Пшонка, Виктор Павлович

Цезарь Палыч Шпонка укр. Віктор Павлович Пшонка<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Генеральный цезарь Украины
4 ноября 2010 года — 22 февраля 2014 года
Предшественник:	Александр Иванович Медведько
Преемник:	Олег Игоревич Махницкий
Рождение:	Сергеевка, Славянский район, Сталинская область, УССР, СССР
Дети:	Артём Пшонка (род. 1976)

Ви́ктор Па́влович Пшо́нка (укр. Віктор Павлович Пшонка, род. 6 февраля 1954, Сергеевка Славянского района Сталинской области, УССР, СССР) — генеральный прокурор Украины (4 ноября 2010 — 22 февраля 2014), доктор юридических наук, член Международной ассоциации прокуроров, член Высшего совета юстиции Украины.

Биография

Виктор Пшонка родился 6 февраля 1954 года в Сергеевке (Славянский район Донецкой области). После окончания школы был призван на военную службу в Советскую армию. Закончив службу в армии, устроился на работу на одном из предприятий в Донецкой области.

В 1975 году поступил в Харьковский юридический институт.

В 1980 году начал работать следователем в прокуратуре Краматорска в Донецкой области, позже — помощником прокурора города Краматорска.

С 1986 по 1997 год занимал должность прокурора Краматорска.

В 1997 году был назначен первым заместителем прокурора Донецкой области.

С 1998 по 2003 год работал в должности прокурора Донецкой области.

В ноябре 2003 года был назначен заместителем Генерального прокурора Украины. Отвечал за прокурорский надзор за соблюдением законности органами Министерства внутренних дел, Службы безопасности Украины, налоговой полиции и спецподразделениями по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Также отвечал за надзор за государственной таможней и пограничной службой.

В декабре 2004 года уволился с должности по собственному желанию, но в конце 2006 года вернулся в Генеральную прокуратуру Украины.

В ноябре 2010 года депутаты украинского парламента проголосовали (292 голоса «за») за назначение Виктора Пшонки Генеральным прокурором Украины.

На посту генпрокурора

Виктор Пшонка принимал активное участие в консультациях и обсуждениях вопросов деятельности и усовершенствования механизмов работы прокуратуры с экспертами и представителями европейских и международных организаций, в частности ООН, Совета Европы, Венецианской комиссии и т. д., а также в обмене опытом работы с правоохранительными органами других стран.

Пшонка отмечал, что в условиях имплементации нового Уголовного процессуального кодекса (УПК) Украины, который вступил в силу в 2012 году, органы прокуратуры готовы к глубинным реформам. Он заявлял, что поддерживает гуманизацию и демократизацию уголовного правосудия на Украине, укрепление и соблюдение принципа верховенства закона в деятельности прокуратуры, а также развитие правовой системы Украины с учетом национальных особенностей государства и международного опыта.

В 2012 году, в соответствии с положениями нового УПК, Генеральная прокуратура Украины, возглавляемая Виктором Пшонкой, представила (ввела) Единый реестр досудебных расследований (компьютеризированная система, где регистрируются жалобы и заявления об уголовных правонарушениях на Украине), которая используется украинскими правоохранительными органами. ЕРДР делает невозможным сокрытие преступлений.

В ноябре 2012 года Всеукраинской конференцией сотрудников органов прокуратуры был принят Кодекс профессиональной этики и поведения. Виктор Пшонка описал этот документ как сборник высоких моральных и этических стандартов поведения сотрудников прокуратуры.

Ещё одним нововведением за время пребывания на должности Генерального прокурора Украины В. Пшонки является создание Днепровской экологической прокуратуры, главное задание которой заключается в надзоре за соблюдением природоохранных законов в отношении бассейна реки Днепр в пределах территории Украины.

22 февраля 2014 года, в переломный момент политического кризиса на Украине, Верховная рада огласила недоверие генпрокурору Виктору Пшонке. За соответствующее постановление голосовали представители фракций ВО «Батькивщина», УДАР, ВО «Свобода» и большое количество внефракционных депутатов

Бегство с Украины

Вечером 22 февраля назначенный Верховной Радой исполняющий обязанности министра внутренних дел страны Арсен Аваков сообщил, что Пшонка и бывший министр сборов и доходов, Александр Клименко попытались бежать в Россию, однако в аэропорту Донецка им запретили вылет за границу. Местонахождение бывших чиновников, как и Януковича, было неизвестно. 7 апреля в интернете появилось видео из аэропорта, на котором чиновники с помощью личной охраны смогли покинуть территорию аэропорта, за сопротивление пограничникам им грозит до шести лет тюрьмы.

В прессе появлялась информация, согласно которой экс-генпрокурору удалось перебраться в Россию. Спустя неделю после инцидента в аэропорту Пшонку якобы видели в московском ресторане в компании Януковича и экс-главы МВД Виталия Захарченко.

13 апреля 2014 года Виктор Пшонка вместе с Виталием Захарченко и отстраненным от власти в обход процедуры импичмента президентом Украины Виктором Януковичем выступил на пресс-конференции в Ростове-на-Дону. Пшонка, комментируя события на востоке Украины, заявил о нарушении всех украинских законов. По его словам, легитимная власть на Украине делала все возможные шаги и меры для того, чтобы мирным путём решить напряженную ситуацию в стране, при этом все решения, которые принимались в тот период, законно избранная власть принимала самостоятельно, а не выполняла сценарии иностранных государств.

Уголовное преследование

28 февраля 2014 года Генеральная прокуратура Украины потребовала от МВД и СБУ в течение 10 дней задержать Виктора Пшонку как человека, подозреваемого в массовых убийствах активистов в центре Киева с 18 по 22 февраля.

6 марта 2014 года Евросоюз и Канада объявили, что Виктор Пшонка и его сын Артём числятся в списках высокопоставленных украинских чиновников, против которых вводятся финансовые санкции.

30 мая Виктор и Артём Пшонка подали иск в Европейский суд в Люксембурге с требованием отменить санкции, введенные против них советом ЕС. В базе данных Европейского суда, в разделе информации о гражданстве истцов указано, что Виктор и Артём являются гражданами РФ.

Позже Виктор Пшонка опроверг информацию о том, что он и его сын имеют российское гражданство, выложив копии документов, подтверждающие его украинское гражданство.

После этого Европейский суд в Люксембурге внес коррективы в файлы дел Виктора и Артема Пшонки, где в графе "гражданство" вместо "Россия" теперь значится "Украина".

23 апреля 2014 года Генпрокуратура Украины сообщила о возбуждении против Пшонки уголовные дела по факту завладения на протяжении 2010—2014 годов бюджетными средствами в особо крупных размерах, выделенных на строительство нового здания прокуратуры и получении неправомерной выгоды для себя и членов своей семьи за непривлечение лиц к установленной законом уголовной ответственности. По одному из дел подозреваемым проходит также его сын Артём. 28 апреля 2014 Пшонка был объявлен в международный розыск.

Но Интерпол отказался объявить в международный розыск бывшего Генпрокурора Виктора Пшонку. Эксперты международной организации пришли к выводу, что розыск указанного лица с использованием системы Интерпола противоречит требованиям третьей статьи устава организации (запрет любого вмешательства в дела, которые носят политический, военный, расовый и религиозный характер) и не отвечает принципам соблюдения нейтралитета со стороны Интерпола

Позже руководитель Национального бюро Интерпола в Украине (2005-2006 гг.) Кирилл Куликов сообщил, что Интерпол сделал свой вывод - он не рекомендует правоохранителям других стран задерживать бывшего Генпрокурора Украины Виктора Пшонку и экс-заместителя министра внутренних дел Виктора Ратушняка, ведь их преследование в организации считают политически мотивированным.

18 августа Генпрокуратура открыла уголовное дело против Виктора и Артёма Пшонки по факту злоупотребления властью и служебным положением (статья 364 Уголовного кодекса) в части открытии ряда уголовных дел в отношении должностных лиц Агрофирмы Корнацких с целью завладения земельными участками. Позднее еще одно уголовное производство было открыто по факту завладения и растраты средств акционерного общества Банк Первый на сумму 50 миллионов гривен.

Однако Банк "Первый" официально опроверг информацию, которую 2 сентября озвучил представитель Генеральной прокуратуры Украины о якобы похищении 50 млн грн средств банка семьей Пшонки

Дом Пшонки

24 февраля 2014 года Активисты Евромайдана попали в особняк бывшего генерального прокурора Украины Виктора Пшонки в селе Гореничи Киево-Святошинского района. В опустевшем доме было найдено много предметов роскоши, в том числе портретов и картин — с президентом Виктором Януковичем и самим владельцем дома. Украинская Правда так описывает место жительства чиновника: Внешне типичный дом с опрятными дорожками, клумбами и отделкой внутри оказался настоящим «казначейством», где хранятся сотни ювелирных изделий, древних икон, Евангелий, мощей Святых, ценных произведений искусства, коллекций холодного оружия, многочисленных наград.

Однако в Министерстве культуры Украины сообщили, что среди вещей изъятых из дома бывшего Генерального прокурора Украины Виктора Пшонки нет предметов, относящихся к Музейному фонду Украины

7 марта стало известно о том, что неизвестные разграбили особняк Виктора Пшонки, оставив после себя в комнатах особняка грязь, объедки и недопитые бутылки элитного вина. Кроме того, они похитили висевшие на стенах картины и вскрыли три сейфа, находившихся в подвале дома. От вторжения пострадала и территория вокруг особняка, неизвестные убили живших на озере у дома уток.

Членство

• Член Международной ассоциации прокуроров
• Член Коллегии Генеральной прокуратуры Украины
• Член Высшего совета юстиции Украины
• Член Рабочей группы по реформированию прокуратуры и адвокатуры (с согласия), созданной Президентом Украины, с 22 ноября 2011 года
• Член Комитета по реформированию правоохранительных органов (с согласия) при Президенте Украины с 6 апреля 2012 года,
• Член Рабочей группы по реформированию законодательства об административных правонарушениях и введении института уголовных проступков, созданной Президентом Украины, с 30 мая 2012 года.

Награды

Указами Президента Украины, в связи с особыми достижениями по укреплению законности на Украине, В. Пшонка получил классный чин государственного советника юстиции Украины, звание «Заслуженный юрист Украины» и Орден «За заслуги» III ст. (2010).

В 2000 году был назван юристом года в номинации среди прокуроров.

В 2002 году был награждён Почетной грамотой Верховной Рады Украины.

Виктор Пшонка также награждён нагрудными знаками «Почетный работник прокуратуры Украины», «Государственность. Справедливость. Добросовестность» 2 степени.

Также получил «Благодарность за добросовестную службу в органах прокуратуры Украины» 1 степени; имеет отличия Украинской православной церкви Украины.

Семья

• Сын — Артём Пшонка (род. 1976) — народный депутат Украины от Партии регионов. В июле 2015 года объявлен в розыск СБУ по статье о присвоении или растрате имущества путём злоупотребления служебным положением в особо крупных размерах или организованной группой.
• Супруга — Ольга. (род. 1962) — народный депутат от Партии регионов.

Отрывок, характеризующий Пшонка, Виктор Павлович

Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.