Пшибельский, Анджей
Поделись знанием:
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
| Анджей Пшибельский Andrzej Przybielski | |
 Анджей Пшибельский с глазу на глаз. Фото - Stanisław Wawro | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Andrzej Grzegorz Przybielski |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии |
трубач, композитор |
| Инструменты | |
| Жанры |
Jazz, Avant-garde jazz, Free jazz, Yass |
Анджей Грегор Пшибельский (польск. Andrzej Grzegorz Przybielski; 9 августа 1944 – 9 февраля 2011 из Быдгощ, Польша), был польским джазовым трубачом, играющим в направлениях джаз авангард и фри-джаз.
Карьера
Выпускник Технического вуза Быдгощ, Анджей Пшибельский дебютировал в традиционном джазе и играл с Bogdan Ciesielski и Jacek Bednarek в группе под названием «Традиционная группа Jazz". До середины 60-х годов он играл на корнете и трубе в стилях блюз и Дикси, имея в качестве моделей Диззи Гиллеспи и Майлз Дэвис.
В 1968 году вместе с «Гданьским Трио» Анджей Пшибельский выиграл Jazz nad Odrą (Джаз на Одере). В 1969, вместе с «Организацией современной музыки» он принял участие в фестивале Jazz Jamboree.
Он сочинял произведения для Национального театра Варшавы, театра Performer в Замосце и театра Witkacy в Закопане. Он сотрудничал с такими музыкантами, как: Helmut Nadolski, Jacek Bednarek, Andrzej Kurylewicz, Czesław Niemen, Tomasz Stańko, Stanisław Sojka, Adam Hanuszkiewicz, Wanda Warska, братьями Marcin Oleś и Bartłomiej Oleś, Ryszard Tymon Tymański, Wojciech Konikewicz и Józef Skrzek. Он был также ко-лидером и соавтором таких групп, как Sesja, Big Band Free Cooperation и Acoustic Action.
В начале 1990-х, Анджей Пшибельский основал собственную группу в своем родном городе Быдгощ и назвал её Asocjacja Andrzeja Przybielskiego (Ассоциация Анджей Пшибельски). Членами группы стали следующие музыканты: Karol Szymanowski (виброфон), Andrzej Kujawa (бас-гитара), Józef Eljasz (ударные). Год спустя он собрал еще одну группу с Grzegorz Nadolny на бас-гитаре и Grzegorz Daroń на ударных. Ассоциация стала главным творческим проектом музыканта и оставалось активной до конца его жизни, выступая на множестве концертов в Польше и других странах Европы.
Также Анджей Пшибельский обогатил направление Yass. Его игру можно было слышать в клубе Mózg (мозг) в Быдгоще, в частности на одной сцене с группами Sing Sing Penelope и NRD.
Анджей Пшибельский умер 9 февраля 2011 года[1]. Он был похоронен на городском кладбище Быдгоща 15 февраля 2011 года[2].
9 февраля 2012, в день первой годовщины смерти артиста, Zdzisław Pająk опубликовал биографию "Maluj muzykę, bracie. Andrzej Przybielski 1944-2011" (Рисуй музыку, брат. Анджей Пшибельский 1944-2011)[3].
Дискография
- Jazz Jamboree 1969 - Andrzej Przybielski Quartet Żeberówka (1969, композиция No 2)
- Jazz Jamboree 1970 - Andrzej Kurylewicz Contemporary Music Formation & Wanda Warska (1970, композиции с No 3 по 6)
- Czeslaw Niemen – Niemen vol. 2 Marionetki (Марионетки) (1973)
- SBB – Sikorki (Гаички) (1973–1975)
- SBB – Wicher w polu dmie (Крики в полдень) (1973–1975)
- Niobe – телевизионное шоу (1975)
- Andrzej Przybielski / Aleksander Korecki - 'Lykantropia' animacja Piotra Dumały (1981)
- Księga Hioba - teatr muzyczny - Przybielski / Mitan / Kurtis / Litwiński / Trzciński / Wegehaupt / Zgraja (1981)
- Stanisław Sojka – Sojka Sings Ellington (1982)
- Andrzej Przybielski – W sferze dotyku (В сфере прикосновения) (1984)
- Biezan/Dziubak/Mitan/Nadolski/Przybielski – Klub Muzyki Nowej Remont (Музыкальный клуб Нового Ремонта) (1984)
- Przedstawienie Hamleta we wsi Głucha Dolna – телевизионное шоу (1985)
- Free Cooperation – Taniec Słoni (Танец слонов) (1985)
- Green Revolution – музыка к фильму Na całość (1986)
- Free Cooperation – In the Higher School (1986)
- Tomasz Stańko – Peyotl Witkacy (1988)
- Stanisław Sojka – Radioaktywny (Радиоактивный) (1989)
- Free Cooperation – Our Master's Voice (1989)
- Variété – Variété (1993)
- Stół Pański – Gadające drzewo (Разговорчивое дерево) (1997)
- Mazzol - Muzyka dla supersamów
- Mazzoll, Kazik i Arythmic Perfection – Rozmowy s catem (1997)
- Maestro Trytony – Enoptronia (1997)
- Tribute to Miles Orchestra – Live - Akwarium, Warszawa (1998)
- Stanisław Sojka & Andrzej Przybielski – Sztuka błądzenia (Блуждающее искусство) (1999–2000)
- Custom Trio – Free Bop (2000)
- The Ślub – Pierwsza (Первый) (2000)
- Custom Trio (Andrzej Przybielski/Marcin Oleś/Brat Oleś/Janusz Smyk) – Live (2001)
- Andy Lumpp Trio & Andrzej Przybielski – Music From Planet Earth (2000)
- Tymon Tymański & The Waiters – Theatricon Plixx (2001)
- KaPeLa Trio & Andrzej Przybielski – Barwy przestrzeni (Цвета пространства) (2002) – не издано
- The Ślub – Druga (Второй) (2002) - не издано
- Orkiestra Świętokrzyska (Оркестр Святого Креста) – Wykłady z Geometrii Muzyki (Лекции о геометрии музыки) (2003)
- Andy Lumpp Trio & Andrzej Przybielski – Musica Ex Spiritu Sancto (2003)
- Konikiewicz/Przybielski – Antyjubileusz (Антиюбилей) (2003) – не издано
- United Power of Fortalicje – Live - Teatr Performer, Zamość (2003) - не издано
- Transtechnologic Orchestra (Przybielski, Konikiewicz) 2CD – Live - Teatr Mały, Warszawa (2003) - не издано
- Andrzej Przybielski/Marcin Oleś/Brat Oleś – музыка для театрального телевизионного шоу Pasożyt (Паразит) (2003)
- Andrzej Przybielski/Marcin Oleś/Brat Oleś – Abstract (2005)
- Asocjacja Andrzeja Przybielskiego (Andrzej Przybielski Association, with Andrzej Przybielski (труба), Yura Ovsiannikow (саксофон), Grzegorz Nadolny (бас-гитара) and Grzegorz Daroń (ударные)) - Sesja Open (2005) - издана 16 августа 2011 года городским культурным центром Быгдошча для концерта, посвященного Анджею Пшибельски.
- Green Grass - Blues dla Majki (Блюз для Майка) (2007)
- The Ślub – Trzeciak (Третий) (2010) - не издано
- Sing Sing Penelope et Andrzej Przybielski – Stirli People (2010)
- Question Mark – Laboratory (2010)
- Andrzej Przybielski/Marcin Oleś/Brat Oleś – De Profundis (2011)
Признание
14 февраля 2011 года Анджею Пшибельскому посмертно было присвоено звание Рыцарь Креста Ордена Возрождения Польши[4].
Напишите отзыв о статье "Пшибельский, Анджей"
Примечания
- ↑ [wyborcza.pl/nekrologi/1,101499,9078711,Uznany_muzyk_jazzowy___Andrzej_Przybielski_nie_zyje.html Газе́та выбо́рча: Uznany muzyk jazzowy – Andrzej Przybielski nie żyje]
- ↑ [www.pomorska.pl/apps/pbcs.dll/article?AID=/20110218/ROZRYWKA01/734664378 Газета Поморская: Pierwsza solowa płyta Andrzeja Przybielskiego zostanie wydana po jego śmierci]
- ↑ [m.bydgoszcz.gazeta.pl/bydgoszcz/1,106506,11116875,Rocznica_smierci_Przybielskiego__Jest_pamiatka__wideo_.html Газета.pl Быдгощ: Rocznica śmierci Przybielskiego. Jest pamiątka]
- ↑ [isap.sejm.gov.pl/DetailsServlet?id=WMP20110470527 M.P. z 2011 r. Nr 47, poz. 527]
Andrzej Przybielski // [pl.wikipedia.org Википедия на польском языке] (лицензия GFDL[pl.wikipedia.org/wiki/index.php?title=Andrzej_Przybielski&action=history ; история правок источника]).
библиография
- Pruss, Zdzisław, Weber, Alicja и Kuczma, Rajmund. Bydgoski leksykon muzyczny (страницы 474-475). Bydgoszcz: Kujawsko-Pomorskie Towarzystwo Kulturalne, 2004.
- Pająk, Zdzisław. Maluj muzykę, bracie. Andrzej Przybielski 1944-2011. Bydgoszcz: Miejski Ośrodek Kultury w Bydgoszczy, 2012. ISBN 978-83-910303-4-9.
Ссылки
- [www.mozg.art.pl/muzyka/przybiel-e.htm Andrzej Przybielski – "Jazz is the art of my life"]
- [bydgoszcz.gazeta.pl/bydgoszcz/1,48722,9111811,Tlumy_pozegnaly_Andrzeja_Przybielskiego.html Газета.pl: Tłumy pożegnały Andrzeja Przybielskiego]
- [jazzessence.blogspot.com/2011/02/major-bohemus.html Jazzessence - Major Bohemus (Marcin Oleś o Andrzeju Przybielskim)]
- [www.mok.bydgoszcz.pl/o-nas/aktualnosci/604-stacja-asocjacja-andrzejowi-przybielskiemu-9022012.html Odsłonięcie tablicy pamiątkowej, otwarcie miejsca pamięci Andrzeja Przybielskiego]
Отрывок, характеризующий Пшибельский, Анджей
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
