Пшеничко, Алексей Леонтьевич

Алексей Леонтьевич Пшеничко
Дата рождения	16 февраля 1924(1924-02-16)
Место рождения	Зеньков, Полтавский округ, Украинская ССР, СССР
Дата смерти	16 февраля 1945(1945-02-16) (21 год)
Место смерти	п. Бомбен, Восточная Пруссия, Великогерманская империя; ныне Калининградская область
Принадлежность	СССР СССР
Звание	красноармеец
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Пшеничко Алексей Леонтьевич (16 февраля 1924 — 16 февраля 1945) — Герой Советского Союза (посмертно), командир взвода 47-й гвардейской отдельной разведывательной роты 48-й гвардейской Криворожской Краснознамённой стрелковой дивизии 28-й армии 3-го Белорусского фронта, гвардии старшина.

Биография

Пшеничко Алексей Леонтьевич родился 16 февраля 1924 года в городе Зеньков ныне Полтавской области Украины (по другим данным в городе Таганрог Ростовской области) в семье рабочего Леонтия Демьяновича Пшеничко. Окончил семилетку. До войны работал токарем в железнодорожных мастерских станции Октябрьская Южной железной дороги в посёлке Высокий Харьковской области, куда его семья перебралась в 1936 году.

В Красную Армию призван в марте 1941 года. На фронтах Великой Отечественной войны с ноября 1941 года. Прошёл путь от рядового разведчика до командира разведывательного взвода. Воевал на многих фронтах. Участвовал в Курской битве, освобождении Правобережной Украины, Белоруссии, Польши, сражался в Восточной Пруссии. Был ранен. В составе своего взвода более двухсот раз ходил в тыл врага с захватом более шестидесяти «языков». Удостоен многих боевых наград.

16 февраля 1945 года в районе посёлка Бомбен в Восточной Пруссии (ныне Багратионовский район Калининградской области) в ходе Восточно-Прусской операции разведчики под командованием Алексея отразили четыре атаки гитлеровцев, уничтожили около сотни вражеских солдат, но удержали занимаемый рубеж. В критический момент боя гвардии старшина Пшеничко Алексей Леонтьевич увлёк бойцов в контратаку, чем предрешил исход боя, но сам погиб.

Похоронен в городе Каунас (Литва) на воинском кладбище.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда»;
• орден Ленина;
• орден Красного Знамени;
• орден Отечественной войны II степени;
• орден Славы 2-й степени;
• орден Славы 3-й степени;
• две медали «За отвагу».

Память

Постановлением Совета Министров Украинской ССР Высочанской средней школе № 1 присвоено его имя Героя. Также названа одна из улиц посёлка Высокий.

См. также

• Список Героев Советского Союза и кавалеров ордена Славы (Полтавская область)

Литература

• Безрукова Т. М. Высочанские этюды. К 100-летию посёлка. — Харьков, 2003.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11995 Пшеничко, Алексей Леонтьевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Пшеничко, Алексей Леонтьевич

Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]
В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.