Пшеничных, Андрей Петрович

Андрей Петрович Пшеничных
Дата рождения	13 (26) июня 1914(1914-06-26)
Место рождения	Нижний Икорец, Бобровский уезд, Воронежская губерния, Российская империя
Дата смерти	5 мая 1992(1992-05-05) (77 лет)
Место смерти	Чимкент, Казахстан
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВМФ СССР
Годы службы	1936—1938 1942—1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война, Советско-японская война
Награды и премии

Андрей Петрович Пшеничных (13 [26] июня 1914 — 5 мая 1992) — участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (указ от 5 ноября 1944 года).

В годы Великой Отечественной войны: разведчик 181-го особого разведывательного отряда, Северного флота, старший краснофлотец.

Биография

Родился 13 (26) июня 1914 года в селе Нижний Икорец (ныне Лискинского района Воронежской области) в крестьянской семье. Русский. Образование начальное. Работал в колхозе, затем кочегаром и литейщиком в паровозном депо города Свобода (с 1943 по 1965 годы и с 1991 года — город Лиски).

В Военно-Морском Флоте в 1936—1938 годах на срочной службе, служил на Северном флоте.

Вторично мобилизован в ВМФ в сентябре 1942 года.

В боях Великой Отечественной войны с ноября 1942 года. Тогда же краснофлотец А. П. Пшеничных зачислен разведчиком в 181-й особый разведывательный отряд Северного флота. Под командованием В. Н. Леонова неоднократно десантировался в тыл противника. Лично захватил несколько пленных. Член ВКП(б)/КПСС с 1942 года.

Разведчик 181-го особого разведывательного отряда Северного флота старший краснофлотец Пшеничных Андрей Петрович отличился в ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции. В составе объединенного разведывательного отряда под общим руководством капитана И. П. Барченко-Емельянова А. П. Пшеничных вместе с командиром отделения С. М. Агафоновым отличился 11-12 октября 1944 года при захвате 2-х артиллерийских батарей (4-х орудийной 88-миллиметровой зенитной и 4-х орудийной 150-миллиметровой) на восточном побережье Печенгского залива (мыс Крестовый), прикрывавших вход во вражеский порт Лиинахамари. Уничтожение батарей противника способствовало прорыву в порт наших катеров с десантом. В этом бою захватил с отделением орудие и открыл из него огонь по другим орудиям врага. Обнаружив подход немецкого подкрепления на шлюпках, вступил с ним в бой и сдерживал противника, пока не подоспели бойцы не помощь.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года за образцовое выполнение задания командования и проявленные при этом мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками старшему краснофлотцу Пшеничных Андрею Петровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После Победы над гитлеровской Германией А. П. Пшеничных в составе 140-го отдельного разведывательного отряда особого назначения штаба Тихоокеанского флота участвовал в советско-японской войне 1945 года. Проявил героизм в ходе десантной операции в город и порт Сэйсин (Северная Корея), лично уничтожил несколько японских солдат.

В декабре 1945 года старшина 2-й статьи А. П. Пшеничных демобилизован. Работал на рудниках в Казахстане и Киргизии. Жил в городе Чимкент (Казахстан). Скончался 5 мая 1992 года.

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (медаль № 5055);
• орден Ленина;
• два ордена Красного Знамени;
• орден Отечественной войны 1-й степени;
• орден Отечественной войны 2-й степени;
• медали.

Память

МКОУ Нижнеикорицкая средняя общеобразовательная школа носит имя А. П. Пшеничных. На здании школы в честь Героя установлена мемориальная доска.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1463 Пшеничных, Андрей Петрович]. Сайт «Герои Страны». (Проверено 26 января 2011)

Отрывок, характеризующий Пшеничных, Андрей Петрович

Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.