Пфеффель, Эрнестина

Эрнестина Фёдоровна Тютчева
Баронесса Дёрнберг на портрете кисти Штилера, 1830 год.
Имя при рождении:	Эрнестина, баронесса Пфеффель
Супруг:	1 брак - Иоганн Фридрих фон Дёрнберг (1796-1833) 2 брак -Тютчев, Фёдор Иванович

Баронесса Эрнестина фон Пфеффель (Ernestine von Pfeffel; 1810—1894), в первом браке баронесса Дёрнберг, наиболее известна как вторая жена поэта Ф. И. Тютчева. Брат её деда — известный немецкий баснописец (ср. запись в дневнике А. И. Тургенева: «…она внучка славного Пфеффеля; отец её министром в Париже»).

Эрнестина родилась в 1810 году. Её отец — эльзасский барон Христиан Гюбер фон Пфеффель (1765—1834), — был баварским дипломатом, послом в Лондоне и Париже. Мать её — Каролина (1789—1811), урожденная баронесса фон Теттенборн, умерла рано и отец женился на гувернантке своих детей, которая оказалась весьма дурной мачехой. Эрнестина воспитывалась в парижском пансионе. При первой же возможности она вышла замуж — без любви и за человека уже немолодого.

В сентябре 1830 года Эрнестина в Париже (где её отец возглавлял баварскую миссию) сочеталась браком с дипломатом Фридрихом фон Дернбергом (1796—1833). Незадолго до смерти последнего (1833) через брата Карла (зятя Павла Вюртембергского) познакомилась на балу в Мюнхене с русским дипломатом Фёдором Тютчевым.

Несмотря на наличие жены (графини Ботмер) поэт начал ухаживать за молодой вдовой; ей посвящены по крайней мере 8 его стихотворений. Влюблённые встречались в окрестностях баварской столицы. Эта связь накаляла обстановку в семье Тютчевых. В мае 1836 г. жена поэта попыталась свести счёты с жизнью.

Чтобы не компрометировать посольство, Тютчев был выслан в Турин, куда за ним последовала и Эрнестина. После смерти графини Ботмер поэт сделал предложение Эрнестине. Они обвенчались 17 июля 1839 года в Берне. От первого брака у поэта уже было три дочери, которых Эрнестина фактически удочерила.

Эрнестина была богатой женщиной, и Тютчев не делал секрета из того, что живёт на её деньги. Она считалась красавицей; портрет её написал придворный живописец Штилер. Тем не менее в 1850-е годы Тютчев увлёкся Еленой Денисьевой и фактически создал с ней вторую семью. После гибели Денисьевой примирился с женой и умер у неё на руках.

Дети

• Мария Фёдоровна (1840—1873), замужем с 1865 г. за Николаем Алексеевичем Бирилёвым (1829—1882)
• Дмитрий Фёдорович (1841—1870), женат на Ольге Александровне Мельниковой (1830—1913), племяннице министра путей сообщения П. П. Мельникова.
• Иван Фёдорович (1846—-1909), женат с 1869 года на Ольге Петровне Путяте (1840—1920), племяннице жены Е.А. Баратынского.

• Tutchev 1840 ernestina 2 0.jpg

  Эрнестина Тютчева, Художник Ф.Дюрк, 1840
• LN2-эрнестина-.jpg

  Эрнестина Тютчева, фото 1862 г.
• И.Тютчев.jpg

  Иван Фёдорович Тютчев, 1867 г.

Ссылки

• [www.greatwomen.com.ua/2008/05/06/ernestina-fedorovna-tyutcheva/ Эрнестина Федоровна Тютчева]

Отрывок, характеризующий Пфеффель, Эрнестина

– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.