Пчёлы-гоплиты
Поделись знанием:
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
| Пчёлы-гоплиты | ||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 Hoplitis homalocera | ||||||||||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||||||
| Hoplitis Klug, 1807 | ||||||||||||||||||
| Виды | ||||||||||||||||||
см. текст | ||||||||||||||||||
|
|
Пчёлы-гоплиты[1] (лат. Hoplitis) — один из крупнейших родов пчёл, включающий более 360 видов из семейства Megachilidae.
Описание
Средней величины пчёлы. Большинство видов политрофны или широко олиготрофны. Чаще обнаруживаются на цветках бобовых и губоцветных растений. Способы гнездования разнообразны (в сухих ветвях, в раковинах моллюсков и т. д.).
Классификация
Голарктика, более 360 видов. В Европе около 90 видов. Относится к трибе Osmiini и подсемейству Megachilinae. Выделяют более 20 подродов.
- Hoplitis Klug, 1807
- Acrosmia Michener, 1947
- Alcidamea Cresson, 1864
- Annosmia Warncke, 1991
- Anthocopa Lepeletier & Serville, 1825
- Bytinskia Mavromoustakis, 1954
- Chlidoplitis Griswold, 1998
- Coloplitis Griswold, 1998
- Cyrtosmia Michener, 1947
- Dasyosmia Michener, 1947
- Eurypariella Tkalcu, 1995
- Exanthocopa Tkalcu, 1993
- Formicapis Sladen, 1916
- Hoplitina Cockerell, 1913
- Jaxartinula Popov, 1963
- Kumobia Popov, 1962
- Megahoplitis Tkalcu, 1993
- Megalosmia Schmiedeknecht, 1885
- Microhoplitis Tkalcu, 1993
- Monumetha Cresson, 1864
- Nasutosmia Griswold & Michener, 1998
- Pentadentosmia Warncke, 1991
- Penteriades Michener & Sokal, 1957
- Platosmia Warncke, 1990
- Prionohoplitis Tkalcu, 1993
- Proteriades Titus, 1904
- Robertsonella Titus, 1904
См. также
Напишите отзыв о статье "Пчёлы-гоплиты"
Примечания
- ↑ Стриганова Б. Р., Захаров А. А. Пятиязычный словарь названий животных: Насекомые (латинский-русский-английский-немецкий-французский) / Под ред. д-ра биол. наук, проф. Б. Р. Стригановой. — М.: РУССО, 2000. — С. 303. — 1060 экз. — ISBN 5-88721-162-8.
Литература
- Осычнюк А. З., Панфилов Д. В., Пономарева А. А. Надсемейство Apoidea. // Определитель насекомых европейской части СССР. Л., 1978. Т. 3, ч. 1: Перепончатокрылые. С. 279—518.
Ссылки
- [www.discoverlife.org/mp/20q?guide=Hoplitis_female Определитель Hoplitis по самкам] (англ.)
- [www.discoverlife.org/mp/20q?guide=Hoplitis_male Определитель Hoplitis по самцам] (англ.)
- [www.discoverlife.org/mp/20q?search=Hoplitis Список видов Hoplitis] (англ.)
- [www.discoverlife.org/mp/20m?kind=Hoplitis_ Worldwide Hoplitis Species Map] (англ.)
Отрывок, характеризующий Пчёлы-гоплиты
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
