Пуэрто-Принсеса

Город Пуэрто-Принсеса Страна ФилиппиныФилиппины Регион ПалаванПалаван (провинция) Координаты 9°40′33″ с. ш. 118°42′50″ в. д.9.6759083° с. ш. 118.713972° в. д. / 9.6759083; 118.713972    Часовой пояс UTC+8 Официальный сайт [www.puertoprincesa.ph/ rtoprincesa.ph] Показать/скрыть карты

Пуэрто-Принсеса (тагальск. Puerto Princesa) — город на Филиппинах, на острове Палаван, административный центр провинции Палаван. По данным 2000 года насчитывает 161 912 жителей, 33 306 домов. Известен своими крокодильими фермами и подземными реками. Недалеко от города создан Национальный парк подземной реки (Puerto Princesa Subterranean River National Park), взятый под охрану ЮНЕСКО как памятник Всемирного наследия. Это явление природы объясняется наличием в окрестностях города известняковых карстовых горных пород, в которых легко образуются полости, в которых и течёт вода.

Город назван в честь принцессы Эулалии де Бурбон, дочери Изабеллы II Испанской, которая во время экспедиции 1872 года и основала город на острове Парагуас (он же — Палаван).

Город Пуэрто-Принсеса расположен в середине острова Палаван. Примерно 306 морских миль отделяет его от Манилы, 250 — от острова Панай, 250 — от Замбоанги.

Первоначальное название, Пуэрто де ла Принсеса, было позже сокращено.

История, народ и культура

Испанские колонизаторы основали здесь поселение 4 марта 1872 года с целью исследования региона. В 1894 году город был признан одним из наиболее красивых городов страны. Уже в то время здесь был построен удобный морской порт. В 1911 году новое, американское, правительство устроило здесь административный центр провинции Палаван во главе с мэром Джоном Брауном.

Пуэрто-Принсеса получила в 1970 г. статус «крупного города».

Со времени своего основания это был центр активности Палавана, центр торговли и развивающейся промышленности, и эти традиции поддерживаются его властями до нынешних дней. Волны переселенцев из разных провинций Филиппин, а также из разных стран, способствовали формированию смешанного типа культуры в столице Палавана. Коренными являются такие народности, как куйюнон, тагбанва и батаки. Каждая имеет свою самобытную культуру и язык. Здесь распространены также тагальский, висайя и английский, как языки межнационального общения.

Достопримечательности

• Собор Непорочного зачатия, построен в 1872 г., на проспекте Рисаля.
• Парк принцессы Эулалии, основан в 1872 г.
• Парк Мендоса, разбит в честь борцов сопротивления против японских оккупантов.
• Музей Палавана, рядом с парком Мендоса.

Отрывок, характеризующий Пуэрто-Принсеса

– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.