Хаотикс

Эта статья — о группе персонажей из видеоигры. О самой игре см. Knuckles’ Chaotix.

Хаотикс (яп. カオティクス Каотикусу, англ. Chaotix) — вымышленная команда из серии видеоигр Sonic the Hedgehog, в которую входят четыре персонажа: хамелеон Эспио, крокодил Вектор, пчела Чарми и броненосец Майти. Впервые команда в полном составе появилась в игре Knuckles’ Chaotix 1995 года, где в неё также входили ещё три персонажа — ехидна Наклз и роботы Хэви и Бомб. В комиксах Sonic the Hedgehog в команду Хаотикс, кроме Вектора, Эспио, Чарми, Майти и Наклза входят Летяга Рэй, пчела Саффрон и ехидна Джули-Су. В комиксах Sonic the Comic в команду входил и Снайпер Фэнг, но позже предал Хаотиксов. В дальнейшем Хаотикс фигурировала только с Эспио, Вектором и Чарми. В таком составе команда присутствовала в играх начиная с Sonic Heroes и в мультсериале Sonic X.

По сюжету вселенной Sonic the Hedgehog, Хаотикс является командой из положительных героев, которые заведуют собственным детективным агентством. Во всех их представлениях, Хаотикс — некая нефункциональная и действительно хаотичная группа. Они часто используются с целью добавить комедийный оттенок в серьёзные моменты.

Хамелеон Эспио

Имя	Первое появление	Вид	Возраст	Пол	Рост	Вес
Хамелеон Эспио (яп. エスピオ・ザ・カメレオン Эсупио дза Камэрэон) (англ. Espio the Chameleon)	Knuckles’ Chaotix (1995)	Хамелеон	16 лет; 17 лет (в Knuckles' Chaotix)	Мужской	110 см	36 кг
Хамелео́н Э́спио (яп. エスピオ・ザ・カメレオン Эсупио дза Камэрэон, англ. Espio the Chameleon) — антропоморфный фиолетовый хамелеон; он прирождённый лидер, обладающий спокойным и рассудительным характером, и представляет собой символ команды Хаотикс. Его имя может быть образовано от исп. espio — «шпион», или от англ. espionage — «шпионаж». Способности Эспио характерны искусству ниндзя; в игре Sonic Heroes он, будучи хамелеоном, может менять свой цвет, вплоть до состояния невидимости, а также кидать сюрикэны. Эспио молчалив и хладнокровен, и очень ценит личную свободу. В Sonic Heroes видно, что он умеет играть на японском музыкальном инструменте сямисэне, но судя по создаваемой Хаотиксами какофонии, не очень хорошо. По данным японского руководства игры Knuckles' Chaotix известно, что он особенно недолюбливает Доктора Эггмана, хотя причина этой ненависти не указана. Его дизайн со временем менялся. В ранних играх (Knuckles’ Chaotix, Sonic the Fighters) у Эспио были чёрные глаза, и он носил зелёные ботинки. Начиная с игры Sonic Heroes, а также в мультсериале Sonic X, его цвет глаз сменился на жёлтый, а обувь вместо зелёной стала фиолетовой. Цвета колючек на его спине также менялись: так, в Knuckles' Chaotix и Sonic the Fighters они зелёного цвета, в Shadow the Hedgehog совпадают с цветом тела, а в большинстве других игр — чёрного. Кроме того, цвет самого Эспио в играх менялся от тёмно-фиолетового до светлого розоватого-фиолетового. О семье Эспио нигде не упоминаются. Лишь в комиксах Sonic the Hedgehog присутствуют намёки, что мать Эспио — Невеста Вечной Бдительности (англ. Bride of Constant Vigil), одна из четырёх лидеров (Невест) клана ниндзя из Королевства Драконов. В этих же комиксах у Эспио, в возможном будущем, показаны две его дочери — Хамелеон Салма и Хамелеон Хуанита. Роль в играх Эспио впервые появился в игре Knuckles’ Chaotix для приставки Sega 32X. Согласно японскому руководству игры он, будучи детективом, отправляется исследовать остров, таинственно появившийся из океана. В американском руководстве Эспио представлен как друг ехидны Наклза, и находился на Карнавальном Острове в тот момент, когда Доктор Роботник атаковал его. В обеих руководствах и по ходу игры хамелеон подвергается нападению Роботника и Метал Соника. После спасения Эспио Наклзом, хамелеон автоматически становится его партнёром на обучающем этапе, а позже может стать как персонажем управляемым игроком, так и партнёром. Судя по ранним скриншотам опубликованным в журналах, у Эспио в этой игре предполагалась бо́льшая роль. В Knuckles’ Chaotix Эспио может ходить по стенам и потолкам и использовать свой собственный приём whirl attack — как альтернативу spin attack, которым обладают Наклз, Вектор и Майти. Следующей игрой, в которой появляется Эспио, является Sonic the Fighters. В ней Эспио представлен отдельно, без остальных членов команды Хаотиксов. Он является одним из восьми игровых персонажей, и четвёртым, с которым игроку приходится сражаться в режиме истории. Битва с Эспио происходит на этапе «Mushroom Hill», ранее появившемся в Sonic & Knuckles. Как и в Knuckles' Chaotix, в Sonic the Fighters Эспио использует whirl attack, а в дополнение этому может атаковать с помощью своего длинного языка. В Sonic Heroes Эспио вместе с Вектором и Чарми выполняет задания неведомого обладателя голоса, звучащего из посланной Хаотиксам рации. Выяснив в конце игры, что этот голос принадлежал Доктору Эггману, запертому на базе Метал Соником, Эспио, Вектор и Чарми приходят на помощь команде Соника. В этой игре Эспио — «скоростной» член команды, поэтому он бегает быстрее Вектора и Чарми и может создавать небольшие вихри. В отличие от других скоростных персонажей игры (Соника, Шэдоу и Эми) он может становиться невидимым, кидать сюрикэны и прилипать к стенам. Он также единственный скоростной персонаж Sonic Heroes, не являющийся ежом. В игре Shadow the Hedgehog Эспио помогает ежу Шэдоу взломать компьютерную систему Доктора Эггмана. Игрок может выбрать Эспио в качестве партнёра на уровне «Mad Matrix»; в версиях игры для GameCube и PlayStation 2 с помощью второго контроллера становится возможным управлять Эспио. В Sonic Rivals 2 миссия Эспио — раскрыть дело о пропавших Чао. Для этого хамелеону приходится объединиться с ежом Сильвером, прибывшим из будущего. После Sonic the Fighters это вторая по счёту игра, в которой Эспио является единственным игровым персонажем команды Хаотикс. Среди прочих его появлений, Эспио является одним из судей в Mario & Sonic at the Olympic Games и Mario & Sonic at the Olympic Winter Games. В этих играх он может стать игровым персонажем только с помощью хака. В Olympic Winter Games костюм Эспио может надеть Mii. В версии игры Sonic Colors на Nintendo DS, Эспио исследует тематический парк Эггмана. Кроме того, Эспио изображён на двух карточках в Sonic Rivals. Хотя он не появляется в играх Sonic and the Black Knight и Sonic Colors на Wii, одно из имён для сохраняемых файлов в этих играх по умолчанию называется «Эспио». Появился в будущей игре Sonic Generations. Роль в комиксах В комиксах Sonic the Hedgehog фирмы «Archie Comics» Эспио, как и другие Хаотиксы, является другом ехидны Наклза. В этих же комиксах раскрыта причина ненависти Эспио к Доктору Эггману — согласно их сюжету, Эггман роботизировал его друга Валдеза. В комиксах Sonic the Comic Эспио часто критикует броненосца Майти, выводя того из себя. В специальном выпуске Knuckles Knock-Out Special сказано, что Эспио испытывает сильную ненависть к Доктору Эггману, из-за того, что тот когда-то посадил его в Combi Machine (рус. Машина компании). Роль в Sonic X Эспио появляется с Хаотиксами в аниме Sonic X. Наряду с Вектором и Чарми, Эспио играет незначительную роль во 2-м сезоне, где появляется только в 39 серии, когда помогает Хаотиксам, нанятых Ваниллой, найти её дочь крольчиху Крим. Вместе с Хаотиксами он играет бо́льшую роль в 3-м сезоне, вначале вызываясь довести Крису посылки его родителей, а позже помогает Сонику и его друзьям бороться с Метарексами. При своём первом появлении в мультсериале он называет себя «мозгом Хаотиксов». В этом аниме он показан как более комический персонаж, попадая в различные смешные ситуации. Озвучивание США: Билл Коркери (Sonic Heroes), Дэвид Уиллс (Sonic X, Shadow the Hedgehog), Трой Бейкер (Sonic Colors); Япония: сэйю Юки Масуда; Россия: Василий Зотов (Sonic X).

Крокодил Вектор

Имя	Первое появление	Вид	Возраст	Пол	Рост	Вес
Крокодил Вектор (яп. ベクター・ザ・クロコダイル Бэкута: дза Курокодаиру) (англ. Vector the Crocodile)	Knuckles’ Chaotix (1995)	Крокодил	20 лет; 16 лет (в Knuckles’ Chaotix)	Мужской	180 см	200 кг
Крокоди́л Ве́ктор (яп. ベクター・ザ・クロコダイル Бэкута: дза Курокодаиру, англ. Vector the Crocodile) — двухметровый антропоморфный крокодил 20-и лет, глава детективного агентства Хаотикс. Вектор обожает деньги и обслуживает любого клиента, лишь бы тот хорошо заплатил. Он упрям, самоуверен и вспыльчив; не любит, когда ему надоедает пчела Чарми со своими детскими шалостями. Вектор склонен считать себя самым умным в любой ситуации. Крокодил обожает музыку и всегда носит с собой плеер с огромными наушниками. Любовь Вектора к музыке видна в различных играх: в Knuckles’ Chaotix, если игрок оставит его без управления, Вектор начнёт танцевать; в Sonic Heroes при приёме «Team Blast» он начинает петь, уничтожая при этом враждебных роботов. В 71-й серии аниме Sonic X показано, что сам Вектор умеет играть на фортепиано. Крокодил Вектор хорошо плавает, обладает иммунитетом к громкому шуму, имеет острые, как бритва, зубы. В Sonic Heroes и Sonic X у него обнаруживается способность дышать огнём. В игре Sonic Heroes он способен надувать шары из жевательной резинки. Как и у многих персонажей серии, дизайн Вектора на протяжении времени менялся: в Sonic Heroes и последующих играх крокодил выглядит ниже и менее стройным, чем в его старом дизайне. Как и у хамелеона Эспио, семья Вектора нигде не упоминается; лишь в комиксах Sonic the Hedgehog в возможном будущем крокодил имеет сына по имени Аргайл. Роль в играх Вектор задумывался ещё для самой первой игры серии, Sonic the Hedgehog, как неигровой персонаж. Он был клавишником в рок-группе Соника, которая должна была играть в меню «Sound Test» игры, но из-за того, что картинка занимала много места на картридже, от идеи с группой отказались. В результате, первое появление Вектора состоялось в игре Knuckles’ Chaotix 1995 года. Согласно японскому руководству игры, Вектор отправляется на появившийся из ниоткуда остров. Там его ловит Доктор Роботник и помещает его в машину Combi-Confiner. В американском руководстве Вектор, как и другие Хаотиксы, является другом ехидны Наклза, и попадает в плен к Эггману после вторжения того на Карнавальный Остров. После обучающего этапа игры, игрок может выбрать Вектора как в качестве игрового персонажа, так и в виде партнёра. В игре Sonic Heroes, втором появлении команды Хаотикс, Вектор представлен как глава детективного агентства, включающего в себя так же Эспио и Чарми. Вектор соглашается выполнить миссии анонимного заказчика, общающегося с ними с помощью рации, после того, как слышит об обещанном хорошем вознаграждении. В конце концов, команда Хаотикс спасает своего клиента, которым оказывается Доктор Эггман. В финале Sonic Heroes Хаотикс, как и все команды, помогают команде Соника победить Метал Соника. В этой игре Вектор является «силовым» персонажем команды Хаотикс, использующим свои силы, чтобы уничтожать препятствия и врагов. В игре Shadow the Hedgehog Вектор, по желанию игрока, может помочь Шэдоу на уровне «Cosmic Fall». По сюжету игры, Шэдоу встречается с Вектором, ищущим комнату с главным компьютером на космической колонии АРК. Если игрок выберет Вектора как партнёра, то он появится и в последующей битве с боссом. В игре Sonic Rivals 2 Вектор не является игровым персонажем, но он даёт Эспио задание раскрыть дело о пропавших Чао. В качестве игрового персонажа Вектор появляется в игре Mario & Sonic at the Olympic Games и её продолжении Mario & Sonic at the Olympic Winter Games; при этом Эспио и Чарми в этих играх присутствуют лишь в качестве судей. Вектор появляется в игре Sonic Free Riders, где входит в команду Эми Роуз (вместо Кота Бига) с целью расплатиться со своими старыми долгами. После Mario & Sonic at the Olympic Games и Mario & Sonic at the Olympic Winter Games это третья игра, в которой Вектор — единственный игровой персонаж команды Хаотикс. В Sonic Colors на Nintendo DS Вектор, вместе с остальной частью команды Хаотикс, направлен на работу по расследованию тематического парка Эггмана. Крокодил Вектор также присутствует на двух карточках в игре Sonic Rivals и в одной сцене игры Sonic Chronicles: The Dark Brotherhood. Также появился в игре Sonic Generations. Роль в Sonic X Вектор присутствует в аниме-сериале Sonic X; вместе с Эспио и Чарми он впервые появляется в 39-й серии, где будучи нанятым крольчихой Ваниллой, ищет её дочь крольчиху Крим, а найдя её в доме Торндайков, ошибочно считает Соника похитителем. Они играют гораздо бо́льшую роль в 3-м сезоне, когда вместе с Хаотиксами соглашается передать Крису, находящемуся на борту космического корабля, посылку от его родителей. По прибытии на корабль, Хаотиксов вначале ошибочно принимают за злых инопланетян Метарексов. Позже Вектор вместе с Эспио и Чарми помогает бороться с Метарексами. В этом мультсериале Вектор имеет романтический интерес к Крольчихе Ванилле. Озвучивание США: Марк Биаджи (Sonic Heroes), Джимми Зоппи, он же Картер Кэткарт (Sonic X, Shadow the Hedgehog), Дэн Грин (Sonic Rivals 2, Mario & Sonic at the Olympic Games, Mario & Sonic at the Olympic Winter Games), Кит Сильверстейн (Sonic Free Riders); Япония: сэйю Кэнта Миякэ; Россия: Дмитрий Филимонов (Sonic X).

Пчела Чарми

Имя	Первое появление	Вид	Возраст	Пол	Рост	Вес
Пчела Чарми (яп. チャーミー・ビー Тя:ми: Би:) (англ. Charmy Bee)	Knuckles’ Chaotix (1995)	Пчела	6 лет; 16 лет (в Knuckles’ Chaotix); 7 лет (комиксы Арчи)	Мужской	70 см	10 кг
Пчела́ Ча́рми (яп. チャーミー・ビー Тя:ми: Би:, англ. Charmy Bee) — антропоморфная пчела 6-и лет; самый младший член команды Хаотикс — как по возрасту, так и по званию. Среди 16-и летнего Эспио и 20-и летнего Вектора Чарми чувствует себя полностью комфортно, несмотря на большую разницу в возрасте. Чарми легкомыслен и всегда ведёт себя как ребёнок, веселится не переставая и любит дразнить Вектора своими шутками. Ест много сахара и чипсов, спит в шкафчике в детективном офисе. Чарми ненавидит скуку и никогда не унывает. В игре Sonic Heroes видно, что он умеет играть на барабане, хотя и не очень хорошо. Он — первое насекомое, появившееся в серии Sonic the Hedgehog, и единственное в играх. Чарми впервые появился в манге Shogaku Ninensei, в сентябре 1992 года — за два с половиной года до его появления в игре Knuckles’ Chaotix. Однако его дизайн в этой манге значительно отличается от его дизайна в играх. В этой манге Чарми представлен как помощник Соника, и может управлять временем. Чарми также появлялся в Corocoro Special в адаптации сюжета игры Sonic the Hedgehog 2. Роль в играх Первое появление Чарми в играх состоялось в Knuckles’ Chaotix. В этой игре Чарми, находящегося на Карнавальном острове, ловит Доктор Роботник и помещает его в замораживающую машину Combi Confiner вместе с другими Хаотиксами. После обучающего этапа Чарми становится доступен в качестве игрового персонажа или его партнёра. В отличие от других персонажей игры, Чарми умеет летать и это позволяет ему и его партнеру падать значительно медленнее и регулировать скорость. Но, в отличие от других персонажей, Чарми недоступен приём spin attack. В игре Sonic Heroes, где он появляется во второй раз, Чарми вместе с хамелеоном Эспио и крокодилом Вектором входит в детективное агентство. По сюжету, в начале игры Чарми приносит пакет с рацией, по которой незнакомый голос обещает Хаотиксам хорошее вознаграждение, если они выполнят несколько его заданий. Выяснив ближе к концу истории, что голос принадлежит Доктору Эггману, который не собирается платить им, Чарми принимается жалить обманщика. В конце игры Чарми вместе с Вектором и Эспио помогает команде Соника победить Метал Соника. В этой игре он — летающий персонаж команды, поэтому может перетаскивать Вектора и Эспио в недоступные им места. В отличие от других персонажей Sonic Heroes, Чарми может ужалить специальные телепортационные цветы, которые обладают йсвойством перемещать команду в другое место на уровне. В игре Shadow the Hedgehog Чарми вместе с Хаотиксами выполняет новое задание. Чарми является партнёром игрока на уровне «Prison Island», когда встречает ежа Шэдоу и говорит ему, что Вектор послал его на остров, чтобы найти пять дисков. Игрок может выбрать, помогать Чарми или нет. В отличие от других партнёров в игре, Чарми не может стать игровым персонажем, которым может управлять второй игрок в версии Shadow the Hedgehog на GameCube и PlayStation 2. В последний истории игры, Чарми непреднамеренно спасает Землю, когда вонзает своё жало в компьютер на борту космической колонии АРК, помогая Эспио и Вектору взломать систему. Делая это, Чарми активирует видеозапись, которая позволяет Шэдоу освободиться от контроля разума Блэк Дума. В этой же игре показано, что Чарми восхищается Шэдоу. Вместе с Вектором и Эспио, Чарми появляется в Sonic Colors для Nintendo DS, где он исследует тематический парк Эггмана, но при этом собирается не работать, а развлекаться. Кроме этого, Чарми появляется на двух карточках в игре Sonic Rivals, и в качестве судьи в играх Mario & Sonic at the Olympic Games и Mario & Sonic at the Olympic Winter Games. Он также появился в игре Sonic Generations. За исключением Knuckles' Chaotix и Sonic Heroes, Чарми более не появлялся в качестве игрового персонажа; также, в отличие от Эспио и Вектора, у Чарми нет игры, где он является игровым персонажем либо просто появляется вне команды Хаотикс. Роль в комиксах Как в Sonic the Comic, так и в комиксах Sonic the Hedgehog, Чарми является пчелиным принцем. В комиксах Sonic the Hedgehog он убегает из дома по причине давления со стороны своих предстоящих королевских обязанностей и отправляется на Остров Ангела, где и становиться членом команды Хаотикс. В этих комиксах, Чарми имеет невесту, пчелу по имени Саффрон, которая позже также присоединяется к Хаотиксам. После уничтожения их колонии Эггманом, им двоим удаётся спастись. В комиксах Sonic the Comic характер Чарми аналогичен его характеру в играх: он очень легкомысленен и гиперактивен, и часто раздражает партнёров по команде своими шутками. Тем не менее, он скрывает от Хаотиксов, что является принцем. Некоторое время, в этих комиксах его имя писалось как Charmee. Озвучивание США: Эмили Коркери (Sonic Heroes), Эми Бёрнбаум (Sonic X, Shadow the Hedgehog), Коллин О’Шонесси (Sonic Colors, Sonic Generations); Япония: сэйю Ёко Тэпподзука; Россия: Елена Чебатуркина (Sonic X).

Броненосец Майти

Имя	Первое появление	Вид	Возраст	Пол	Рост	Вес
Броненосец Майти (яп. マイティー・ザ・アルマジロ Майти дза Арумадзиро) (англ. Mighty the Armadillo)	SegaSonic the Hedgehog (1993)	Броненосец	16 лет	Мужской	104 см	39 кг
Бронено́сец Ма́йти (яп. マイティー・ザ・アルマジロ Майти дза Арумадзиро, англ. Mighty the Armadillo) — антропоморфный красно-чёрный броненосец. Появляясь преимущественно в комиксах и согласно им, он входит в состав команды Хаотикс; при этом в играх связь Майти с ними остаётся спорна. Согласно японскому руководству игры Knuckles’ Chaotix, Майти является пацифистом, использующим свою силу и боевые навыки лишь в том случае, когда нет другого выхода. Он любит лес, мир и природу, и не терпит насилия. Майти также нравится путешествовать, и он мечтает посетить все места на планете. Из-за малого участия броненосца Майти в играх серии Sonic the Hedgehog имели место слухи, что когда его дизайнер Манабу Кусуноки покинул компанию Sega, он забрал с собой и все авторские права на этого персонажа. Но этот слух был опровергнут после того, как на официальном японском сайте «Sonic Channel» в 2006 году было проведено голосование по популярности персонажей и Майти занял в нём 10-е место. Sega прокомментировала это как возможное возвращение броненосца Майти, чем доказала, что по-прежнему владеет правами на него. Ещё во время создания первой игры о Сонике разработчики, придумывая образ главного героя, остановились на выборе между ежом и броненосцем (как и ежи, броненосцы тоже умеют сворачиваться в шар). В связи с этим, Майти мог быть придуман из прототипа Соника. Роль в играх Как игровой персонаж, броненосец Майти присутствовал только в двух играх серии Sonic the Hedgehog. Впервые он появился в аркадной игре SegaSonic the Hedgehog 1993 года, когда другие персонажи команды Хаотикс ещё не были нигде реализованы. Его сэйю в этой игре выступал Юсукэ Нумата. По сюжету SegaSonic the Hedgehog, Майти, вместе с ежом Соником и белкой-летягой Рэем, был захвачен в плен и заключён в тюрьму Доктором Эггманом на его острове, но в результате героям удалось сбежать оттуда и попутно уничтожить сам остров. В этой игре Майти, как Соник и Рэй, довольно быстро двигается, может сворачиваться в шар и умеет делать приёмы spin attack и spin jump. В игре Knuckles’ Chaotix (1995) Майти появляется уже в составе команды Хаотикс, вместе с хамелеоном Эспио, крокодилом Вектором, пчелой Чарми, а также ехидной Наклзом. Его предыстория в сюжете игры в точности неизвестна, поскольку на этот счёт существует две разных официальных версии. Согласно японскому руководству Knuckles’ Chaotix, Майти во время своих исследований просто случайно наткнулся на остров, где происходят события игры. В американском руководстве Майти — друг Наклза, и он оказывается на этом острове во время атаки Доктора Роботника. Во обоих руководствах говорится, что он попадает в плен к Эггману и помещается в одну из его ловушек. Во время игры Наклз может освободить броненосца и использовать его как партнёра. Атаки Майти в этой игре похожи на атаки Соника из предыдущих игр серии: так, он использует приёмы spin attack и spin dash, а его спец-атакой является wall kick, благодаря которой броненосец может прыгнуть на стену и, отталкиваясь от неё, набирать высоту (этот приём был позже использован Соником в Sonic Unleashed и Super Smash Bros. Brawl). В прототипе Knuckles' Chaotix — отменённой игре под названием Sonic Crackers — игровыми персонажами выступали Соник и Тейлз, причём спрайты и анимация Соника с точностью повторяют Майти в Knuckles' Chaotix. Возможно, разработчики Knuckles’ Chaotix взяли спрайты ежа за основу для Майти, или же вместо броненосца в будущую игру планировалось включить самого Соника. В игре Sonic Heroes Майти, в отличие от Эспио, Чарми и Вектора, не появился — возможно, потому что игра Sonic Heroes предполагала команды из трёх персонажей, а вместе с Майти и Наклзом команда Хаотикс состояла бы уже из пяти членов. Среди незначительных появлений, броненосец Майти присутствует как камео в игре Gale Racer — в виде подвески на лобовом стекле одного из автомобилей; в сборнике игр Sonic Gems Collection можно открыть изображение Майти в качестве бонуса. Роль в комиксах Согласно серии комиксов Sonic the Hedgehog, броненосец Майти родился и жил на Парящем острове. Он является близким другом Соника, с которым встретился на неизвестной базе Доктора Роботника, и которую они уничтожили при поддержке белки-летяги по имени Рэй. Майти также знаком с лисой Фионой. Броненосец присоединяется к команде Хаотиксов, когда Роботник угрожает уничтожить парк «Happyland Amusement Park». С тех пор Майти становится членом команды и помогает ехидне Наклзу охранять Парящий остров. Кроме того, по комиксам он первый познакомился с пчелой Чарми и привёл того в команду Хаотикс. В этой серии комиксов Майти показан довольно нетерпеливым персонажем. Он часто соперничает с хамелеоном Эспио и любит поднимать тяжести, чтобы хвастаться своей силой. Также указано, что у Майти была семья: отец, мать и младшая сестра; родители погибли, но сестра Матильда жива и служит Тёмному Эгг Легиону. В другой серии комиксов, Sonic the Comic, Майти представлен отдельно от Вектора, Чарми, Эспио и ласки Нака, которые были известны как команда Хаотикс. Там он изображён как храбрый и сильный персонаж. В этих комиксах Майти — один из главных бойцов. Он часто помогает Наклзу, что делает его близким союзником и для Соника. Тем не менее, он часто соперничает с хамелеоном Эспио. В Sonic the Comic у Майти, как и у пчелы Чарми, подробно описана его семья. Он является сыном броненосца по имени Балда Билл (англ. Blockhead Bill), который часто попадает в неприятности, путая разных людей со своими врагами, тем самым раздражая Майти.

Хэви и Бомб

Имя	Первое появление	Вид	Пол
Хэви (яп. 重い Дзуи, англ. Heavy) Бомб (яп. 爆弾 Бакудан, англ. Bomb)	Knuckles’ Chaotix (1995)	Роботы	Стилизован под мужской
Хэ́ви (англ. Heavy) и Бомб (англ. Bomb) — два робота, появлявшиеся только в игре Knuckles' Chaotix. По сюжету этой игры, Хэви и Бомб — одни из машин Доктора Роботника, которые сумели сбежать из под его контроля и в дальнейшем старались оказывать помощь команде Хаотикс. Хэви — это большой и медлительный робот с серебристым покрытием, служащий у Роботника главным механиком. Бомб, под стать его названию, представляет собой бомбу с красно-чёрным корпусом, имеющую руки и ноги. В Knuckles’ Chaotix один из этих роботов может присоединиться к игроку как бонусный партнёр. Хэви неуязвим для противников и может уничтожать их простым касанием, однако из-за своего веса он медленно передвигается и не способен высоко прыгать. Бомб, при своей малой величине, передвигается быстро и прыгает достаточно высоко. Будучи бомбой, этот робот взрывается при малейшем повреждении, но этот взрыв может задевать одновременно нескольких противников, а Бомб способен восстанавливаться после него почти сразу же. После победы игрока над Роботником на уровне «Newtrogic High Zone» Хэви и Бомб исчезают и больше в игре не появляются. После игры Knuckles' Chaotix Хэви и Бомб фигурировали только в серии комиксов Sonic the Hedgehog. Впервые они появились там в четвёртом спец-выпуске под названием «Knuckles’ Chaotix», где опять же состояли в команде Хаотикс и раскрыли факт о магических камнях, из которых черпал силу Доктор Роботник. В дальнейшем, Хэви и Бомб неоднократно участвовали в сюжете комикса, но уже в качестве отрицательных персонажей. Роботы состояли на секретной службе Короля Акорна, когда на одной из своих миссий были перепрограммированы и стали охотиться за королевской семьёй, а после — за Миной Мангуст. В обоих случаях Хэви и Бомб были повержены Соником и его друзьями. Сейчас состоят в составе Команды Свободы, которая защищает Новый Моботрополис от Короля Иксиса Наугуса. Во время атаки Яйца Смерти, помогли в битве с Метал Соником, Метал Тейлзом и Метал Эми.

Оценки критиков

Отзывы о персонажах были смешанными. Сайт IGN в своей рецензии на игру Knuckles’ Chaotix высказал мнение, что хоть фанаты устали от многочисленного ввода новых персонажей в последних играх о Сонике, но в то время, введение команды Хаотиксов было криком. В анонсе данной игры, Sega Magazine назвал хамелеона Эспио «похожим на Соника», а во втором, более глубоком, описании заявил, что «его скорость и его странные способности держаться на любой поверхности — в том числе и беганье вверх ногами — наиболее интересные характеристики». В конце концов они охарактеризовали его как «чудак». Крокодила Вектора там же назвали «довольно сильным по всем параметрам», отметив, что его способности очень часто были полезны в игре. В превью игры Sonic Heroes, журнал Xbox World выразил мнение, что «Хамелеон Эспио не полностью плохо придуман, просто в основном ерундовый», ссылаясь на плохой внешний вид как в Knuckles’ Chaotix, так и в Sonic Heroes. Вектор также был подвергнут критике, особенно его «глупый» внешний вид и имя, и в итоге он был назван как «персонаж, созданный как плохая копия Соника». Кейси Ло из Electronic Gaming Monthly заявил, что уникальные способности Эспио делают его «звёздным прорывом в игре». После объявления о включении Соника в игру Super Smash Bros. Brawl, редактор IGN, Лукас М. Томас, отметил Вектора как одного из персонажей серии, которых он хотел бы включить в эту игру.

Примечания

Комментарии

Источники

Ссылки

• Профили персонажей на сайте IMDb (англ.): [www.imdb.com/character/ch0060183/ Эспио], [www.imdb.com/character/ch0060185/ Вектор], [www.imdb.com/character/ch0060184/ Чарми], [www.imdb.com/character/ch0060187/ Майти]
• Профили персонажей на Sonic Channel (яп.): [sonic.sega.jp/SonicChannel/chara/espio/index.html Эспио], [sonic.sega.jp/SonicChannel/chara/vector/index.html Вектор], [sonic.sega.jp/SonicChannel/chara/charmy/index.html Чарми]
• Профили персонажей на Giant Bomb (англ.): [www.giantbomb.com/espio-the-chameleon/94-3997/ Эспио], [www.giantbomb.com/vector-the-crocodile/94-4699/ Вектор], [www.giantbomb.com/charmy-bee/94-4001/ Чарми], [www.giantbomb.com/mighty-the-armadillo/94-3544/ Майти]
• [sonic.wikia.com/wiki/Chaotix Хаотикс] на сайте Sonic News Network (англ.): [sonic.wikia.com/wiki/Espio_the_Chameleon Эспио], [sonic.wikia.com/wiki/Vector_the_Crocodile Вектор], [sonic.wikia.com/wiki/Charmy_Bee Чарми], [sonic.wikia.com/wiki/Mighty_the_Armadillo Майти], [sonic.wikia.com/wiki/Heavy_and_Bomb Хэви и Бомб]
• [info.sonicretro.org/Chaotix Хаотикс] на сайте Sonic Retro (англ.): [info.sonicretro.org/Espio_the_Chameleon Эспио], [info.sonicretro.org/Vector_the_Crocodile Вектор], [info.sonicretro.org/Charmy_Bee Чарми], [info.sonicretro.org/Mighty_the_Armadillo Майти], [info.sonicretro.org/Heavy_and_Bomb Хэви и Бомб]

Отрывок, характеризующий Хаотикс

Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.