Пуё (государство)
| Пуё (государство) | |
| Хангыль | 부여 |
| Ханча | 夫餘 |
| Маккьюн — Райшауэр |
Puyŏ |
| Новая романизация | Buyeo |
Пуё (кор. 부여; кит. 扶餘, Фуюй) — корейское государство в районе современной Северной Маньчжурии, существовавшее со II века до н. э. по 494 год. В 494 году его остатки вошли в Когурё, которое, как и государство Пэкче, называли себя его преемниками.
Известно, что в 285 году от Пуё отпочковалось Тонбуё (восточное Пуё), после чего для того, чтобы отличить два эти государства изначальное Пуё иногда называют Пукпуё (северное Пуё). Королевство Когурё в начале своего развития носило название «Чольбон Пуё», а в 538 году Пэкче было переименовано в Намбуё (южное Пуё).
«Пуё» также является названием одного из уездов в современной Южной Корее.
Содержание
Расположение
Находилось в 1000 ли к северу от округа ханьской империи «Сюаньту», на юге также граничило с Когурё, на востоке с тунгусо-маньчжурскими племенами Илоу, на западе с сянби, на севере жили до реки Жоушуй (弱水, китайское название, калька, означающая, что по реке сложно плавать, «слабая вода»). Протяжённость земли Пуё около 2000 ли.
История
Зарождение
Дата основания точно неизвестна, однако Пуё появляется в китайских хрониках периода «Борющихся Царств» как государственное образование, граничащее с Янь.
История основания Пуё отображена по-разному в китайских и корейских источниках: первые говорят, что основателем государства был выходец с Севера Тонмён (동명, 東明), тогда как вторые указывают на короля Хабуру.
В китайской хроники «Хоу Ханьшу» приведена легенда о происхождении Томёна (в катайской передаче «Дунмин»). Однажды правитель варварского народа Соли (索離) отправился в долгое путешествии и, когда вернулся, обнаружил, что его служанка понесла. Он хотел убить её, но она сказала ему, что с неба на неё сошёл дух в форме яйца и она забеременела (схоже с легендой о сяньбийце Таньшихуае). Князь заточил её, но вскоре она родила мальчика. Князь отнёс его в хлев к животным, свиньям и лошадям, оставил там, но ему не было никакого вреда. Князь счёл его божеством и отдал матери, которая назвала его Томён (кит. Дунмин — «светает на востоке»). Вскоре он вырос и стал отличным стрелком. Князь возненавидел его и хотел убить. Тогда Томён бежал на юг, к реке Янсы (掩㴲水). Он ударил луком по воде, рыбы и черепахи (鱉 -Дальневосточная черепаха) всплыли на поверхность и образовали собой живой мост по которому он пересёк реку. Он перешёл в Пуё и стал там править.
Пуё и Восточная Хань
Существуют свидетельства того, что Пуё было данником восточной Хань, и искало у неё защиты в борьбе против Когурё, в частности в 120 году Пуё послало принца Вэйчутая в Сюньту с просьбой о военной помощи. Несмотря на это, Пуё не гнушалось совершать набеги на границы восточной Хань, например, в 111 и 127 году.
Во время восточной Хань Пуё налаживает контакты с округом Сюаньту. В правление Гуан У-ди стали приезжать в Китай для дипломатических контактов. В 50 (или 48) году прислали дань императору, в обмен получили щедрые подарки. Эта практика не прекращалась.
В 111 году фуюйский князь с 7000 — 8000 пехоты и конницы напал на Лэлан, убили некоторое количество народа и чиновников, но вскоре утихомирились.
В 120 году, наследник князя Юйцютай (尉仇臺) привёз дань императору, и был награждён шелковыми тканями.
В 136 году ван (князь) Пуё сам посетил столицу Китая (тогда Лоян). Император устроил пир с представлениями, борьбой и театром.
В 161/162 году император снова принимал посла из Пуё с данью.
В 167 году ван Пуё Футай (夫台) с 20 000 воинов напал на Сюаньту. Правитель области (太守, тайшоу) Гун Суньюй (公孫域) разбил пуёсцев, убив 1 000 человек.
В 175, при Лин-ди (династия Хань) снова стали присылать дань.
Между 190 и 221 просили у императора, вернее у аристократов, контролировавших бессильного владыку, причислить Пуё к Ляодуну.
Во II веке фуюйцы два раза вторгались на Ляодун, но ослабли после нападения Таншихайя.
Пуё при Троецарствии. Уничтожение государства.
В 246 помогали провиантом, воюющим с Когурё китайцам. В 285 году Муюн Хой взял столицу Фуюй. Сын покончившего с собой царя Илюя, пытался восстановить государство, но Муюны разгромили его. После этого часть фуюйцев была переселена в Китай, остальные влились в Когурё.
Тонбуё
Согласно некоторым источникам Пуё была разделена на две страны: Пукпуё и Тонбуё. Тонбуё располагалась к востоку от земель Окчо(옥저, 沃沮) недалеко от современного Яньбяня. Его правители подчинялись Пукпуё и, таким образом, носили титул ван («король»). Во время правления наследников императора Хэмосу Тонбуё было разрушено королевством Когурё.
Чольбон Пуё
Некоторые корейские записи относят название «Чольбон Пуё» (졸본부여, 卒本夫餘) раннему Когурё либо его столице, подчёркивая, что основатель Когурё был сыном основателя Пуё и сводным братом основателя Тонбуё.
Когурё вероятно возникло на территории Чольбон Пуё и имело связь с Тонбуё. Развиваясь, Когурё поглотило все территории Пуё и Окчо.
Падение
После разрушения Пуё его остатки под протекторатом Когурё сохранились в районе Харбина. Однажды в 457 году Пуё платило дань династии Северная Вэй, однако большую часть времени своего заката оно было под управлением Когурё. Когурё и Пуё подверглись нападениям со стороны набирающей силу Уцзи (Мульгиль, 勿吉, 물길) в 494 после чего королевский двор Пуё полностью переехал в Когурё.
Культура
Жители Пуё, населявшие обширные маньчжурские степи, занимались в основном земледелием. Их обычаи и традиции описаны в хрониках Сань го Чжи. В культуре прослеживаются элементы тотемизма, существовал культ Неба. В 12 лунный месяц устраивали праздник «Ингу — встреча барабана» Неба с пирами, питьём, песнями и плясками и помилованием осуждённых.
Также были человеческие жертвоприношения на похоронах вождей. Социальная структура для того времени была довольно развитой. Знают чиновничество. Чиновнические классы носят названия домашних животных: конь, бык, пёс и т. д. Чиновники управляют всеми селениями. Законы строги, семью казнённого продают в рабство, с воров взыскивается в 12 крат, распутников любого пола казнят, также и ревнивых жён, которых хоронят в горах. Убийцу хоронят вместе с убитым.
Города защищались деревянным частоколом. Существовали дворцы и тюрьмы, казнохранилища.
Жители крупного телосложения, высоки, храбры, но почтительны, набегов не совершают.
Из оружия используют лук со стрелами, копьё и однолезвийный меч (как китайский дао). Перед войной жертвуют Небу быка и по его копытам гадают о исходе войны.
Используют посуду наподобие китайской, в том числе ритуальные сосуды для совместной трапезы, которые используют с почтительностью и церемониями.
Любят петь при ходьбе днём и ночью и поют почти всегда, когда идут куда-либо.
Наподобие хунну и других кочевников, практикуют наследование жён от старшего брата к младшему.
Мертвецов хоронят завернув в ткань, гроб не используют. Но для царя берут яшмовый саркофаг, который им дарил китайский император, высылая его через ближайший округ Сюаньту.
Язык
Язык пуё, наравне с языками Когурё, Пэкче и японскими языками входили в обособленную языковую семью, родственную алтайской языковой семье.
Язык Пуё практически не сохранился, исключая небольшой набор слов, однако известно, что он был похож на языки Кочосона, Когурё и восточного Окчо.
Хозяйство
Земли Пуё были весьма просторны, ровны и удобны для земледелия. Там росло «пять видов» хлебов, то есть рис, ячмень, бобы, просо, пшеница. В стране разводили знаменитых лошадей, добывали гиацинт, ловили соболей, в реках находили жемчуг размером с ягоду Унаби.
Наследие
В 1930-х годах китайский историк Цзинь Юйфу разработал линейную модель родства народов, населявших Маньчжурию и северную Корею от королевств Пуё, Когурё и Пэкче до современной Кореи. Следом, на основе этих данных, была разработана модель влияния народов друг на друга в этом регионе[1].
Когурё и Пэкче, два из трёх корейских государств, считали себя преемниками Пуё. Король Онджо, основатель Пэкче, считается сыном короля Тонмёнсона, основателя Когурё. Пэкче официально сменило имя на Намбуё (남부여, 南夫餘 «Южное Пуё») в 538 году.
Напишите отзыв о статье "Пуё (государство)"
Примечания
- ↑ [hnn.us/articles/7077.html The War of Words Between South Korea and China Over An Ancient Kingdom: Why Both Sides Are Misguided] (англ.)
Ссылки
- [www.britannica.com/eb/article-35004?query=puyo&ct=eb Encyclopedia Britannica] (англ.)
- [gumilevica.kulichki.net/HIC/hic01.htm#hic01text33 Гумилёв Л. Н. «Хунну в Китае. I. Тление»]
- [ctext.org/hou-han-shu/dong-yi-lie-zhuan/zh История младшей Хань. Раздел «Биографии». Глава «Биографии восточных варваров»]
- Н. Я. Бичурин (о. Иакинф) «Собарание сведений…»/Часть вторая/Отделение III.
Отрывок, характеризующий Пуё (государство)
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
