Пыжья́н, сибирский сиг (лат. Coregonus lavaretus pidschian) — подвид рыб обыкновенного сига из рода сигов, семейства лососёвых, обитает в водоёмах европейского Севера и Сибири. длина: до 46 см; вес: до 1,5 кг; сезон добычи: с весны до осени.
Средних размеров сиговая рыба с прогонистым телом у небольших рыб, высоким — у крупных, с хорошо выраженным горбом за головой. Рыло короткое, округлое, с небольшим горбом перед глазами. Рот нижний, небольшой, лишённый зубов; мелкие редкие зубы имеются только на язычной пластинке. Верхняя челюсть при закрытом рте выдаётся над нижней. Верхнечелюстная кость относительно длинная, её ширина заметно меньше половины длины кости. Сочленение нижней челюсти с черепом расположено под серединой глаза; её длина меньше высоты хвостового стебля. Хвостовой стебель высокий. Анальный плавник с небольшой плавной выемкой. Хвостовой плавник заметно выемчатый, с заострёнными лопастями. Голова и туловище сверху тёмно-серые, парные плавники светлые. Бока, голова и туловище снизу серебристо-белые. У крупных общий фон тела бывает с золотистым отливом. В период нереста голова, тело и плавники покрываются белыми эпителиальными бугорками (так называемая «жемчужная сыпь»), которые лучше заметны у самцов.
Ареал
Реки бассейна Северного Ледовитого океана от Мурманского побережья до канадской Арктики. Реки и пойменные озера бассейнов рек Рекинники и Опука. В пределах региона распространения отмечается существование полупроходной и речной форм пыжьяна, которые имеют чётко оконтуренные ареалы.
Питательная ценность
Пыжьян — ценная промысловая рыба. Хозяйственное значение его достаточно заметно. Его уловы составляют до 30% в общем вылове ценных видов рыб. Больше половины уловов сига, а в отдельные годы до 80% обеспечивает полупроходной сиг из низовьев Енисея. Основной его промысел осуществляется ставными и закидными неводами на путях нерестовой миграции. Зимний промысел развит слабо.
Кулинарное использование
Обладая отменными вкусовыми качествами, является ценным объектом любительского рыболовства. Из мяса пыжьяна производят консервы (пыжьян в желе, пыжьян в томатном соусе и т.д.)[1].
Напишите отзыв о статье "Пыжьян"
Примечания
- ↑ [yamalproduct.com/pyzhian/konservy/ Пыжьян в консервах]. «Yamal Product». Проверено 19 января 2015.
Ссылки
- [www.kamchatsky-krai.ru/red_book_kamchatka/fish/08_pyzjan_1.htm Красная книга Камчатки. Том 1. Животные Рыбы]
Отрывок, характеризующий Пыжьян
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
