Пфафф, Гюнтер

Гюнтер Пфафф
Личная информация
Гражданство	Австрия Австрия
Специализация	байдарка, спринт
Дата рождения	12 августа 1939(1939-08-12) (84 года)
Место рождения	Штайр, Австрия
Рост	177 см
Вес	73 кг
Награды и медали Олимпийские игры Бронза Мехико 1968 К-2 1000 м Чемпионаты мира Серебро Берлин 1966 К-4 1000 м Бронза Копенгаген 1970 К-2 500 м Золото Копенгаген 1970 К-2 1000 м Серебро Белград 1971 К-2 1000 м Чемпионаты Европы Бронза Дуйсбург 1967 К-4 10000 м

Гюнтер Пфафф (нем. Günther Pfaff; 12 августа 1939, Штайр) — австрийский гребец-байдарочник, выступал за сборную Австрии в период 1964—1976 годов. Участник четырёх летних Олимпийских игр, бронзовый призёр Олимпийских игр в Мехико, чемпион мира, бронзовый призёр чемпионата Европы, победитель многих регат национального и международного значения.

Биография

Гюнтер Пфафф родился 12 августа 1939 года в городе Штайре.

В 1964 году в возрасте двадцати пяти лет прошёл отбор на летние Олимпийские игры в Токио — в одиночках на тысяче метрах финишировал в финале пятым, в то время как как в четвёрках на тысяче метрах сумел дойти только до стадии полуфиналов.

Первого серьёзного успеха на взрослом международном уровне добился в 1966 году, когда попал в основной состав австрийской национальной сборной и побывал на чемпионате мира в Восточном Берлине, откуда привёз награду серебряного достоинства, выигранную в зачёте четырёхместных байдарок на дистанции 1000 метров. Год спустя выступил на чемпионате Европы в западногерманском Дуйсбурге, где стал бронзовым призёром среди четвёрок на десяти километрах.

Благодаря череде удачных выступлений удостоился права защищать честь страны на Олимпийских играх 1968 года в Мехико — в двойках на тысяче метрах вместе с напарником Герхардом Зайбольдом занял в финале третье место, уступив только экипажам из СССР и Венгрии, и завоевал тем самым бронзовую олимпийскую медаль, тогда как в четырёхместном экипаже, куда помимо Зайбольда вошли также гребцы Хельмут Хедигер и Курт Линдльгрубер, показал в финале лишь седьмой результат.

Став бронзовым олимпийским призёром, Пфафф остался в основном составе гребной команды Австрии и продолжил принимать участие в крупнейших международных регатах. Так, в 1970 году он отправился представлять страну на мировом первенстве в Копенгагене, где в паре с тем же Герхардом Зайбольдом дважды поднимался на пьедестал почёта: получил бронзу в двойках на пятистах метрах и золото в двойках на тысяче метрах. В следующем сезоне на чемпионате мира в югославском Белграде пытался защитить звание чемпиона в километровой дисциплине байдарок-двоек, однако на сей раз они с Зайбольдом пришли к финишу вторыми и вынуждены были довольствоваться серебряными наградами — их опередил немецкий экипаж Райнера Курта и Александра Слатнова.

Будучи одним из лидеров австрийской национальной сборной, Гюнтер Пфафф благополучно прошёл квалификацию на Олимпийские игры 1972 года в Мюнхене — в одиночках на тысяче метрах сумел дойти до полуфинала, в то время как в двойках в паре с Хельмутом Хедигером оказался на финише седьмым. Через четыре года выступил на Олимпиаде в Монреале, где, кроме того, нёс знамя Австрии на церемонии открытия, но на соревнованиях наград тоже не завоевал — на километре в одиночной дисциплине и в парной вместе с Хансом Петером Майром остановился на полуфинальных стадиях.

За выдающиеся спортивные достижения в 1996 году Пфафф награждён знаком I степени Почётного знака «За заслуги перед Австрийской Республикой».

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/pf/gunther-pfaff-1.html Гюнтер Пфафф] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
• [www.canoeresults.eu/medals?year=1966-1971&name=Pfaff+Gunther Гюнтер Пфафф] — медали на крупнейших международных соревнованиях
• [web.archive.org/web/20100105013709/www.canoeicf.com/site/canoeint/if/downloads/result/Pages%201-41%20from%20Medal%20Winners%20ICF%20updated%202007-2.pdf?MenuID=Results%2F1107%2F0%2CMedal_winners_since_1936%2F1510%2F0 Списки чемпионов и призёров по гребле на байдарках и каноэ (1936—2007)]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Пфафф, Гюнтер

– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.