составлен из двух кланов, то есть отцовского и материнского (здесь Бхардвадж и Кашьяпа). Такие брахманы могли именоваться обоими Готра.[3]

В Правар Кханда (प्रवरखन्ड) из Апастамбы упомянут клан Шунга-Шайшири (शौंग-शैशिरि). Пушьямитра был брахманом, происходившим от Шунга Бхардвадж Готра и Шайшири в Каташакхе (कटशाखा), чьим предком был Вишьямитра. Баудхаяна в Шрут-сутре (श्रौतसूत्र) подтверждает, что Шайшири происходят от Вишьямитры.[4]

Согласно Матсья-пуране, Дваймушьяяна Готра или Двойным Готра назван клан Шунга-Шайширей, правары которого — Ангирас (आंगीरस), Вархаспатья (वार्हस्पत्य), Бхардвадж, Мудгалия (मौद्वगल्य) и Шайширей (शैशिरेय). Первые четыре Готра происходят от АнгирасГана (आंगीरसगण), в то время как пятый — определенно от другого Готра, иначе клан не мог бы быть двойным.[5] С другой стороны, также упомянуто, что такие правары как Кашьяпа, Аватсара и Васиштха найдены под Двамушьяяна Готра в Шайширея Кашьяпа. Таким образом, доказано, что Шайширея Готра произошел от объединения Кашьяпа и Васиштха Готра, но у Васиштха нет никакого Шайшира (शैशिर), поэтому он — определенно от Кашьяпа Готра.[6] Таким образом Пушьямитра Шунга имел происхождение от двойного клана и по линии Бхардваджа, и по линии Кашьяпы.

Происхождение фамилии Шунга

В Харивамше написано, что «Аудбхиджа Кашьяпа Двиджа Сенани» (так назван Пушьямитра) восстановит традицию жертвоприношений (яджна).[7] В данном месте Харивамши слово «Аудбхиджа» означает «рожденный растением». То есть, рожденный растением военачальник-брахман из рода Кашьяпы восстановит ведийскую традицию. Арийские династии зачастую названы в честь различных природных объектов: Солнца (Сурьявамши), Луны (Чандравамши), огня (Агнивамши), растительности (Паллава, Кадамба) и т. д. Согласно доктору Хемчанджре Райчаудхари, название Шунга произошло от дерева.[8] Далее он приводит пример таких династий как Кадамба (название дерева) из Банаваси, Паллава (санскритсое обозначение ветви и прута) из Канчи и Нарикела-Крамуканвая («Нарикела» означает кокосовый орех) из Чампы. Слово «Шунга» — это «фиговое дерево» на санскрите.[9]

Иранское происхождение

Винсент Артур Смит полагает, что Пушьямитра Шунга имел иранское происхождение, так как в именах этой династии присутствует суффикс «митра».[10] По его предположению Пушьямитра поклонялся богу Митре, бывшему в это время популярным среди персов. Смит также называет популярные среди персов обычаи, характерные и для дворца Маурьев — хранение священного огня (магический ритуал) в суде, празднование омовения волос царя.[11]

Но теория Смита была полностью отвергнута Махамахопадхьяей Пт. Харпрасадом Шастри, считающим, что Шунга были брахманами.[12] Для доказательства Шастри ссылается на Ригведу, в которой упомянуты по крайней мере два человека, имена которых заканчиваются суффиксом «митра». Первый из них, Пурумитра, упомянут в Ригведе два раза.[13] Второй — это известный риши Вишвамитра, священник царя Судаса. Также суффикс «митра» не давался всем преемникам Пушьямитры, так что он не имеет никакого отношения к родословной или фамилии.

Происхождение от Маурьев

Согласно буддийской «Дивьявадане», Пушьямитра по прямой линии происходил от Маурьев.[14] Суреш Чандра Рой не верил в это. По его позиции, в Дивьявадане утверждается, что между Ашокой и Пушьямитра прошло пять поколений. Но это невозможно, ведь Пушьямитра сел на трон в 184 до н. э., а Ашока умер лишь в 232 до н. э.[15] Помимо этого, в Дивьявадане неправильно названы имена потомков Ашоки. Согласно этому священному писанию, Ашока был сыном Куналы, Сампади — сыном Ашоки, Брихаспати — сыном Сампади, Вришасена — сыном Брихаспати, Пушьядхарма — сыном Вришасены и Пушьямитра — сыном Пушьядхармы.[16] Также, большинство пуран в унисон свидетельствуют, что военачальник Пушьямитра получил трон после убийства его обладателя Брихадратхи Маурья.[17][18][19][20]

Правление

Шунги не владели такой огромной территорией, как Маурьи, хотя основатель династии удерживал значительную часть Северной Индии, главным образом земли в бассейне Ганга. Отдельные области (например, Видарбха) после распада империи добились независимости и не признали власти Шунгов. Пушьямитре силой оружия удалось вернуть под свой контроль некоторые из них. Если верить Калидасе, борьба с Видарбхой была отнюдь не легкой и в результате к Пушьямитре отошла лишь часть её.[21]

Источники сообщают о вторжении в Индию греко-бактрийцев, которые названы в текстах «яванами». Патанджали (III.2.11), живший в эпоху Шунгов, пишет об осаде городов Сакеты и Мадхьямики. О столкновении Шунгов с яванами говорится и в драме Калидасы Малавикагнимитрам (5-й акт); там рассказывается, что внук Пушьямитры, Васумитра, разбил армию неприятеля, встретившись с ней на правом берегу р. Синдху (по мнению некоторых ученых — Инда, по мнению других — Кали Синдху в Центральной Индии[22]). Согласно Калидасе, это случилось ещё при жизни Пушьямитры, который в честь победы приказал совершить ашвамедху.

Не исключено, что после первых неудач индийцы сумели оказать яванам упорное сопротивление. Уход греко-бактрийцев был, безусловно, событием огромной важности, и вполне логично предположить, что его ознаменовали совершением ашвамедхи, которая, как известно, устраивалась в особо торжественных случаях, чаще всего после военных побед. Данные об ашвамедхе, устроенной Пушьямитрой, сохранились у Калидасы, Патанджали (III.2.123), а также в памятниках эпиграфики.[23] Ученые ссылаются и на материалы археологии, указывающие на пребывание индо-греков к долине Ганга и их столкновение с индийцами в районе Каушамби.[24]

Сам факт вторжения яванов не вызывает сомнений, но датировка этого события и вопрос о числе вторжений порождают споры. Однако любая из существующих трактовок продолжает оставаться гипотетичной.

Специального упоминания заслуживает точка зрения А. К. Нарайна, считающего, что в индийских источниках отражена единая традиция о наступлении яванов. Оно, но мнению ученого, приходится на конец правления Пушьямитры (примерно 150 г. до н. э.)[25]. Исследовав новый нумизматический материал, Нарайн пришел к выводу, что в конце царствования Пушьямитры панчалы и матхуры были независимыми и в союзе с яванами выступили против Шунгов. Но А. К. Нарайн связывает вторжение греко-бактрийцев с Менандром, не принимая во внимание материалы античных источников о походе Деметрия.

Г. М. Бонгард-Левин и Г. Ф. Ильин полагали, что проникновение греко-бактрийцев началось ещё при Деметрии; тогда они добились определенных успехов и подчинили некоторые области в Западной Индии. При Менандре яваны сумели продвинуться далеко на восток и, если верить индийской традиции, осадили Паталипутру. Это объяснение соответствует сведениям о могуществе Менандра и его территориальных захватах. Завершающий период царствования Пушьямитры (180—144 гг. до н. э.) в целом совпадает с годами царствования Менандра (середина II в. до н. э.) и жизни Патанджали (середина II в. до н. э.). Такая связь событий убедительнее, чем их соотнесение с царствованием Деметрия (200/199-167 гг. до н. э.).[21]

Рассуждения о гонениях буддистов

Поздняя буддийская традиция повествует об антибуддийской политике первого из Шунгов, который будто бы разрушал монастыри и даже истреблял монахов. Дивьявадана рассказывает, что он объявил большую награду за убийство буддийского монаха. На основании этих сообщений ряд ученых характеризовали Пушьямитру как борца против буддизма, заступника брахманизма и защитника брахманских привилегий.[21]

Некоторые историки считают ложью преследование буддистов Пушьямитрой. Традиционные буддийские источники Ашокавадана и Дивьявадана были созданы спустя два столетия после смерти Пушьямитры. Буддийская версия нападения Пушьямитры на Маурьев в Ашокавадане отражает уменьшившееся влияние буддистов при дворе Шунга.

Конрад Эльст пишет[26]:

Буддийские истории в Ашокавадане и Дивьявадане почти дословно совпадают друг с другом и, очевидно, имеют общее происхождение. Эта история, созданная более трех столетий спустя описываемых в ней событий, о предложении денег Пушьямитрой за убийства буддийских монахов представляется невероятной: хорошо заверен исторический факт, что он разрешал и покровительствовал строительству монастырей и буддийских университетов в своих владениях, а также до сих пор существующей ступы в Санчи. Вполне возможно, что после щедрого финансирования буддистов Ашокой, при Шунга буддийские учреждения переживали немного более тяжелые времена, но преследование — совсем другой вопрос. Известный историк буддизма Этьен Ламот заметил: «Если судить по документам, то Пушьямитра должен быть оправдан из-за нехватки доказательств».

Та же самая Ашокавадана приписывает сходную жестокость и Ашоке.

Поддержка буддизма Шунгами в некоторой степени подтверждается эпиграфической надписью на воротах в Бархуте, которая упоминает его возведение «во время превосходства Шунга».[27]

С другой стороны, археолог Джон Маршалл отметил, что ступа в Санчи была разрушена за два столетия до того, как была снова восстановлена в ещё больших размерах, предполагая, что оригинальная кирпичная ступа, построенная Ашокой, была разрушена Пушьямитрой и затем восстановлена его преемником Агнимитрой.[28] Точно так же расположенные между Санчи и Бархутом ступы Деокотхара были разрушены в течение того же времени.[29] Сторонники этого мнения указывают на широкое распространение Ману-смрити во время Шунга.

Напишите отзыв о статье "Пушьямитра Шунга"

Примечания

  1. ↑ Mahabhashya and Ashtadhyayi(4/1/117);VikarnaShungacchhagalaad VatsBhardwajatrishu | विकर्णशुंगच्छगलाद वत्सभारद्वाजात्रिषु ।
  2. ↑ Харивамша, Бхавишья-парва 3/40
  3. ↑ Ghosh, J.C.,"The Dynastic-Name of the Kings of the Pushyamitra Family, " J.B.O.R.S, Vol. XXXIII, 1937, p.359-360
  4. ↑ Ghosh, J.C.,"The Dynastic-Name of the Kings of the Pusyamitra Family, " J.B.O.R.S, Vol. XXXIII, 1937, p.360
  5. ↑ Матсья-пурана (196/51-54)
  6. ↑ Матсья-пурана (199/10-14)
  7. ↑ Харивамша, 3/40-41/-; ओद्भिज्जो भविता कश्चित् सेनानी: काश्यपो द्विज:।
  8. ↑ Raychaudhari Hemchandra, «Tha Audvijja Senani of the Harivansa?», Indian culture, Vol. IV, 1938, P. 360
  9. ↑ Raychaudhari Hemchandra, «Tha Audvijja Senani of the Harivansa?», Indian culture, Vol. IV, 1938, P. 364—365
  10. ↑ P. 138 The Oxford history of India
  11. ↑ P. 103 The Oxford history of India by Vincent Arthur Smith
  12. ↑ Shastri, Harprasad, «Who were the Shungas?», J.A.S.B., 1912, P.287-288
  13. ↑ Ригведа 1/117/20, 10/39/7
  14. ↑ P.207 History of ancient India by Arun Bhattacharjee
  15. ↑ Roy, Suresh, "Shungarajvansha Evam Unka Kaal (Shunga dynasty and their time period), " Anamika Publications, 1989, P. 56-57
  16. ↑ 'Divyavadanam' edited by P.L. Vaidya, P. 282/5
  17. ↑ Матсья-пурана (272/26/-)Pushyamitrastu Senaneeruddhritya Sa Brihdrithan.
  18. ↑ Бхагавата-пурана 12/1/15
  19. ↑ Вишну-пурана 4/24/9
  20. ↑ Ваю-пурана 3/99/37
  21. ↑ 1 2 3 Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. «Индия в древности». М.:"Наука", 1985.
  22. ↑ W.W.Tarn. The Greeks in Bactria and India, с. 228; R.С.Мajumdar. Some Observations on Pusyamitra and His Empire. — IHQ. 1925, с. 214
  23. ↑ D.Sahni. Śunga Inscription form Ayodhyā. — EI. Vol. 20, с. 54-59.
  24. ↑ G.R.Sharma. The Excavations at Kauśāmbi, 1957—1959. Allahabad, 1960.
  25. ↑ A.K.Narain. The Indo-Greeks, с. 83.
  26. ↑ [koenraadelst.voiceofdharma.com/books/acat/ch2.htm 2. Ashoka and Pushyamitra, iconoclasts?]
  27. ↑ John Marshall «A guide to Sanchi», p11
  28. ↑ Sir John Marshall, «A Guide to Sanchi», Eastern Book House, 1990, ISBN 81-85204-32-2, pg.38
  29. ↑ [www.archaeology.org/online/news/deorkothar/index.html Article on Deokothar Stupas possibly being targeted by Pushyamitra]
Предшественник:
Брихадратха 		Империя Шунга
185—151 до н. э 		Преемник:
Агнимитра

Отрывок, характеризующий Пушьямитра Шунга

Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Пушьямитра_Шунга&oldid=58140284»