Пшибыльская, Слава
Поделись знанием:
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
| Слава Пшибыльская Sława Przybylska | ||
 Слава Пшибыльская, 2010 год | ||
| Основная информация | ||
|---|---|---|
| Дата рождения | ||
| Место рождения | ||
| Страна | ||
| Профессии | ||
| Награды |
| |
Слава Пшибыльская (польск. Sława Przybylska; род. 2 ноября 1931, Мендзыжец-Подляски, Бяльский повят, Люблинское воеводство, Польша) — польская эстрадная певица.
Содержание
Биография
Слава Пшибыльская окончила государственную художественную школу имени Войцеха Герсона в Варшаве. Затем изучала внешнюю торговлю в Центральной школе дипломатической службы. Уже во время учёбы выступала на любительском уровне[1], а на большой сцене дебютировала в конце 50-х годов XX века. В 1958 году Слава Пшибыльская вместе с Галиной Куницкой, Анной Рек и Людмилой Якубчак приняла участие в конкурсе Польского радио. Получила известность в 1958 году, благодаря песне «Помнишь, была осень» (Pamiętasz była jesień), продублировав голос киноактрисы в фильме Войцеха Гаса «Прощание» (Pożegnania, 1958). В 1961 году на первом Международном фестивале польской песни в Сопоте Слава Пшибыльская заняла второе место, исполнив «Gdy kwitną czereśnie» (J. Gert — T. Śliwiak) — «Когда цветут черешни», «Jeszcze dziś» (J. Gert — T. Śliwiak) — «Ещё сегодня» и «Kuglarze» (H. Klejne — T. Urgacz) — «Фокусники».
Исполнила также немалое число песен Булата Окуджавы в польском переводе. Помимо Польши записывалась на телевидении в студиях, находящихся в городах других стран: Москва, Тбилиси, Прага, Братислава, Нью-Йорк, побывала с концертами в большинстве европейских стран, играла в театре, в частности в постановках «Свадебный тост», «Букетик альпийских фиалок», «Баллада о незащищённой любви». С 1983 года также поёт еврейские песни на польском, идише и иврите.
10 апреля 2000 президент Польши Александр Квасневский наградил певицу Офицерским Крестом Ордена Возрождения Польского — за выдающиеся заслуги в творчестве, в студенческом движении и по случаю 50-летия Союза польских студентов. Певица живёт в Отвоцке.
Песни
- Siedzieliśmy na dachu — «Мы сидели на крыше»
- Ach panie panowie — «Ах, господа»
- Gdzie są kwiaty z tamtych lat? — «Где цветы с тех лет?»
- Krakowska kwiaciarka — «Краковская цветочница»
- Pamiętasz była jesień — «Ты помнишь, была осень»
- Piosenka o okularnikach — «Песенка об очкариках»
- Słodkie fiołki — «Сладкие фиалки»
- Widzisz mała — «Видишь, крошка»
- Tango bolero — «Танго болеро»
- Ciao, ciao bambina — «Чао, чао, бамбино»
- Gorąca noc — «Горячая ночь»
- Tango notturno — «Танго ноттурно»
- Patrzę na twoją fotografię — «Смотрю на твой снимок»
- Pensylwania! — «Пенсильвания!»
- Na Francuskiej — «На Французской»
- Przyjdzie dzień — «Настанет день»
- Droga na Smoleńsk — «Дорога на Смоленск»
Дискография
- 1962 - Sława Przybylska — «Слава Пшибыльская»
- 1963 - Sława Przybylska 2 — «Слава Пшибыльская — 2»
- 1966 - Ballady i piosenki — «Баллады и песни»
- 1966 - Ballady i piosenki cz. 2 — «Баллады и песни, часть 2»
- 1968 - Nie zakocham się — «Не влюблюсь»
- 1970 - U brzegów Candle Rock — «У берегов Кэндл-Рока»
- 1972 - Sława Przybylska — «Слава Пшибыльская»
- 1973 -Jak z dawnych lat — «Как с давних лет»
- 1979 -Związek przyjacielski — «Дружеские отношения»
- 1988 - Sława Przybylska śpiewa ulubione przeboje — «Слава Пшибыльская поет любимые хиты»
- 1992 - Rodzynki z migdałami — «Изюм с миндалем»
- 1992 - Minuty nadziei — «Минуты надежды»
- 1993 - Ałef-Bejs — Pieśni i piosenki żydowskie — «Алеф-Бейс — еврейские песни и тексты»
- 2009 - 40 piosenek Sławy Przybylskiej — «40 песен Славы Пшибыльской»
Фильмография
В кадре
- 1960 — Фильм NIEWINNI CZARODZIEJE («Невинные чародеи»), второстепенная роль певицы
- 1960 — Фильм ZEZOWATE SZCZĘŚCIE («Очи счастья»), второстепенная роль певицы, за кадром — исполнение песни «Почта военнопленных»
- 1985 — Фильм NIE BÓJ SIĘ («Не бойся») — пение
За кадром
- 2001 — Фильм LISTY MIŁOSNE («Любовные письма»), исполнение песни «Расставание»
- 1996 — Фильм DZIEŃ WIELKIEJ RYBY («День большой рыбы»), исполнение песни «Галапагосские острова»
- 1960 — Фильм ROZSTANIE («Расставание»), исполнение песни «О вечернего гостя»
- 1958 — Фильм POŻEGNANIA («Прощание»), исполнение песни «Помнишь, была осень»
Напишите отзыв о статье "Пшибыльская, Слава"
Примечания
Ссылки
- [www.filmpolski.pl/fp/index.php/1111814 Filmpolski.pl — Sława Przybylska]
- [www.vilavi.ru/sud/190207/190207.shtml «Осенние листья» (О Славе Пшибыльской, ностальгическом «ретро» и «европейских ценностях»)]
- Роза Яськовская и Ян Кшижановский «Облики Славы» (биография Славы Пшибыльской), 2001.
Отрывок, характеризующий Пшибыльская, Слава
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
