Пфеффер, Нора Густавовна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пфеффер Нора Густавовна»)
Перейти к: навигация, поиск
Пфеффер Нора Густавовна
Nora Pfeffer
Место рождения:

Тифлис, Грузинская Демократическая Республика

Место смерти:

Кёльн, Германия

Гражданство:

СССР, Германия

Род деятельности:

поэт, эссеист, переводчик

Язык произведений:

немецкий, русский

Премии:

Премия Союза писателей Казахстана им. М. Дулатова (1990)

Пфеффер Нора Густавовна (31 декабря 1919 — 15 мая 2012) — немецкая советская поэтесса, переводчица и эссеистка.





Биография

Нора Пфеффер родилась в Тифлисе в 1919 году. По окончании немецкой школы поступила в местный пединститут, который окончила по специальности английский язык, а также (экстерном) — немецкий язык. После этого работала преподавателем немецкого языка в Тбилисском медицинском институте, одновременно заочно учась в 1-м Московском педагогическом институте иностранных языков. Также Нора получила и музыкальное образование — она окончила музыкальный техникум при консерватории.

В 1943 году была репрессирована. Сначала находилась в заключении в Норильске, а затем была направлена в ссылку в Северный Казахстан. Освобождена в 1952 году. В 1953 году поступила в Алма-Атинский институт иностранных языков, по окончании которого стала работать в Казахстанском государственном университете. Параллельно была директором немецкого вещания радио Казахской ССР. В 1970 Нора Пфеффер возглавила немецкую секцию книжного издательства «Казахстан». В 1992 году эмигрировала в Германию, город Кёльн.

Творчество

Первые произведения Пфеффер были опубликованы в 1958 году. Много писала для детей. Её перу принадлежат книги «Малыши», «Путешествие Отара», «Беседы и игры для детей, этюды о языке, стихи», «Слепой дождик», «Семеро верных друзей», «Обезьянка Мик», «Фраки, императорский пингвин», «Годовые кольца», «Чем дальше, тем ближе». Произведения Норы Пфеффер были переведены на казахский, латышский и русский языки. Они были изданы не только в СССР, но и в Германии и Австрии.

Напишите отзыв о статье "Пфеффер, Нора Густавовна"

Примечания

Ссылки

  • Литературы народов России: XX в.: словарь / Н. С. Надъярных. — М.: Наука, 2005. — С. 210-211. — 365 с. — 1100 экз. — ISBN 5-02-010208-3.
  • [rusdeutsch.ru/?news=3646&date_b=19.05.2012&z0=&z1= Некролог]

Отрывок, характеризующий Пфеффер, Нора Густавовна

Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.