Pfizer

Pfizer, Inc.
Тип	Публичная компания
Листинг на бирже	NYSE: [www.nyse.com/quote/XNYS:PFE PFE]
Основание	1849
Расположение	США США: Нью-Йорк
Ключевые фигуры	Иэн Рид (председатель правления и CEO)
Отрасль	Фармацевтическая промышленность
Продукция	Виагра, липримар, дифлюкан, целебрекс
Собственный капитал	▼ $65 млрд (2015 год)
Долг	▲ $102,463 млрд (2015 год)
Оборот	▼ $48,851 млрд (2015 год)
Чистая прибыль	▼ $6,96 млрд (2015 год)
Активы	▼ $167,46 млрд (2015 год)
Капитализация	190 млрд (6 апреля 2016 года)
Число сотрудников	116,5 тыс. человек (2010 год)
Аудитор	KPMG
Сайт	[www.pfizer.com www.pfizer.com]

К:Компании, основанные в 1849 году

Pfizer, Inc. ([ˈfaɪzər]), «Пфайзер» — американская фармацевтическая компания, одна из крупнейших в мире. Компания производит самый популярный в мире препарат липитор (липримар, аторвастатин); этот препарат используется для снижения уровня холестерина в крови, за период с 1997 по 2012 год его было продано на $125 млрд. Также компания продаёт следующие популярные лекарственные средства: лирика, дифлюкан, зитромакс, виагра, целебрекс, сермион, достинекс, чампикс. Акции компании Pfizer включены в базу расчёта Промышленного индекса Доу-Джонса 8 апреля 2004 года. Штаб-квартира расположена в Нью-Йорке, а главный исследовательский центр находится в Гротоне, штат Коннектикут.

История

Pfizer получила название в честь американцев германского происхождения Чарльза Пфайзера и Чарльза Эрхардта (из города Людвигсбург, Германия), которые основали фармацевтический бизнес в здании на перекрёстке Харрисон-авеню и Бартлет-стрит в Уильямсберге, Бруклин, в 1849 году. Они производили средство против паразитов, которое называлось «сантонин». Их продукция немедленно начала пользоваться успехом. Быстрый рост компании начался в 1880 году, когда они стали производить лимонную кислоту. Компания продолжала покупать собственность, чтобы расширить свою лабораторию и фабрику, в квартале, ограниченном улицами: Балтлет-стрит, Харрисон-авеню, Герри-стрит и Флашинг-авеню. Эти помещения всё ещё используются в качестве подсобных мастерских. Pfizer основал свою административную штаб-квартиру по адресу Мейден-Лейн, 81 на Манхэттене.

К 1910 году (к этому моменту продажи достигли $3 млн) Pfizer стала считаться экспертом в технологии ферментации. Эти знания были использованы для массового производства пенициллина во время Второй мировой войны, по заявке правительства США. Этот антибиотик был очень нужен раненым солдатам союзных войск, скоро его начали называть «животворящим лекарством». Большая часть пенициллина, который получили союзные войска при высадке в Нормандии, была передана компанией Pfizer.

К 1950 году компания была представлена в Бельгии, Бразилии, Канаде, Кубе, Иране, Мексике, Панаме, Пуэрто-Рико, Турции, а также в Великобритании.

В 80-е и 90-е годы XX века компания испытала период интенсивного роста, который был связан с изобретением и продажами новых популярных лекарств.

В 2005 году Pfizer была одной из 53 компаний, которые поддержали инаугурацию Джорджа Буша максимальной суммой $250 000.

Слияния и поглощения

Warner-Lambert / Parke-Davis / Agouron

В 2000 году Pfizer объединилась с компанией Warner-Lambert и приобрела все права на препарат липитор (аторвастатин), до этого рынок этого препарата был поделён между компаниями Warner-Lambert и Pfizer. Warner-Lambert была расположена в городе Моррис Плейнс, Нью-Джерси (en:Morris Plains, New Jersey), сейчас эта бывшая штаб-квартира стала крупной базой деятельности Pfizer. Большинство производственных мощностей, а также подразделение безрецептурных препаратов (Consumer Healthcare, выручка в 2005 году $3,87 млрд) компании Pfizer были проданы компании Johnson & Johnson в июне 2006 года за $16,6 млрд. Сделка включала такие бренды как Listerine, Visine, Neosporin, Zantac и Nicorette.

Parke-Davis была поглощена компанией Warner-Lambert в 1970 году, которая, в свою очередь, поглощена Pfizer в 2000 году. Штаб-квартира Parke-Davis'а была продана несколько лет назад. Pfizer продала огромный исследовательский комплекс Parke-Davis Университету Мичигана в 2008 году за $108 млн.

Wyeth

26 января 2009 года Pfizer согласилась купить другую гигантскую фармацевтическую компанию Wyeth за $68 млрд. Сделка завершена в октябре 2009.

Allergan

23 ноября 2015 года Pfizer договорилась с ирландской компанией Allergan о слиянии, которое стало бы крупнейшим за всю историю отрасли. Сумма сделки оценивалась в $160 млрд. Как говорилось в пресс-релизе компаний, стоимость акций Allergan при сделке оценивалась в $363,63, или 11,3 акции Pfizer. Премия к котировкам бумаг обеих компаний на закрытие 28 октября (до появления слухов о сделке) составляла около 30 %. 6 апреля 2016 года компании объявили, что отказались от сделки, Pfizer заплатил ирландской компании около $400 млн за издержки. От сделки отказались под давлением Казначейства США и администрации президента США в рамках борьбы с уклонением от уплаты корпоративного налога; в случае заключения сделки объединённая компания была бы зарегистрирована в Ирландии и не платила налоги в США.

Реорганизация компании

В конце 2008—начале 2009 гг. проведена реорганизация, созданы новые бизнес-подразделения, более чётко ориентированные на клиентов:

• Pfizer Oncology — разработка и реализация онкологических препаратов;
• Emerging Markets — объединило развивающиеся рынки Европы, Латинской Америки, Африки, Ближнего Востока, Азии;
• Established Products — препараты, утратившие патентную защиту;
• Primary Care;
• Specialty Care и др.

В ноябре 2008 открыто независимое исследовательское подразделение «Регенеративная медицина» (Pfizer Regenerative Medicine Research Unit), которое будет работать над изучением природы стволовых клеток и их потенциальным использованием для лечения дегенеративных заболеваний.

Собственники и руководство

Иэн Рид (Ian Read) — председатель совета директоров и генеральный директор с 2010 года. Родился в 1953 году в Шотландском городе Форфар. Окончил Имперский колледж Лондона. В компании Pfizer с 1978 года.

Текущий состав совета директоров: Майкл С. Браун, М. Энтони Бернс, Роберт Барт, Дон Корнуэлл, Уильям Х. Грей, Констанц Корнер, Уильям Хоуэлл, Стэнли Икенберри, Джефф Киндлер (председатель), Джордж Лорч, Дана Мид, Рут Дж. Симмонс, Уильям Стир.

Акционеры

Крупнейшие владельцы акций Pfizer на 2016 год:

• The Vanguard Group, Inc (6,32 %)
• State Street Corporation (4,95 %)
• BlackRock Institutional Trust Company, N.A. (2,66 %)
• JPMorgan Chase (1,81 %)
• T. Rowe Price Associates, Inc. (1,81 %)
• Bank Of America Corporation (1,74 %)
• BlackRock Fund Advisors (1,57 %)
• The Bank Of New York Mellon Corporation (1,38 %)
• Northern Trust Corporation (1,35 %)
• Capital World Investors (1,32 %)

Деятельность

Pfizer является изобретателем и производителем всемирно известного препарата виагра. Производство препаратов осуществляется на заводах компании, расположенных в США, Великобритании, Франции, Италии, Голландии, Германии, Турции (всего — в 46 странах мира). Имеются представительства более чем в 100 странах мира, в том числе в России. Основные подразделения компании: Human Health, Animal Health и Corporate Groups.

По данным британского информационно-издательского агентства URCH Publishing, Pfizer — лидер мирового фармрынка (2007 год) с рыночной долей в 6,2 % (ближайшие конкуренты: GSK — 5,4 %, Roche — 4,3 %).

Финансовые показатели в млрд долларов США

Год	2000	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013	2014	2015
Оборот	25,96	28,95	32,29	44,74	52,52	51,3	48,37	48,42	48,3	50,01	67,81	61,04	54,66	51,58	49,6	48,85
Чистая прибыль	3,726	7,788	9,126	3,91	11,36	8,085	19,34	8,114	8,104	8,635	8,257	7,86	9,021	11,41	9,119	6,975
Активы	33,51	39,15	46,36	116,8	123,1	117,6	115,5	115,3	111,1	212,9	195	184,6	183	170,4	167,6	167,5

Препараты с наибольшим объёмом продаж в 2015 году

• Превенар (Prevnar) — $6,245 млрд (заболевания, вызываемые пневмококком)
• Лирика (Lyrica) — $4,838 млрд (эпилепсия, невралгия)
• Энбрел (Enbrel) — $3,333 млрд (ревматоидный артрит, псориаз)
• Липитор (Lipitor) — $1,86 млрд (снижение уровня холестерина)
• Виагра (Viagra) — $1,297 млрд (эректильная дисфункция)
• Сутент (Sutent) — $1,12 млрд (некоторые формы раковых опухолей)
• Премарин (Premarin) — $1,08 млрд (симптомы менопаузы)
• Норваск (Norvasc) — $991 млн (гипертония)
• Зивокс (Zyvox) — $883 млн (бактериальные инфекции)
• Целебрекс (Celebrex) — $830 млн (артроидные и другие боли)
• Бенефикс (BeneFIX) — $752 млн (гемофилия)
• Ибранс (Ibrance) — $723 млн (рак молочной железы)
• Пристик (Pristiq) — $715 млн (депрессия)

Pfizer в России

Глава представительства компании Pfizer в России — Данил Блинов (2011).

В 2008 году учреждено юридическое лицо ООО «Пфайзер» и открыт первый склад продукции компании в России (в 12 км от МКАД). Собственного производства в России нет.

Планы развития

По заявлению Джеффа Киндлера, компания Pfizer больше не намерена зависеть от успехов нескольких блокбастеров. В этом состоит основная причина сделки по приобретению компании Wyeth — одной из первых крупных компаний, инвестировавших средства в биотехнологии.

Pfizer сосредоточит усилия на препаратах биологического происхождения — вакцинах и средствах для лечения болезни Альцгеймера и онкозаболеваний, вместо того чтобы отдавать предпочтение обычным лекарствам, таким как гипохолестеринемические и гипотензивные (Lipitor, объём продаж в США — 13 % общего показателя компании (более $6 млрд)) средства, а также антидепрессанты. Кроме того, компания намерена активно работать на рынках препаратов для людей старшего возраста.

До 2014 года патентной защиты лишатся такие бренды компании, как гипохолестеринемический препарат Lipitor, гипотензивное средство Norvasc, препарат для лечения эректильной дисфункции Viagra и средство для лечения глаукомы Xalatan. Ежегодный консолидированный объём продаж этих лекарственных средств составляет $16,7 млрд

Скандалы

В 1996 году в результате незаконного испытания препарата Trovan в Нигерии (штат Кано) погибло 11 детей, несколько десятков стали инвалидами. В отношении Pfizer было возбуждено уголовное дело, которое завершилось мировым соглашением. В дальнейшем иски к компании подали 546 человек. В итоге эксперты установили вину компании в гибели четверых детей (их семьям были выплачены компенсации по $175 тыс.).

В 1999 году в журнале Journal of the American Medical Association (JAMA) получил огласку случай, когда компания Pfizer сфальсифицировала серию клинических испытаний противогрибкового препарата флуконазола и отказалась предоставить исследователям данные, необходимые для анализа. Даже после того как заместитель главного редактора JAMA призвал компанию к ответу, она отказалась давать по этому поводу свои комментарии. Данные события получили освещение на первой полосе газеты New York Times.

Компании Pfizer было предъявлено более 3000 судебных исков в связи с незаконными действиями при маркетинге целекоксиба и валдекоксиба — препаратов группы НПВС, более опасных, чем старые НПВС. В 2004 году компания послала открытое письмо датским врачам, в котором утверждалось, что Pfizer пересмотрела результаты клинических испытаний целекоксиба, проведенных на более чем 400 000 пациентов, и не выявили признаков того, что препарат повышает риск сердечно-сосудистых эффектов. Штраф за эту дезинформацию составил 2000 долларов. В 2012 году адвокаты инвесторов обвинили компанию в том, что она незаконно уничтожила документы по разработке целекоксиба и валдекоксиба и усугубила ситуацию, совершив ложные заявления о существовании централизованной базы данных. Представители компании отрицали существование электронных баз данных, содержащих миллионы файлов о лекарствах, и заявили, что такая база существует лишь в воображении истцов. Однако впоследствии должностные лица компании признали существование такой базы.

В 2004 году Pfizer, признав себя виновной в двух преступлениях, заплатила 430 миллионов долларов, чтобы урегулировать обвинения в мошенническом рекламировании противоэпилептического препарата нейронтина (габапентин) по неодобренным показаниям. В 2003 году продажи этого препарата составили 2,7 миллиардов долларов, и около 90% продаж было офф-лейбл.

В сентябре 2009 года в США компания Pfizer была оштрафована на рекордную среди американских фармацевтических компаний сумму 2,3 млрд долларов за ненадлежащую рекламу четырёх препаратов: болеутоляющего Bextra, атипичного нейролептика Geodon (в РФ он продается под названием зелдокс (зипрасидон), противоэпилептического средства Lyrica (прегабалин) и антибиотика Zyvox.

В 2010 году суд присяжных признал, что компания Pfizer нарушила федеральный закон об организациях, ведущих рэкет и коррупцию, и должна заплатить для возмещения ущерба 142 миллиона долларов. Присяжные также пришли к выводы, что Pfizer участвует в рэкете в течение последних 10 лет.

В 2011 году Япония официально приостанавливала использование вакцины от пневмонии и менингита производства Pfizer в связи со смертью четырёх детей в возрасте от полугода до двух лет, произошедшей в течение трёх дней после вакцинации.

В августе 2012 года в США Pfizer была приговорена к штрафу в $60 млн. Комиссия по ценным бумагам и биржам обвинила компанию во взяточничестве и нарушении закона о противодействии коррупции за рубежом в России и Казахстане. Выяснилось, что две дочерние компании Pfizer в период с 1997 по 2006 годы потратили более $2 млн на взятки, проходившие в отчётах как расходы на маркетинг. Кроме того, в России сотрудники предприятий, покупавших препараты Pfizer, могли рассчитывать на «премию» в 5 % от суммы сделки. Один из тогдашних сотрудников Pfizer Russia пытался оформить в бухгалтерии концерна счёт за расходы на заграничную поездку «первого замминистра здравоохранения», заявив, что это «будет способствовать включению препаратов компании в список льготных лекарств», закупаемых за счёт госбюджета РФ. Это был не единственный подобный эпизод. Данные махинации дочерние предприятия пытались скрыть от материнской компании. В своём официальном заявлении Pfizer утверждала, что если бы руководство знало о методах «дочек», то никогда бы не одобрило их.

Начиная с 2014 года Министерство здравоохранения РФ обвиняют в том, что условия проведения тендера по приобретению вакцин от пневмококка для использования в мероприятиях Национального календаря профилактических прививок искусственно скорректированы для победы на них препарата, поставляемого Pfizer. Самому концерну Pfizer были предъявлены претензии в том, что компания «получает в нарушение существующих законодательных и других норм сертификат соответствия на вакцину „ФСМЕ-Иммун“», оформляя результаты тестирования лекарства не через надлежащую организацию. Само включение прививок от пневмококка в Национальный календарь профилактических прививок также было названо неправомерным и противоречащим рекомендациям ВОЗ. По мнению Роспотребнадзора, «уровень диагностики пневмококковой инфекции в Российской Федерации пока недостаточен, а данные её статистического учёта не отражают истинного уровня заболеваемости».

В 2015 году управление по защите конкуренции и рынкам Великобритании обвинило Pfizer в незаконном повышении цен на препарат против эпилепсии, продаваемый системе медицинского обслуживания Великобритании, в 25—27 раз.

В начале 2016 года российская пресса обвинила Pfizer в неэтичных действиях, направленных на монополизацию рынка и вытеснение с него препаратов отечественного производства «Сеалекс» и «Аликапс», повышающих мужскую потенцию и конкурирующих с поставляемым Pfizer препаратом виагра.

В частности, с именем компании связывали рассылку по московским аптекам предупреждения на бланках Главного следственного управления по городу Москве Следственного комитета России, в котором «до сведения всех заинтересованных лиц доводилось, что несколько биологических добавок по результатам „проведённой судебно-химической экспертизы“ содержат не заявленные при госрегистрации субстанции». При этом юридическая правомерность самих писем была подвергнута сомнению, а их текст увязали с действиями общественной организации «Объединение производителей биологически активных добавок к пище», в состав которой входит Pfizer. Данные и методика самой экспертизы Следственного комитета впоследствии были подвергнуты критике и названы некорректными по результатам исследования, проведённого Лабораторией ГБУ здравоохранения города Москвы «Центр лекарственного обеспечения Департамента здравоохранения города Москвы».

Pfizer также обвиняли в том, что она инициировала и профинансировала разработку Роспотребнадзором некорректной методики по определению фармсубстанций в БАД, корректирующих эректильную дисфункцию у мужчин, официальное утверждение которой происходило с многочисленными нарушениями.

Ссылки

• [www.pfizer.com Официальный сайт компании]

Отрывок, характеризующий Pfizer

С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.