Фисте́рия (лат. Pfiesteria) — микроорганизмы, род гетеротрофных динофлагеллят, которые привлекли внимание вредоносным цветением и гибелью рыбы.[1] Сложные организмы фистерии (PCOs), как утверждается, были виновны в массовой гибели рыбы в 1980-х и 1990-х годах на побережье штата Северная Каролина и в притоках Чесапикского залива.
В ответ на токсичные вспышки, в шести штатах США вдоль восточного побережья инициировали программу мониторинга, чтобы обеспечить быстрое реагирование в случае новых вспышек и лучше понять факторы, связанные с Pfiesteria и вспышками.
Новые молекулярные методы обнаружения показали, что Pfiesteria имеет распространение во всем мире.
Библия
Некоторые современные учёные предполагают, что события, описанные в Библии - «Кровавая» вода, уничтожение рыбы и нарывы у людей на коже, - могли стать следствием активности фистерии[2].
Напишите отзыв о статье "Фистерии"
Примечания
- ↑ Rublee PA, Remington DL, Schaefer EF, Marshall MM (2005). «Detection of the Dinozoans Pfiesteria piscicida and P. shumwayae: a review of detection methods and geographic distribution». J. Eukaryot. Microbiol. 52 (2): 83–9. DOI:10.1111/j.1550-7408.2005.05202007.x. PMID 15817112.
- ↑ Фильм Би-би-си "Моисей" (Moses) (2002)
Отрывок, характеризующий Фистерии
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
